Мелоди Томас - Пусть будет лунный свет

– Озеро – часть Нила. Я испытаю громадное облегчение, если ты скажешь, что не добиралась сюда вплавь.

– Я наняла лодку, села на весла и переплыла на другую сторону. Оказалось совсем недалеко, особенно если плыть по течению. – Она аккуратно сняла с головы тюрбан. – Тебе здорово досталось? Улыбка тронула уголки его губ:

– Слава Богу, жизненно важные места целы.

– Рада это слышать, Майкл, – сказала она и, оглядевшись, небрежно поинтересовалась: – В этой квартире женщины бывали? Впрочем, можешь не отвечать.

Она перевела взгляд на спальню, видневшуюся в проеме двери. Стены там были голые, и ничто не говорило о том, кто провел здесь более двух лет. Разве что священное копье, стоявшее в углу, да и то привезенное из Судана, – подарок вождя одного из местных племен. – Майкл полюбовался профилем Брианы, затем перевел взгляд на ее сложенные на груди руки. В своем бедуинском наряде, который ей очень шел, она казалась эфирным созданием, сошедшим со страниц сказок «Тысячи и одной ночи».

– Да здесь вообще почти пусто. Собираешься к отъезду?

– Бриана, зачем ты сюда пришла?

Она обернулась, в свете лампы неожиданно ярко блеснули ее голубые глаза, и Майкл внезапно усомнился в своей способности к самообладанию, к тому, чтобы крепко держать свои чувства в кулаке. Похоже, многие годы жизненный путь его был устлан сумрачными тенями и смертями. Он так долго жил бок о бок с горем, жестокостью и ненавистью, что теперь с превеликим трудом распознавал светлую силу, что с тихой настойчивостью подталкивала его вперед. В голове у него царил полный сумбур, душа пребывала в смятении. Он опасался нахлынувшей неразберихи, которая врывалась в его жизнь и, между прочим, не без его собственного попустительства. Но больше всего сейчас он опасался самого себя.

Впервые за все эти годы желание предаться любви с женщиной можно было сравнить лишь с потребностью дышать.

– Прости, пожалуйста, что я сегодня не пришла на обед. – Бриана подошла к нему почти вплотную. – Будь ты более твердым в своем согласии, я бы не оказалась такой забывчивой. – Покосившись на лежавший на столе револьвер, она осторожно провела пальцем по тряпице, обмотанной вокруг его кисти. – Ты рассердился?

– Имеешь в виду, не мог ли я случайно в тебя выстрелить? – Майкл взял револьвер и переложил на полку. – Нет, не мог.

– Ты меня успокоил. Мне постоянно твердят, что у меня есть дурная привычка – сначала сделать что-нибудь, а потом спрашивать, правильно ли я сделала.

– Это ужасная черта характера, мисс Донелли. Знаю по собственному опыту. Из-за нее можно потерять важный государственный пост в Египте. – Он наклонился и коснулся губами ее губ. – Что ты будешь делать, если кто-нибудь увидит тебя здесь?

Бриана привстала на цыпочки и, захваченная уже знакомым и столь желанным очарованием близости Майкла Фаллона, расслабилась. У нее закружилась голова, все поплыло перед глазами. Скорее всего от снотворного, которое заботливая Грейси влила в горячее молоко.

– Это наглость с моей стороны заявиться к тебе в гости?

– Наглее женщины я еще не встречал, – ухмыльнулся Майкл, целуя ее уже более требовательно.

– Майкл, я так хотела тебя увидеть! И еще я хочу, чтобы в каждой женщине, с которой ты будешь встречаться, тебе всегда не хватало меня. – В глазах ее блеснули слезы.

– Господи, Бриана! – Лицо Майкла озарила мальчишеская улыбка.

Они, как всегда, забыли обо всем на свете, неистово лаская друг друга. Но всякий раз им казалось, что наслаждение, которое уносит их в заоблачные дали, они испытывают впервые. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были восхитительны и неповторимы.

– Майкл, Майкл, я хочу тебя, Майкл, я тебя хочу!

Из груди Брианы вырвался крик, когда волна блаженства захлестнула их. Майкл не заметил, как оказался у ног возлюбленной. Бриана тоже опустилась на колени.

Майкл отвел упавшие ей на лицо волосы и увидел, что она счастливо улыбается.

– Мы можем быть вместе до восхода?

– Да, – рассмеялась Бриана и сладко потянулась всем телом. – Так что можешь не одеваться и отнести меня к себе в спальню.

