– Разрази меня гром, Рейвенспор. – Уэйр постучал в дверь кареты и подождал, когда она откроется. – Возможно, он действительно заболел, о чем и сообщил в записке. Обойдитесь без кавалерийских наскоков.
Майкл сидел в кресле, обшитом красным бархатом, и размышлял. Услышав шаги, поднял голову. В комнату вошел Кросс в сопровождении дворецкого. Майкл поднялся.
– Лорд Уэйр. – Кросс узнал министра. Он растерянно посмотрел на Майкла:.– Что-то случилось? Почему вы прибыли в столь неурочный час? Я посылал записку.
– Мы приносим извинения за вторжение, – начал лорд Уэйр, – но нам необходимо было увидеть вас по весьма срочному делу.
Кросс закашлялся и прижал ко рту платок. Вид у него был болезненный.
– С вашего разрешения, я присяду. У меня лихорадка, простудился, наверное.
Дворецкий поспешно положил в кресло пару подушек. Говорил он с арабским акцентом. Уэйр не стал делать секрета из того, что Бриана пропала, и пока старый дипломат вводил Кросса в курс дела короткими и точными фразами, Майкл в разговор не вступал.
Месяц спустя после их последней встречи в Лондоне Чарлз Кросс изменился до неузнаваемости. Бледный, изможденный. Не возникало сомнений, что он тяжело болен.
– Мы пришли к вам поговорить об одном амулете, некоторое время назад он был передан вам во владение, – говорил между тем Уэйр. – Лорд Рейвенспор уже беседовал с вами об этом в прошлом месяце в Лондоне.
– Насколько мне известно, этот амулет возвращен в музей в Каире. Ваша дочь об этом знает.
– Вам больше ничего противозаконного не передавали? Майкл не сомневался в том, что Кросс действительно ему нужен. Вот только Брианы здесь, судя по всему, не было.
Не в силах больше сдерживать кипевшую внутри энергию, он встал и более внимательно огляделся вокруг. Богатые портьеры, роскошные восточные ковры, вычурные лампы... Казалось, их забросило далеко в прошлое, настолько здесь все пропитано стариной. Прямо музей восточной культуры. Фотографии, которыми были увешаны стены, чередовались с головой тигра и рогом носорога. Майкл остановился напротив фотографии, которую обычно делают на ярмарке. Два мальчика сидели по бокам красивой женщины. Позади традиционная пальма в кадушке. На женщине было простое платье из тех, какие носили лет десять назад. Одному мальчику было на вид лет пятнадцать, второму – десять. Мальчуган слева был вылитым Чарлзом Кроссом.
– У вас есть брат? – спросил Майкл и тут же понял, что перебил разговаривающих. – Извините, ваша светлость, – обратился он к Уэйру.
– Он учится в Оксфорде, – ответил Кросс, в очередной раз кашляя в платок.
– Этот дом ваш? – Майкл обвел взглядом комнату. В самом деле, для человека скромного достатка обстановка выглядела по меньшей мере необычной.
– Этот дом принадлежал моей матери. Она скончалась вскоре после того, как была сделана эта фотография.
– Мы приносим извинения за то, что потревожили вас, – поклонился лорд Уэйр.
– Передайте, пожалуйста, мои извинения леди Александре, – произнес уже у дверей Кросс. – Теперь вы убедились, что мне лучше не видеться с ней в таком состоянии.
В доме стояла тишина. Майкл заметил, что в соседних комнатах полы покрыты пылью, мебель свалена в кучу. И все же что-то не давало ему покоя. Что-то неуловимое вселяло в душу тревогу. Едва уловимый запах лекарства, исходивший от Кросса. Он очень напоминал запах, который Майкл почувствовал в коридоре, около запертой двери (она оказалась вовсе и не запертой!) на «Северной звезде».
– Вам нравятся свежесрезанные цветы? – как бы между прочим спросил он у Кросса. – В это время года в Лондоне непросто найти цветочницу, которая бы торговала розами.
– Та, у которой я покупаю цветы, как раз и продает розы. В этот момент Кросс отнял платок от лица, и Майкл заметил кровь. Их взгляды встретились.
Теперь Майкл знал! Черт возьми, он все понял! С лица Кросса исчезло благодушное выражение. Он промокнул уголок рта.
– Вы считаете неуместным мое желание заполнить это место чем-то по-настоящему светлым и чистым? Оглянитесь вокруг, Фаллон, и скажите: неужели одна-единственная роза не добавит радости в эту мрачную и тягостную жизнь?
Рука Уэйра легла на плечо Майкла.
– Мы и так уже злоупотребили вашим вниманием, мистер Кросс.
