У меня звенит в ушах, сердце громко колотиться. Осколки стекла врезаются мне в ладони и колени, но я не чувствую боли. Все мое внимание сосредоточено на мужчине, лежащем на спине и уставившемся в потолок.
Пожалуйста, только не снова. Я не в состоянии пережить два трупа за такой короткий срок.
Я вижу несколько пулевых отверстий у него в груди. Его толстовка теперь не только запятнана пивом и едой, но и кровью, которая сочиться из его груди и распространяется по ткани, превращаясь в один гигантский кровавый круг.
Дрожащей рукой, я пытаюсь на шее отыскать вену, чтобы послушать пульс, тишина.
Осознав, что я дотрагиваюсь до трупа, резко отдергиваю руку и пячусь на корточках назад, пока плечом не ударяюсь о стену. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, я заторможено смотрю на человека, с которым разговаривала всего лишь несколько минут назад.
Кто-то застрелил его, и кто-то стрелял в меня. Эндрю собирался сообщить мне что-то важное и за это его убили. Кто-то следил за мной и не хотел, чтобы он мне что-то сообщал.
Это совсем плохо. Это совсем не хорошо.
Глава 7
— Лорелей. Давай, очнись, детка. Посмотри на меня.
Я слышу голос, но видно мне он мерещится. Этот голос никогда не обращался ко мне так, никогда не называл меня «деткой».
Я чувствую теплые руки на своем лице, и мою голову поворачивают, чтобы я больше не видела мертвое тело Эндрю Джеймсона. Я вижу перед собой мускулистую грудь в обтягивающей синей футболке. Мои глаза медленно движутся вверх — Даллас смотрит на меня озабочено, большим пальцем руки вытирая что-то у меня на щеке.
— Господи, ты в крови. Дыши, Лорелей.
По его приказу я прерывисто вздыхаю, и вдруг у меня появляются слезы. Я быстро моргаю, не разрешая им пролиться. Не знаю, что здесь делает Даллас, или почему он так добр ко мне, но я совершенно не собираюсь перед ним показывать свою слабость, это даст ему только еще больше шансов поиздеваться надо мной.
Оглядевшись вокруг, я ловлю себя на мысли, что уже стемнело. Солнце садилось, когда я подъехала к дому Эндрю, должно быть я просидела здесь может быть час или меньше. Помню, как сидела у стены, боясь выйти наружу, а вдруг стрелок был все еще там.
И вдруг меня накрывает произошедшее. Я разговариваю с Эндрю, он готов мне сообщить свое предположение, кто мог бы убить Ричарда, а потом раздаются выстрелы. Я даже тогда не испугалась, должно быть действовала на чистом адреналине. Но сейчас весь воздух выходит у меня из легких. Все произошло слишком быстро, и я начинаю задыхаться от паники.
Даллас поворачивает мое лицо к нему и ближе наклоняется ко мне, смотря мне прямо в глаза.
— Не смотри туда. Просто смотри на меня. Все нормально. Делай вдох медленно.
Вдох медленно. Вдох и выдох. Не думай, что появился еще один труп в нескольких шагах от меня, или что у Далласа самые потрясающие серые глаза, которые я когда-либо видела, которые сейчас смотрят на меня с нежностью, а не с раздражением.
Даллас убирает руку с моей щеки, и я тут же скучаю по его теплым пальцам. Он берет мои руки и осматривает их.
— Черт побери. Твои ладони напичканы осколками, — ругается он, аккуратно начиная вытаскивать осколки.
Я перевожу взгляд на свои руки, он прав. Не мигая и до конца плохо соображая разглядываю свои ладони, покрытые кровью и крошечными осколками стекла, становится вдруг адски больно.
Он отпускает мою руку и лезет в карман за платком, прижимает к моей щеке. Я вздрагиваю, когда он касается моей кожи и чувствую боль.
— Все в порядке… небольшая царапина. Должно быть пуля тебя задела, — спокойно произносит он.
Его взгляд наполнен нежностью, и совершенно не похож на тон голоса. Он сжимает зубы так, что желваки начинают двигаться на скулах. Скорее всего он сердится на меня, из-за того, что я пришла сюда наперекор ему, и теперь главный подозреваемый мертв.
Я хочу как-то оправдаться, но не могу сказать ни слова. А что если это моя вина? Возможно кто-то увидел меня, как я выходила из дома Стефани и последовал за мной. Что если именно я являюсь причиной того, что Эндрю Джеймсон мертв?
