Ольга Резниченко - Пустоцвет

Улыбнулся, видимо, обрадовавшись тому, что неловкость все же разрешилась:

- Что-что? - игривая ухмылка. Нырнул вдруг в карман и достал оттуда связку ключей. Протянул мне. - Вот, держи. Машина, помнишь, где стоит?

- Ну... - киваю в растерянности. Но все еще не поддаюсь - таращусь на него.

- Бери и иди, садись в нее. Жди меня - скоро буду. Потом назад и отвезу. А сейчас меня ждут дела: одна встреча. И, увы, лишних ушей... она не терпит. Так что... прости, - паясничая, цыкнул, - но пока по раздельности. Или что? - обмер, реагируя на мой все еще ступор, удивление. - Или тебя провести?

Качаю отрицательно головой. Молчу. Не верю услышанному. Решаюсь на шпильку:

- А не боишься, что угоню?

Рассмеялся в момент.

- Ты? Не боюсь. Да и куда тебе? - ухмыльнулся злокозненно. - Хмельная моя Невеста.

Скорчила шутливую, обиженную рожицу, а затем вмиг залилась и я коварством:

- А кто узнает? Я буду излишне осторожной...

Захохотал; прищурил лукаво один глаз:

- Так я же - добропорядочный: обязан буду сообщить.

- Настучать, - открыто потешаясь (причем уже действительно искренне наливаясь приподнятым, веселым настроением), язвлю.

Вдруг приблизился - и снова до неприличия близко. Глаза в глаза. И вновь чувствую его тепло, дыхание на своих губах. И вновь сгораю от странной жажды, желания... влечения.

- Предупредить, - ядовито парирует.

- Сдать, - рублю, не отступая.

- Выполнить свой долг.

- Слить.

- Спасти... тысячи невинных жертв.

Заржала тотчас, не выдержав:

- Прямо... тысячи?

- О, да... - нежным бархатом обволакивая слух, прошептал "Инкуб". - Вы, коварные, роковые женщины... и не на такое еще способны.

Тихо смеюсь. Сдержанно уже, обреченно.

Истомно прикрыла веки, не вынося этого сумасбродства, напряжения, его напора.

- На встречу опоздаешь, - колко шепчу.

- Так ты ж ключи не берешь...

Резво распахнула я очи - и снова близко, и снова сводит с ума. Немного отстранилась и устремила взор на наши кисти. Беру связку - но не поддается, удерживает. Дразнит.

- Ну, и?

И снова глаза в глаза.

- Только водку там без меня... всю не выжри.

Опять пристыжено смеюсь:

- Почему же?

- Не люблю буйных мадемуазелей.

И снова проигрыш - хохочу откровенно, свободной рукой на мгновение прикрыв лицо; чувствую, как снова сгораю от стыда и смущения.

- Жаль, а так хотелось... - заливаюсь не так ядовито, как догорая в полнейшем фиаско. - Ладно, как скажешь.

- Печаль, - игривая серьезность.

- Что? - прыснула я опять от смеха.

- Да и я о том же...

Ржу, давясь застрелившейся кукушкой:

- Ты хоть сам знаешь, чего хочешь?

- Да. Но по договору - это запрещено, - и вдруг подмигнул мне.

Обомлела я в прозрении.

Резво отстранился, обронил связку в мою ладонь.

- Но ты права, - внезапно (или наконец-то) искренне и по делу. - Чем раньше начнем, тем быстрее кончим.

Разворот - пошагал на выход.

Покорно подалась и я за ним...

***

Пройтись по набережной: от Петра I к самой императрице Елизавете Петровне. Тезке, как мой новый знакомый выразился.

Стоп. Он знает мое имя?

А его? Так и не удосужилась спросить...

Хотя... надо ли?

Что принесет нам эта встреча? И будут ли еще?

И надо ли это "еще"?

Ибо... толк? Вот... смысл? Зачем ему? Поиграться?

Спасибо. Наигрались. Наигрались, сломали - и выбросили. И кто теперь я? Или что?

Как там мой... "знакомый" сказал... "Коварная", "роковая"... хм, и даже не женщина уже. Нелепость. Разочарование. Бессмысленность.

Пустоцвет.

Что я ему дам... если и получу взамен искренность? Что?

Ничего.

А потому - и не надо. И не стоит.