Майкл облокотился о косяк двери, поднес к губам чашку со свежезаваренным кофе и залюбовался Брианой, которая спала на его постели. Он еще не брился. На нем были черные брюки и накинутый на плечи турецкий кафтан. Он не помнил, сколько времени простоял так после того, как, не в силах заснуть, поднялся с постели.

Свет раннего утра уже проник в спальню. Бриана спала, разметав по подушке роскошные черные волосы. Под простыней, которой она была укрыта, легко угадывались линии ее стройного тела. Бриана вернула ему вкус к жизни. Он постоянно думал о ней. Сама судьба послала ему эту девушку.

Майкл достаточно пожил на свете, чтобы разувериться в любви. Но того, что у них было с Брианой, Майкл еще никогда не испытывал. Это было больше обычной любви между мужчиной и женщиной. Вот только их будущее казалось сейчас туманным. Этой ночью они вполне могли зачать дитя. Они очень подходили друг другу, и Майкл хотел, чтобы Бриана всегда была рядом.

Ей, чистой душой, было не занимать отваги и красоты, а силы воли и целеустремленности вполне хватило бы, чтобы стать достойной герцогиней. Делить с ним и радость, и горе. Бриана была девственницей, когда отдалась ему, и это сыграло немалую роль в его отношении к ней. Одна лишь мысль, что в ее жизни может оказаться другой мужчина, причиняла боль. И если она понесет от него ребенка, он никак не может оставить ее в Каире.

Майкл посмотрел на озеро, видневшееся в окно, и залюбовался первыми лучами солнца, заалевшими над горизонтом.

Бриана проснулась и тоже увидела, что в спальню сквозь опущенные жалюзи пробивается утреннее солнце. Она рывком села на кровати.

– Почему ты меня не разбудил?

Она завернулась в простыню, прошла в соседнюю комнату, собрала одежду и стала торопливо одеваться.

– Грейси с утра уйдет в консульство играть в вист. – Бриана поправила на плечах тунику. – Разбуди ты меня, я бы успела вернуться до ее возвращения.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Майкл.

Бриана запаниковала. Кристофер ей не простит подобного нарушения приличий.

– Думаю, не стоит этого делать.

– Бриана, нам нужно поговорить. Думала ли ты, каковы могут быть последствия прошедшей ночи?

– Думала. Но замужество в мои планы не входит. Несколько лет назад я была обручена со Стивеном Уильямсом. И, лишь расставшись с ним, поняла, что такое спокойная жизнь.

Она смущенно замолчала под его пристальным взглядом.

– Это правда? /

– Прости, Майкл. Я не должна была этого говорить. Только от тебя я не приму никакой жертвы. Я сама смогу о себе позаботиться!

– Твоя глубочайшая мудрость в этих вопросах более чем очевидна, Бриана. По этому случаю прими мои аплодисменты, переходящие в овацию.

Бриану охватила ярость. Он снова насмехается над ней. А она-то надеялась на полное взаимопонимание.

– Через несколько дней ты навсегда уйдешь из моей жизни. – Она заглянула под кровать, разыскивая вторую сандалию. – Так мне будет гораздо спокойнее, чем все время думать о том, на какие жертвы ты пошел ради меня из-за надуманного понимания чести джентльмена. – Вытащив сандалию, Бриана надела ее и обвела взглядом комнату. – Где мой тюрбан? Куда я его...

Он крепко схватил ее за запястье. Крепко и в то же время нежно.

– Почему ты сердишься? – Он ласково притронулся губами к ее виску. – Может быть, ты меня боишься?

– Да! – едва слышно прошептала она, в то время как ей хотелось кричать. Даже если у него есть право распоряжаться ее жизнью, подумал ли он о том, каково ей будет замужем за аристократом? – Я никогда не стану герцогиней. Ты не можешь этого не понимать. Сословные различия непреодолимы. Через какое-то время ты под благовидным предлогом разлюбишь меня.

– И это все? – расхохотался Майкл, заключив Бриану в объятия. – Но я всего лишь третий сын графа. Коммонер, человек без титула.

– Пойми, наконец! – Не важно, как себя называет Майкл, он вырос под сенью титула рода Олдбери. – Я чуть ли не всю жизнь положила на борьбу со всей этой кастовой системой сословий, представителем которой является и твой род. Отец леди Александры чуть не пустил мою семью по миру. Майкл, я же ирландка.

– Что бы ты ни говорила, ничто тебе не помешало прийти сюда вчера вечером.

– То, что у нас может быть ребенок, не самое страшное, и переживать из-за этого не стоит. Ни твою, ни мою жизнь это не разрушит, Майкл.