Раздавшийся вдалеке звук сирен заставляет Далласа посмотреть в открытую дверь, а затем перевести взгляд на меня.
— Давай, быстрее.
Он хватает меня за руки и поднимает на ноги.
— Копы будут здесь через десять минут. Нужно сматываться отсюда, — говорит он, потянув меня за собой к двери.
— Что? О чем ты говоришь? Я не могу уйти, — остановившись, как вкопанная, наконец, мой голос вернулся. — Я же видела, как застрелили этого мужчину, которого я расспрашивала по поводу убийства. Мне необходимо все рассказать полиции.
Даллас с раздражением фыркает, сильнее сжимая мою руку и пытаясь утянуть меня к двери. Хотя я и немного смущена его заботой, которая прямо скажем привлекла мое внимание, но прямо сейчас его больше всего беспокоит вытянуть меня отсюда. Несмотря на все наши предыдущие размолвки с того момента, как мы встретились, сейчас ему хочется просто вытолкать меня за дверь, прежде чем кто-нибудь меня увидит.
— Ты хочешь забрать всю славу себе. Мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но я первая узнала об Эндрю Джеймсоне, не ты. И кто прибыл сюда первым, явно не ты, что ты на это скажешь? — отвечаю я ему.
Сирены приближаются, Даллас опять смотрит на дверь.
— Вытащи свою голову из задницы на пару секунд и подумай, что ты говоришь, — раздраженно говорит Даллас, по-прежнему держа меня за руку. — Ты прибыла сюда, чтобы допросить по поводу убийства. Ты и близко не должна находится ни с каким расследованием убийства.
Его слова что-то переключают в моей голове и желание бороться с ним пропадет. Он прав. Что я скажу полиции, когда они приедут? Что я проходила мимо дома человека, который работал с Ричардом Ковингтоном и это простое совпадение, что он был убит на моих глазах?
— Нужно убираться отсюда.
Я испуганно смотрю на Далласа. Почему он помогает мне? Мне казалось, ему бы понравилось, если бы меня бросили в тюрьму за то, что я вмешалась не в свое дело.
— Почему ты это делаешь? — шепчу я.
— У нас нет на это времени. Садись в машину и уезжай. Сейчас же.
Он тянет меня за собой и выходит на улицу. Он все время загораживает своей спиной от меня Эндрю, лежащего на полу.
Когда мы оказываемся на крыльце, он наконец отпускает мою руку, и я в трансе спускаюсь вниз по ступенькам, двигаясь к своей машине. Сирены уже в нескольких кварталах, и я понимаю, что стоит поспешить. Я бегу, доставая из кармана ключи и морщась от боли в ладонях. Сажусь в машину и включаю передачу, удаляясь от дома Эндрю Джеймсона и Далласа, посматривая в зеркало заднего вида, машины с сине-красными мигалками, паркуются на мое место.
Спустя несколько часов раздается звонок в дверь, я все это время просидела на диване, уставившись прямо перед собой, как только вернулась домой. Мне следовало принять душ. Но по крайней мере, я смыла кровь с рук и переодела футболку.
Взяв себя в руки, я подхожу к двери и смотрю в глазок и даже не удивляюсь, увидев Далласа на крыльце, засунув руки в карманы.
Я открываю дверь, он заходит, не дожидаясь приглашения. Я закрываю дверь, он вышагивает взад-вперед по гостиной.
— О чем, черт возьми, ты думала? — наконец говорит он, остановившись и уперев руки в бока.
Похоже, мы опять возвращаемся к тому же. Он видно хочет мне сказать какая я идиотка и совершенно не гожусь для такой работы. Но он находится в моем доме и будь я проклята, если позволю ему выливать на меня это дерьмо.
Встав точно в такую же позу, уперев руки в бока, я восклицаю:
— Я устала от людей, недооценивающих меня. Возможно, у меня немного опыта, но я хорошо знаю свое дело. Я смогу раскрыть это дело об убийстве!
Моя грудь вздымается от эмоций, и хотя, с одной стороны, я чувствую себя намного лучше, что высказала ему все, но с другой, это прожигает дыру у меня в груди, потому что я понятия не имею, что заставило меня говорить Далласу о своей неуверенности. Не знаю, но меня почему-то волнует, что он обо мне подумает.
«Лорелей. Давай, очнись, детка. Посмотри на меня».
Его слова эхом звучат у меня в голове. Он был так нежен со мной, был таким милым, словно мое подсознание точно знало, что под всем этим самодовольством скрывается отличный парень, который беспокоится обо мне, и не хочет, чтобы я влипла в неприятности.