Лучше не начинать - чтоб потом болезненно не заканчивать.

***

И не забралась я в машину, нет: а все по той же набережной неспешно потопала, пошагала, побрела дальше... Хотя до мелкого "маяка" так и не добралась: сигнального огня в форме красного "фонарного столба" в конце пирса. Этот "молодец", как и его брат-близнец, гордо возвышался над своим молом, а именно - его головной частью. Он строго указывал, как входящим в акваторию порта (и внутренний залив) судам, так и выходящим, где именно границы, ворота канала. И заботливо предупреждал, очерчивая свои формы, уточняя координаты, где раскинулся "прирученный", "прикрученный" к береговой линии, но непобедимый, непроходимый волнорез.

Свернула вбок - и вдоль, по побережью... Среди янтаря, ракушек, водорослей и вспенившихся волн - разуться и блуждать, теряясь в мыслях и нахлынувшей печали, полном осознании того, где я, кто/что я... и на что в итоге решилась. Совершила. Что меня ждет по прибытию - куда податься. Домой? Родители? Все будут искать. И "этот" - проходу не давать. Надо остыть - всем остыть, а дальше - дальше... видно будет.

И работу сменю. Пошло оно всё к черту! Надоело...

Исполню свою старую, древнюю мечту. Как там... мой "новый знакомый" говорил: "выполню долг", и вдруг... пусть не тысячи, но пару жизней - а тоже спасу. Авось... хоть так не буду зря кислород в легких гонять. Хоть какую-то пользу... принесу. Хоть для чего-то, чем-то... будет мое существование оправдано.

***

Не знаю, сколько прошло времени, сколько так нелепо бродила туда-сюда, нарезая "круги", витки вдоль каймы моря, но внезапно (наконец-то) послышались за моей спиной чьи-то резвые, уверенные шаги. Обернулась - Он самый, мой "Герой". Еще миг - и замер рядом:

- Янтарь вывозить запрещено, - вполне серьезно, грозно выдал.

Не сдержалась - захохотала, тотчас залившись краской, я:

- А так хотелось, - чуть слюной не подавилась, запнувшись из-за резкой смены настроения.

Позорно проиграл - не смог больше удерживать лживую маску строгости и тоже заулыбался:

- Не, ну... - скривился, - если только чуть-чуть...

- Ну, мне так, - пожала плечами. - Один кусочек... с килограммчик, не больше.

- А-а! - паясничая, завёл. - Так бы сразу! Можно будет, если что, под платье запихнуть - скажем, что беременна.

Обмерла я, пришпиленная шуткой: заледенела в лживой улыбке, не имея, не наскребя сил переиграть, что-либо ответить, и даже просто - разыграть равнодушие.

Учуял. Тотчас попытался исправиться:

- Ну, или мне, - робко заулыбался, рисуя на лице радость. - Я тоже сойду за добротную беременную дамочку, - и так ловко сгримасничал, скривился, сложив губы уточкой и выгнувшись в игривой, похотливой ("заезженной", "классической") позе для "селфи", что я не выдержала - в момент прыснула от смеха и подалась, покатом пошла на своего Клоуна. Подхватил учтиво, сжав в объятиях. Ржу откровенно, не имея сил сдержаться - уже буквально на грани истерики. Слезы, предатели, проступили-потекли, вот только уже не от горечи и боли, а от этой серьезной, солидной такой, немой комедии.

- Че ты ржешь? - попытка состроить обиженку. - Не веришь в меня?

- Ты - дурак, или только прикидываешься? - заикаясь, едва не захлебываясь, невольно плююсь я.

- Ой, всё! - попытка отстраниться, взмахнул высвободившейся рукой. - Не любишь ты меня! Не ценишь! Уеду я к маме!

- Ты, случаем, не актер?

Окаменел. Охрипло, шумно вдохнул. Еще миг - и тотчас прикрыл испуганно рот рукой, жадно выпучил очи. А рожа - и того смешнее, отчего просто уже оседаю, сгорая от приступа ражча, хватаясь за живот.

- Как ты узнала?! - рычит чудным басом. - Только никому! - лживый, испуганный взгляд около. А затем жест - прижал палец к губам: - Т-с-с! Сча фанатки набегут - кабздец нам!

- Нам? - хохочу. - Или только тебе?