Мелоди Томас - Пусть будет лунный свет

– Майкл, прости меня, если можешь, – прошептала Бриана.

– Ему показан сон до завтрашнего утра, – негромко проговорили у нее за спиной. Обернувшись, она увидела в углу сидевшего в кресле врача, который смотрел на нее поверх очков. – У него возможен перелом правой ключицы. Он упал на мостовую как раз правым боком. И правое плечо повреждено. Все точно станет известно, лишь когда он проснется. – Он кашлянул и продолжил: – Еще хочу, ваша светлость, принести вам мои извинения за то, что вчера пришлось вывести вас отсюда.

– Он... он будет жить?

Она не спросила, придет ли он в себя, вернется ли к нему память, ей страшно было об этом думать. Знать хотя бы, что он останется жив.

– Ему нужны покой и полная неподвижность, ваша светлость. Но он очень сильный человек.

Эту ночь и две следующие Бриана провела у постели Майкла. Она кормила его с ложечки бульоном, поила молоком и чаем. Сейчас она хотела лишь одного – чтобы он остался жив.

Она взяла его руку и прижала к своей щеке. Господи, с какой страстью эта рука ласкала ее, как нежно прикасалась к ее телу. Она закрыла глаза, и по щекам потекли слезы. В этот момент Майкл медленно повернул голову и открыл глаза. Она этого не видела, почувствовала лишь, как шевельнулись его пальцы у нее на щеке. Она открыла глаза и, потрясенная, увидела, что он, чуть нахмурившись, смотрит на нее.

– Принцесса, почему ты плачешь? – едва слышно произнес он.

Впервые за последние дни он заговорил.

– Это вода? – просипел он, глядя куда-то за спину Бриане. Она поспешно схватила с ночного столика стакан воды, поднесла к губам Майкла и помогла ему попить.

– Ты у себя дома, в Лондоне, – сказала ему Бриана, когда он напился, а она поставила обратно стакан. Она положила ладонь ему на лоб, проверяя, нет ли у него лихорадки. – Тебя привез сюда твой кучер.

– Давно?

– Три дня назад, – прошептала Бриана, и голос у нее предательски дрогнул.

– Иди ко мне.

– Я не могу. Тебе нельзя.

– Вот еще. Я хочу, чтобы вы трое были со мной. Господи, у меня в глазах троится.

Она невольно рассмеялась сквозь слезы, испытывая неимоверное облегчение от только что случившегося. Он будет жить! Он ее узнал!

– Я люблю тебя, – прошептал Майкл. Мир вокруг заиграл всеми цветами радуги.

Потом он закрыл глаза и снова заснул. Но дышал он ровно и спокойно, лицо слегка порозовело. Как ей хотелось верить, что самое страшное позади.

Он умер.

Давно. Бог создал ангелов, а еще Он создал преисподнюю. Для таких, как он. В преисподней нельзя было пальцем пошевелить, и он никак не мог сосредоточиться, вспомнить, кто он такой. Майкл проснулся от невыносимой головной боли. Оказалось, она у него туго перевязана, правое плечо еще туже забинтовано, мысль о том, что надо что-то срочно сделать, заставила Майкла попытаться сесть на постели.

В камине горел огонь. Майкл сосредоточился и смог сфокусировать взгляд на мужчине в очках, стоявшем около кровати. На нем был темный костюм и белая манишка. Ударивший в нос запах карболки вернул его к действительности. Майкл оторопело смотрел, как человек в черном деловито наполняет шприц какой-то жидкостью. И тут он понял, что ему собираются сделать инъекцию морфия.

Он сел на постели, перехватил руку врача, державшую шприц, и с силой сжал ему кисть.

– Клянусь, если вколешь эту дрянь мне еще раз, я сломаю тебе руку. Брось шприц.

– Полагаю, мой внук выразился более чем ясно, доктор. – Знакомый голос заставил Майкла повернуть голову, и он увидел в кресле по ту сторону кровати свою бабушку. – Оставьте нас.

– Но, ваша светлость...

– Я думаю, сейчас мой внук для меня никакой опасности не представляет.

Майкл приподнялся на локте. Его наготу прикрывала одна лишь простыня. Он попробовал вспомнить, что здесь делает его бабушка, и решил, что у него снова начались галлюцинации.

– Как вижу, Джеймс, ты по-прежнему темпераментен и непредсказуем, – фыркнула она. – Ты уже дважды пытался убить Бланшара. Неудивительно, что тебя боятся как огня.

