«Неужели увяла наша страсть, или ее и не было, или я не умею испытывать сильных эмоций, слишком силен во мне голос рассудка, который все портит» – думала про себя Анна. Она еще не научилась безошибочно определять, когда говорила душа, а когда с ней спорил разум.
Роман ни о чем таком не думал, он вообще предпочитал не думать. На его взгляд, все в их отношениях было хорошо, а главное, Анна его «не напрягала». Удобно, ответственности никакой, каждый сам себя обеспечивает финансово, квартиру снимать не нужно, увлечения и интересы совпадают – ну чего еще можно желать от отношений с девушкой?
Роман удовлетворенно рыгнул. Анна же продолжала «взрывать себе мозг» мыслями о том, что все в ее жизни совсем не соответствует собственным представлениям о себе накануне тридцатилетия. На работе – проблемы, личная жизнь – вроде бы и есть, а вроде бы и нет ее, а замуж уже ой как пора – все подруги уже туда повыходили и понарожали детей, некоторые даже троих! Анна уже начала мысленно отсчитывать дни до окончания отпуска, на который она возлагала огромные надежды по изменению своей жизни. Да, признаться себе, Анна очень рассчитывала на то, что романтическая обстановка терпкой Азии подействует на Романа должным образом и оживит их страсть. А она вообще когда-нибудь была?
Оставалось двенадцать дней рая. Стемнело, и, навеселе, они пошли в номер, где по очереди приняли душ, еще немного «заправились» в мини-баре и оделись для ужина. Секса не было.
Анна, стоя в душе, раздумывала о том, а не соблазнить ли сейчас Романа, но делать что-то для этого ей было как-то то ли неудобно, то ли лениво. «Может быть, завтра. Время у нас еще есть».
Они очень обильно поужинали в центре деревушки, так что, добравшись до номера, ничего иного, кроме как завалиться спать, оба не хотели.
Наутро последовал такой же обильный завтрак, который был включен в стоимость номера (Анна съела не меньше десяти спринг-роллов (обжаренных в масле хрустящих блинчиков из тонкого рисового теста с начинками из риса, мяса, овощей, вареных яиц и чего угодно еще), вкуснейший рис с жареными ананасами и морепродуктами, а затем несколько кусков арбуза и ананаса «на десерт». Роман был более сдержан в еде, а вот у Анны в его обществе почему-то разыгрывался просто зверский аппетит. Она как будто заедала неудовлетворенность, и только когда кровь от головы приливала к желудку, успокаивалась.
Целый день Анна и Роман провели на пляже, загорая, купаясь, выпивая местное вино (они уже успели попробовать и белое, и красное, и розовое) и закусывая тем, что разносили приветливые и шумные въетнамцы прямо тут же, на пляже (мелкими морскими гадами на гриле, свежими фруктами, тут же очищенными и нарезанными для удобства поглощения, гигантскими початками кукурузы, грубо обжаренными на открытом огне).
В глубине пляжа располагалась русскоязычная станция кайтсерфинга, и Роман уже успел познакомиться с инструкторами, пока Анна фанатично плавала и загорала. Любитель адреналина, он тут же договорился об аренде мотоцикла, а также об уроках кайтсерфинга и аренде оборудования для них с Анной. После ужина оба, сытые и довольные, уснули в номере. Роман уже предвкушал впрыск адреналина в кровь назавтра, а потому решил набраться сил и ни на что постороннее, типа жарких объятий, их не тратить.
Оставшиеся одиннадцать дней отпуска прошли под знаком покорения вьетнамских волн и ветра. Едва продрав глаза, Анна ощущала легкий озноб в предвкушении ожидающего ее дня на воде – обучение давалось с трудом, было много падений, а страха было явно больше, чем удовольствия. При мысли о том, что ее ждет в океане на доске и с гигантским змеем в руках, Анна стабильно ощущала бурление внизу живота и бежала в туалет, где громко включала воду и так сидела минут пятнадцать, не меньше, пока угаснет «буря».
После завтрака у нее обычно был часовой урок с инструктором, а потом она должна была отрабатывать полученные навыки на воде самостоятельно. Роман же хватал оборудование и «улетал» в океан до самого обеда, позабыв обо всем.
«С другой стороны, это хорошо, что он не видит моего позора – падений и неуклюжих барахтаний в путах обвивших тело строп» – нужно было найти хоть какое-то оправдание тому, что Анна проводит целый день одна, осваивая сомнительный навык. Хотя к вечеру неизменно приходило удовлетворение собой, гордость за свои маленькие достижения и еще один прожитый без увечий день.
