Я не собираюсь демонстрировать ему боль, которую он причинил своими словами.
— Я и не отрицаю. Я действительно так и сказал, — признается Даллас.
Если бы он пытался все отрицать, мое сердце не испытывало бы такой боли. Слыша его признание, мое бедное сердце разбивается на миллион осколков.
— Аура в этой комнате никогда не восстановится. Я собираюсь уйти от сюда, — со вздохом и горечью говорит вдруг Стефани. — По крайней мере, ваша аура не серая, Лорелей. Она имеет розоватый оттенок, а это значит, что вы влюблены. Поздравляю!
У меня расширяются глаза от удивления, и я быстро бросаю взгляд на Далласа, надеясь, что он не слышал ее последнюю фразу. Он смотрит на меня, улыбаясь во все лицо.
— Ты влюблена в меня? — спрашивает он.
— О, ради Бога! Она понятия не имеет, о чем говорит. Ты можешь прямиком отправиться в ад! — кричу я ему.
— Я изучала ауры в течение многих лет. Я точно знаю, о чем говорю, — добавляет Стефани.
Я закатываю глаза и скрещиваю руки на груди.
— Лорелей, на самом деле, я не имел в виду то, что сказал Теду, клянусь, — признается Даллас.
— Ты думаешь, я поверю тебе? — взрываюсь я.
— Да, я сказал такое! Но после того, что произошло между нами, я думал, бд*дь, что ты веришь, что я влюблен в тебя, Лорелей, и что я никогда не пойду на это, — утверждает он.
У меня в прямом смысле падает челюсть вниз от его слов, но это ничего не меняет.
— Майлс пришел в департамент полиции и сказал пару фраз о нашей совместной работе. Тэд заверил его, что все под контролем, но он боялся, что парень хочет поговорить с кем-то еще. Я прикрывал тебя, имею ввиду то, что сказал ему. Он подозревает, что мы чего-то не договариваем, но пока у него нет фактов на руках, он ничего не может сделать.
Я отрицательно качаю головой и отворачиваюсь.
А может он действительно говорит правду? Не знаю, чему и верить.
— Эээээ, привет? Мы можем наконец вернуться к обсуждению более важного вопроса? У меня все-таки в руках пистолет! — встревает Мелинда.
— Дорогая, опусти пистолет. Думаю, нам стоит упаковать вещи и сбежать отсюда, — говорит ей Стефани.
Мелинда секунду смотрит на Стефани, а затем переводит взгляд на меня. Она с силой отпихивает меня, я спотыкаясь, падаю в руки Далласа, приземлившись на колени перед ним, пока она подбегает к Стефани, заключая ее в объятия.
Благодаря удерживающим рукам Далласа, я возвращаю себя вертикальное положение, наблюдая как Стефани и Мелинда стоят обнявшись.
— Что ты имеешь ввиду? Мы можем поехать туда, куда захотим? — взволнованно спрашивает Мелинда Стефани.
— Мать твою, мы что наблюдаем порно? — бубнит рядом со мной Даллас, наблюдая за двумя женщинами, как они целуются.
У меня вырывается смех, но потом спохватившись, я вспоминаю, что до сих пор злюсь на него. Черт!
— Ты поняла, о чем я говорил? Я люблю тебя, Лорелей. Думай своим сердцем, а не головой. Ты прекрасно знаешь, что я лгал, говоря Теду все эти слова, — шепчет мне Даллас. — Ты необходима мне, чтобы разрулить это дело. Ты однозначно совершенно не нуждаешься во мне в виде няньки. Ты запросто избила вчера до смерти напавшего, и ты все сделала сама. Я черт побери так горжусь тобой.
Я прикусываю губу и отказываюсь смотреть ему в глаза. Знаю, стоит мне только взглянуть на него, считай я пропала.
— Положи пистолет, и мы уйдем прямо сейчас, — говорит Стефани Мелинде.
Всего несколько шагов отделяют меня и Далласа от его пистолета, лежащего на полу. Краем глаза я вижу, как он крошечными шажками продвигается в его сторону.
Мелинда вдруг переводит взгляд на него, и улыбка тут же спадает с ее лица.
— Ты крадешься к оружию? — спрашивает она.
Даллас всего лишь пожимает плечами.
И вдруг все происходит очень быстро. Мелинда поднимает пистолет, Даллас молниеносно пригибается к полу в направлении своего оружия, а я бросаюсь к Далласу, звучит, словно гром, выстрел в тишине комнаты.
Я наваливаюсь на него согнувшегося всем телом, мы оба валимся на пол, только я нахожусь сверху. Почему-то боль простреливает мое тело, наверное, я задела больное место, оставшееся от вчерашнего мордобоя с Мелиндой.