– Брат, надо было мне их убить.
Чарлз, стоявший у высокого окна и смотревший во двор, обернулся.
– Что ты с ней сделал? – заговорил он по-арабски, даже не отдавая себе в этом отчета. Язык этот он не любил и старался говорить на нем как можно реже. Но сейчас опиум притупил его бдительность.
– Из комнаты она не выходила, – ответил Селим. Чарлз наконец ощутил едва уловимый запах роз, исходивший от Селима. Когда эта девка заехала арабу ридикюлем по физиономии, в нем разбился флакон с розовым маслом. Теперь этим запахом пропиталась вся одежда этого дурака.
Чарлз опустил штору, и она полностью закрыла окно. Теперь он прижимал руки к левому боку и позволил дворецкому снять с себя пиджак и еще раз осмотреть повязку.
– Снова началось кровотечение. Надо немедленно лечь, – озабоченно произнес слуга. Много лет они служили вместе. – Иначе вы умрете, эфенди.
Селим вышел на свет. Его красивое холеное лицо все было в синяках и ссадинах.
– Чего ты возишься с девкой после того, что она тебе устроила? Она угробит нас всех. Он же камня на камне не оставит от этого дома.
Чарлз поднял глаза к потолку. Любовный голод, который мучил его с того дня, как она уехала из Каира, возобновился с утроенной силой. Бриана не поняла, что они предназначены друг другу. Она представления не имела, сколько раз он защищал и продолжает защищать ее от смертельной опасности. Селим горел желанием ее убить. Впрочем, Селим всегда любил убивать, а она вдобавок расквасила ему лицо.
Постанывая от боли, он двинулся вперед, поддерживаемый дворецким. Каждый шаг давался сейчас ему с большим трудом. Он узнал знакомый ледяной взгляд Фаллона и понял, что лишь присутствие Брианы сохранило им жизнь. Но может быть, теперь это и не важно. Его планы изменились.
– Вот что, зажги канделябры. Все до единого!
– Я ответственное лицо, – выдохнул Уэйр. – Оставьте меня и поспешите за помощью.
– Укройтесь в тени. И сидите тихо. – Майкл вглядывался в темноту. – Надо было сразу пристрелить этого сукина сына.
– Вам не показалось, что его кто-то здорово отделал? – спросил Уэйр. – Он кровью кашляет. Или его подстрелили?
– Именно поэтому он до сих пор и не уехал из Лондона.
– Если его мать умерла десять лет назад, понятно, что именно он переправлял в Англию. В одиночку он работать никак не мог.
Но Майкл его не слушал. Он готовился к смертельной битве. Слишком многое теперь поставлено на карту. Если он сейчас сорвется, лорд Уэйр будет отдан на милость профессиональным убийцам. Хуже всего то, что в дом он теперь не может войти, если хочет увидеть Бриану живой.
– Когда дойдем до кареты, обязательно дождитесь констебля.
Уэйр замедлил шаги.
– Вы собираетесь в одиночку вернуться туда?
– Не в одиночку, – возразил Донелли, когда они проходили в ворота. – Понимаете, Фаллон, она ведь моя сестра.
Судя по виду, бывший министр общественных работ был настроен весьма решительно.
– Вы меня удивили, милорд, когда столь смело пошли на нарушение закона.
– Вы тоже будете меня убеждать, что пришли один? – насмешливо поинтересовался Уэйр.
– Нет, не буду. Я не такой беспечный, как некоторые.
Над головой у них зашелестели листья. Майкл огляделся и увидел Финли, который, скрючившись, сидел на каменной стене, прячась за густыми ветками разросшихся деревьев. Увидев Майкла, он осклабился.
– Ребята уже на местах, ваша светлость.
Майкл покачал головой и сунул револьвер за пояс.
– Откуда вы друг друга знаете?
– Выросли вместе, – ответил Донелли, ловко взбираясь на стену.
Мгновение спустя к ним присоединился Майкл, радуясь, что Донелли привел с собой этих парней.
– Держите, ваша светлость. – Финли протянул ему нож. – Пригодится.
– У меня есть свой. И не трогайте Кросса. Я сам с ним расправлюсь.
Они бесшумно спрыгнули на землю и, пригибаясь, помчались к дому. Майкл на бегу думал, что должен отыскать и спасти свою жену. И если Кросс еще не умер от своих ран, он найдет его и убьет.
Бриана сидела на краю кровати. Ее тюремщик только что вернулся. Несколько раз она пыталась заговорить со здоровенным тупицей, который не давал ей ни пить, ни есть, но безуспешно. Ее план отвлечь его внимание и выбраться через окно провалился.