– Добрый день, меня зовут Анна Беркут. Я отвечаю за протокол и связи с общественностью. Мы плотно взаимодействуем с Вашим отделом, как Вы, полагаю, уже знаете.
– Очень приятно, Анна. Меня зовут Дамианос ПулИ, с ударением на последний слог, для Вас – просто Деймон. Ничего, Вы привыкнете, Анна. Это греческое имя, досталось мне от матери-гречанки, так же, как и фамилия, что в переводе с греческого означает «Птица высокого полета». Про меня Вы, полагаю, тоже уже немного знаете – на прошлой неделе я в роли аудитора временно возглавил отдел закупок. Кроме того, по решению руководства, я буду курировать также и ваш отдел, так что предлагаю Вам прямо сейчас попить кофе, чтобы обсудить детали нашего взаимодействия.
– О, я только что из отпуска, у меня столько дел, наверное, накопилось. Давайте в другой раз?
– Анна, это не обсуждается. К тому же я в курсе, что Вы отсутствовали, и, обещаю, беседа времени много не займет. С собой можете ничего не брать, записывать ничего не придется, и – я угощаю, так что кошелек тоже не понадобится.
И она пошла вслед за Демоном, как она его теперь про себя называла, на негнущихся ногах, гадая, о чем он будет с ней разговаривать. Они спустились в местную кофейню, взяли по черному «американо» и сели друг напротив друга за небольшой тесный стол. Он начал разговор непринужденно, для начала расспросив ее об отдыхе, а затем перешел к собеседованию. Попросил привести примеры проектов, которыми Анна больше всего гордится. Поинтересовался, все ли ее устраивает в работе и какие у нее цели на ближайшие три года. Анна отвечала с достоинством, как будто заранее готовилась к этому спонтанномуинтервью.
– Анна, я предлагаю для удобства сразу перейти на «ты». – Дамианос не стал дожидаться Анниного согласия, по жизни привыкнув к тому, что одного его решения обычно бывает достаточно, и продолжил. – Для тебя не должно быть секретом, что твой директор тобой не доволен и будет пытаться убрать тебя в ближайшее время. Обо мне тоже ходят разные слухи, вплоть до того, что я собираюсь привести сюда свою команду. Я позволю себе немного уточнить – я планирую создать сильную команду, и, если для этого придется с кем-то расстаться, и кого-то заменить, я это сделаю. О твоем опыте я наслышан, и тебя я бы хотел поддержать. Я собираюсь дать тебе шанс. Покажи мне, на что ты способна, и я смогу переубедить твоего директора.
– Спасибо, Дамианос, очень Вам… тебе заранее признательна. Постараюсь тебя не подвести. – За нейтральным ответом Анна скрыла возмущение: «Да кто ты такой, чтобы я тебе что-то доказывала! Да надоело уже всем и все доказывать! Может, прямо сейчас уволиться?» – Спасибо за кофе, Дамианос.
– Я же просил – Деймон. На здоровье, Аня. Рад, что мы обо всем договорились. Ну тогда идем наверх! Нас ждут великие дела!
Впрочем, не прошло и недели, как Анна втянулась в офисную рутину, они с Алисой снова стали как раньше не-разлей-вода на работе, только вот обедать тет-а-тет у них больше не получалось – Деймон завел правило, согласно которому «команда должна обедать вместе», и теперь они предавались короткой трапезе впятером – он, Алиса, Анна, и Света, протеже Анниного директора. Света отвечала за направление, параллельное Анниному – их разделили по секторам на нефть и газ, и их сферы деятельности почти не пересекались. Света, в отличие от Анны, страшно лебезила перед директором, чем и снискала его расположение к себе.
Всячески промоутируя Свету, директор принялся рьяно убеждать нового куратора – грека Дамианоса, чтобы тот делал ставку на Свету, а Анну, а заодно и Алису, с которой они «спелись не к добру», уволил, заменив на более сильных сотрудников. Дамианос внимательно выслушал, а поступать решил по-своему.
На собраниях, которые он теперь проводил еженедельно по понедельникам, стало доставаться больше всего Свете. Она и правда не на все вопросы отвечала по существу, но и не молчала, а все-таки пыталась выкрутиться, а Дамианос терпеть не мог, когда говорят неконкретно, и приходил в бешенство, повышал на нее голос, доводил до того, что ее шея и грудь в декольте покрывались красными пятнами от волнения, а глаза наполнялись непрошенными слезами. Света пыталась лебезить и перед Дамианосом, но выбрала не тот метод – если что-то и нужно было делать, так это кокетничать. Прилюдная порка Светы перед всей командой происходила не раз в течение первого месяца их совместной работы. А в конце месяца Света объявила, что беременна, и с того дня весь срок беременности почти непоявлялась на работе, договорившись с семейным врачом ее гражданского мужа насчет больничных.