Даллас обхватывает меня руками и переворачивает меня на спину, прикрывая сверху собой, и вдруг крики полицейских наполняют помещение, ворвавщихся в дом.
Даллас поднимает голову, и мы видим, что Мелинда со Стефани, лежат на полу в наручниках.
— Вы в порядке? — спрашивает Тед, подлетая к нам с пистолетом в руке, в происходящем полном хаосе.
— Да, все хорошо. Лорелей только что спасла мою задницу. Уверен, это доказывает, что она любит меня, — говорит Даллас, улыбаясь мне.
Я стараюсь улыбнуться ему в ответ, но чувствую себя немного опьяненной. Должно быть, я слишком сильно упала на Далласа. Комната начинает вращаться, я моргаю несколько раз, чтобы прийти в чувство.
Даллас немного отстраняется от меня, и я замечаю кровавое пятно у него на плече.
— О Боже, у тебя кровь. В тебя стреляли, — бормочу я.
Он в замешательстве окидывает себя взглядом, а потом переводит взгляд на меня.
— Это не моя кровь, — шепчет он.
Я вижу, как он быстро приподнимается и его глаза расширяются от ужаса.
— Тед! Быстро вызови скорую!
Даллас прижимает руку к моему плечу, и я ору от боли.
— Ой! Не так сильно, — жалуюсь я, закрыв глаза.
— Нет, нет, нет. Лорелей, открой глаза, детка. Останься со мной.
У меня словно дежа вю. Почему он раньше мне не говорил таких слов? На меня накатывает такое веселье, что я начинаю смеяться. У меня такое чувство, словно я опять напилась. Но я точно знаю, что не пила ни грамма.
— Я здесь, и никуда не собираюсь, — смеюсь я. — Я так устала. И у меня болит плечо.
Я закрываю глаза и слышу вокруг себя какое-то движение и шорохи. Крики людей, кто-то стучит мне по лбу, Даллас что-то шепчет мне на ухо.
— Давай, открой глаза и скажи мне, что я напыщенный мудак. Скажи мне, что я упрямый болван. Мне не важно, что ты скажешь, только поговори со мной. Скорая уже в пути.
Я до конца не осознаю, зачем едет скорая, но от слов Далласа я опять начинаю смеяться.
— Ты такой глупый. Я люблю тебя. И ты не настолько уж напыщенный мудак, — говорю я ему.
Я с трудом разлепляю глаза и смотрю на него, у него на лице появляется улыбка с оттенком грусти.
Пусть ему будет стыдно за мое признание в любви, что ему от этого грустно.
Глава 21
— Просыпайся, соня.
Голос врывается в мой сон, и я хмурюсь от досады. Мне снится самый удивительный сон. Я раскрыла дело об убийстве, и Даллас сказал, что любит меня.
— Не буди ее. Она придет в ярость, когда узнает, что госпиталь выбросил ее туфли от Джимми Чу, поскольку они были в крови.
Я кряхчу и пытаюсь перевернуться на другой бог, чтобы опять погрузиться в сон, но не могу двигаться и что-то щекочет мне в носу, а руки, словно опутаны веревкой.
— Я уже поняла, что на госпиталь ты уже излила достаточно своей ярости. Не могу поверить, что ты обвинила санитара, что он пустое место, из-за того, что не знает, что такое стоящая обувь, хотя и совершенно убитая.
Мне хочется рассмеяться над этим разговором, но чувствую, что будет очень больно смеяться.
— Он сказал мне, что туфли были совершенно некрасивые и все в крови. Ему повезло, что я не дала ему под зад. Джимми Чу не может быть не красивым, в любом своем проявлении.
Я прихожу к мнению, что пора прекратить этот разговор, поэтому медленно моргаю, открываю глаза и вздрагиваю от яркого света. Повернув голову в сторону, вижу Кеннеди и Пейдж, сидящих на стульях рядом с моей кроватью. Что они делают в моей комнате? И почему в моей спальне такой яркий свет?
— Где я?
Мой голос слышится каким-то хриплым и тихим, я откашливаюсь, пытаясь прочистить горло.
Пейдж тут же вскакивает со стула и бросается к моей кровати.
— Я знала, что разговоры про обувь заставят тебя проснуться. Как ты себя чувствуешь?
Я вдыхаю, опираюсь на руки, пытаясь подтолкнуть себя вверх, и взвизгиваю от боли, как только прикладываю силу на левую руку.
Кеннеди поднимается и спешит ко мне, нежно толкает меня обратно в лежачее положение.
— Нет, не поднимайся, так сказал врач. Тебе больно?
Закрыв глаза и пытаясь поудобнее устроиться на кровати, я пытаюсь прочувствовать все свое тело. У меня болит все, каждая мышца, особенно левое плечо, словно его пропустили через мясорубку.