Майкл подозрительно сощурился. Похоже, это не галлюцинация. Впрочем, он вполне мог мучиться в преисподней и в то же время воображать, что это Англия. Помотав головой, он огляделся. Нет, это действительно его комната. Теперь надо вспомнить, как он здесь оказался, а самое главное – почему. Он никак не мог вспомнить, что с ним случилось.

– У тебя тяжелое ранение в голову. Бланшар говорит, что ты можешь не помнить многое из того, что с тобой случилось.

Нет, он вспомнил бы все, если бы не эта боль во лбу и в висках, пульсирующая, мучительная, от которой хочется скрежетать зубами и лезть на стену. Майкл чертыхнулся и, осторожно спустив ноги с кровати, процедил сквозь зубы:

– Где моя жена?

– Джеймс! Ты же не собираешься встать сейчас с постели. На тебе даже штанов нет! – повысила голос бабушка.

Майкл остановился и принялся размышлять. Размышлял он довольно долго и в конце концов пришел к выводу, что на этот раз бабушка права. Вдруг комната закружилась у него перед глазами. Он, вероятно, слишком быстро для первого раза начал двигаться. То, что его могли увидеть голым, ему было в высшей степени наплевать, гораздо хуже, что он пока не может передвигаться.

– Где Бриана?

Бабушка, опираясь на свою неизменную палку, поднялась с кресла и встала рядом с его кроватью.

– Она упрямая девчонка, без понятия о послушании и уважении. – Бабушка дернула за шнурок звонка у изголовья. – Она от тебя не отходила чуть ли не с первых минут, как тебя сюда привезли. И сейчас без задних ног спит в соседней комнате, и то лишь потому, что доктор Блан-шар дал ей снотворного. – Бабушка побарабанила пальцами по ручке своей палки. – Дважды приходил констебль, а потом инспектор из Скотленд-Ярда. Твоя жена их к тебе не пустила. Насмерть стояла. – Она поморгала и добавила: – Твоя мать очень надеялась, что ты никогда не вернешься в Англию.

– Зато вы нисколько не сомневались в обратном. – Майкл поморщился и потер пальцами висок.

– Боже мой, Джеймс. Столько лет прошло. А ты так и остался своенравным мальчишкой.

Он заметил, что бабушка довольно тяжело опирается на палку. Не то что раньше. Что и говорить, весь дом хранил память о поколениях его предков. От присутствия бабушки в голову полезли приятные мысли о теплом сидре, святках и большой семье, которой уже никогда не собраться вместе.

– Ты сменил фамилию, – сказала бабушка. – Тебе, может, не по душе твое происхождение, но все равно придется занять место во главе семейного стола, притом с герцогиней по правую руку. – Старая вдова проковыляла к двери. – А коли ты уж эту самую герцогиню сподобился сюда привезти, то я полагаю, она понимает, какая на ней лежит ответственность. Твой старший брат подарил мне моего первого праправнука через девять месяцев после своей свадьбы.

– Бабушка? Бабушка обернулась.

– Я не люблю, когда суют нос в мою жизнь.

– Знаю, мой мальчик. – Она помолчала и лукаво усмехнулась, словно знала секрет, неизвестный ему. – Но я всегда считала, Чарлз, что Каролина тебе не пара.

Бриана, никем не замеченная, стояла на пороге комнаты Майкла и, затаив дыхание, внимательно слушала, о чем беседовали ее муж и инспектор из Скотленд-Ярда. Устав стоять без движения, она невольно пошевелилась, и Майкл, услышав шорох ее платья, поднял глаза и наконец заметил ее. Застигнутая врасплох, Бриана сконфузилась. К счастью, инспектор откланялся.

– Благодарю вас, ваша светлость. Я с вами еще свяжусь. Майкл сидел на постели, опираясь на подушки. Бриана дрожащей рукой сжала ворот платья. Последнее время у нее начинали вдруг трястись руки. Она никогда не считала себя трусливой, но сейчас ничего не могла поделать с мучившими ее ночными кошмарами.

Майкл отложил в сторону лежавшие перед ним на постели бумаги.

– Куда ты ездила сегодня утром в такую погоду?

– Навещала леди Александру. – Она нарочито медленно принялась стягивать с рук перчатки. – Ты проголодался?

– Присядь-ка рядом со мной.

Бриана вошла в комнату. Всю неделю настроение у Майкла было изменчиво, как лондонская погода. То тишь, то гроза.

Она отвезла амулет мистеру Смиту, чтобы не держать его дома. Смиту она доверяла, тот работал с Кристофером. Ее не волновало, чего ей может стоить стремление выяснить, каким образом на дверце кареты оказался золотой скарабей. Она должна узнать, кто покушался на Майкла.