Правда, целенаправленно «выживать» Свету грек начал не сразу. Сначала она приглянулась ему даже чуть больше остальных девушек своей выразительной наружностью – стройная, с фигурой «песочные часы», приятным маленьким личиком и пухленькими губками, щедро накачанными «гиалуронкой», отчего вид у нее был всегда обезоруживающе беспомощный. Дамианос решил приударить за подчиненной, позволяя себе откровенные комплименты, предлагая оставаться после работы, чтобы помочь ему вникнуть в какие-то документы, «в которых только она одна может разобраться», «когда никто не будет мешать», и тогда придвигал свой стул вплотную к ее, и наклонялся так, чтобы она могла чувствовать его дыхание на своей вздымающейся груди, вжатой между пуш-апом и тугим вырезом, и готовой того и гляди непослушно выпрыгнуть наружу.
Иногда Дамианосу казалось, что из-за кружева откровенной блузки слегка видны ареолы ее розовых сосков. Он, не стесняясь, заглядывал в декольте, недвусмысленно улыбаясь и облизывая верхнюю губу, и наблюдал за ее реакцией. Дамианос ожидал хотя бы намека, и, казалось, готов был наброситься на Свету прямо в опустевшем «оупен-спейсе». Первым делом он бы бесцеремонно освободил ее грудь и обхватил ее, тяжело упавшую, своими большими ладонями, вытягивая соски, потом, надолго не останавливаясь, развернул бы Свету к себе спиной, положил грудью на клавиатуру и, подняв юбку и отодвинув стринги, быстро взял ее прямо на офисном столе. Закончил на ее упругие ягодицы, немного запачкав дорогую юбку, застегнул ширинку и оставил ее одну, думать над своим грязным поведением.
– Деймон, вы о чем-то задумались? Мне домой пора, за мной муж приехал. Так Вам понадобится моя помощь сегодня, или мы можем закончить в другой раз, в рабочее время?
– Оо, да, Света, прости, я задумался… о работе… Мне нужны твои пояснения по таблице с распределением представительских расходов, это займет минут десять максимум, потом я тебя отпущу. – Дамианос очнулся от своей фантазии о том, как бы он овладел Светой, и быстро вернул лицу серьезное выражение.
На следующий день намеки и комплименты продолжились, а вечером Дамианос решил пригласить Свету на ужин в один из любимых греческих ресторанов «Старый Пафос», «только ты и я, отдохнем от суеты». Света не выдержала и несколько грубо отказала Дамианосу, рассказав о гражданском муже, якобы работающем в ФСБ, чтобы запугать грека. Деймона это неприятно оскорбило, и, признав собственное поражение, он решил подвергнуть обидчицу и ненужную свидетельницу его фиаско жестокой офисной «вендетте».
Быстро избавившись от Светы благодаря удачному стечению обстоятельств, Дамианос, как и планировал, принял на работу двоих своих протеже – раскрепощенную пышногрудую Кристину и скромного очкарика Андрея. Им он доверил все новые крупные проекты. Алису оставил почти не у дел, поручая лишь бумажную работу. Анне же позволил пока держаться «на плаву». Впрочем, ее не так-то просто было «потопить», благодаря специфике работы, в которой никто больше так хорошо, как она, не разбирался. Кристину Деймон взял как раз для того, чтобы она вникла в дела Анны и перехватила, в случае необходимости, все сложные обязанности. Но Анна Кристине информации не давала, сразу же раскусив «демонический» замысел.
Анна с самого первого дня чувствовала силу и опасность, исходившие от Дамианоса, и это ее не только пугало, но и влекло, и вызывало уважение и даже готовность подчиниться. Так животные инстинктивно выбирают самого сильного на роль вожака стаи, считывая превосходство на уровне гормонов. Аня безошибочно распознала в Дамианосе подлинного альфа-самца, природой наделенного неимоверной мощью, как физической, так и энергетической.
Дамианос был грек наполовину, по матери, отец же его был русский, хотя имя носил по происхождению самое что ни есть греческое – Александр, что в дословном переводе означает «защитник». Несмотря на славянскую внешность отца, Дамианос Александрович от отца унаследовал только отчество, а внешность получил материнскую, греческую. Ростом он был почти метр девяносто, крепкого телосложения, с небольшим животиком и сильным торсом. Иссиня-черные волосы, к тридцати восьми годам еще не начавшие седеть, Дамианос зачесывал к затылку, и они лежали приятной взгляду легкой волной, на манер итальянцев или французов. Черты лица его правильными назвать было нельзя – из-за сломанного греческого носа, разбивавшего задуманный природой баланс, и из-за шрама на верхней губе, как будто в детстве у него был дефект и уродливую губу зашивали. Эти два изъяна бросались в глаза и делали лицо грубым, а его черты непропорциональными, лишенными гармонии. Глаза темно-карие, почти черные, длинные ресницы и выразительные брови едва ли могли исправить ситуацию.