За тринадцать проведенных вместе дней у Анны и Романа случились целых две попытки сближения. Один раз, Анна точно помнит, она решила «пристать» к Роману на пляже по дороге домой с ужина в веселой компании таких же, как они, туристов, с которыми случайно познакомились в ресторане на открытом воздухе. Оба были сильно пьяны, и до завершающей стадии так и не дошло, однако Анна про себя решила, что «попытка засчитана». Она уже дошла до того, что стала считать и записывать все факты их близости в приложении на смартфоне. Где уж тут говорить о духовном, и какая уж тут химия. Второй раз Анна помнит весьма смутно – спать ей хотелось больше, чем Романа, и, расслабленная от вина, она уснула на середине и не знает, чем дело кончилось.
Роман же по-прежнему ровным счетом ничего ненормального в их отношениях не видел и был абсолютно уверен в том, что и Анна всем довольна. А Анна все глубже «загонялась» в яму депрессии. И чем ближе становилась дата возвращения к московской рутине и безрадостной зиме, тем гаже становилось на душе, тем страшнее было от неизвестности, тем беззащитнее она себя ощущала.
А пока Анна с истовой страстью фотографировала на телефон сочные экзотические растения и цветы, как будто составляя спасительный эликсир, способный утешить долгой холодной зимой, когда из света будет только искусственное офисное освещение, в котором все выглядит болезненным и унылым. Как ни старалась она фокусироваться на настоящем моменте, мысли все равно при первой же возможности уносили в тупик безрадостного грядущего. Грядущего, в котором придется что-то решать, и решение, каким бы оно ни было, может сделать ее безнадежно несчастной – она готовилась поставить Роману ультиматум – «или женимся, или расходимся». Всякий раз, когда она прокручивала в голове выдуманный разговор, она неминуемо представляла себе самый пессимистичный исход – Роман отказывается вести ее под венец, тем самым растаптывая остатки ее самооценки, и она остается одна встречать Новый год, 8 марта, свое тридцатилетие…
– Красавица, у тебя все в порядке!? Такая грустная, что я никак не мог мимо пройти! Я присяду? – не дождавшись разрешения, загорелый и незнакомец с совершенно выгоревшими на солнце бровями и волосами бесцеремонно плюхнулся рядом с Анной на свободный конец ее полотенца, пока она чуть не со слезами на глазах умоляюще смотрела на линию горизонта, моля Вселенную о спасении.
– А… да, все в порядке, я просто мужа жду… все хорошо… Думаю, Вам лучше уйти, боюсь, он может неправильно понять.
– О, да я, собственно, хочу предложить вам с мужем вместе посетить наши спа-программы – «Шоколадное наслаждение», «Кокосовый экстаз» … – он не успел закончить, как Анна закатила глаза и сделала красноречивый жест рукой, означавший, что она сыта по горло подобного рода предложениями, нарушавшими ее медитацию, но сейчас еще и обижена тем, как ловко незнакомцу удалось провести ее, завуалировав коммерческий интерес под попыткой якобы восхититься ее красотой.
«Наивная, подумала, что кто-то вот так подойдет к тебе на пляже знакомиться, да ты на себя сначала посмотри – три складки на животе, ноги-руки оплывшие, лицо какое-то одутловатое! Ну кому ты нужна?» – Анне уже не важно было, каков из себя торговец наслаждениями, главное было, что не она была ему интересна, а ее покупательская ценность. «А значит, не получит эго сладкой конфеты».
Тем временем из глади океанской выплыл, поигрывая загорелыми мускулами, Роман, и Анна сама себе позавидовала, каков красавец! Он шел прямиком к ней, и, завидя незнакомца, подойдя, поцеловал чуть дольше, чем обычно, как бы заявляя: «это моя самка, и я с ней сплю, так что вон с пляжа». Продавец услуг решил не ждать дополнительных разъяснений и, немного смущенный, немедленно покинул территорию ста девяноста сантиметрового красавца Романа, даже не попрощавшись и не извинившись перед Анной за доставленные неудобства. Убедившись, что торговец удаляется и возвращаться не собирается, Роман потерял пробудившийся было охотничий интерес к Анне и, дружески потрепав ее по плечу, поспешил вернуться к инструкторам, ему не терпелось поделиться итогами «каталки» и своими достижениями, которые Анна вряд ли смогла бы оценить по достоинству.