- И сколько мне будет, когда закончу учебу? Пап, ну что ты! А так... уже что не есть...
- Школьный учитель физкультуры... и опер?
- Пап! Пожалуйста! Я тебя ни о чем никогда так сильно не просила!
- А замуж за этого козла? - кивнул куда-то в сторону и гневно стиснул зубы.
- Но не вышла же...
- Но и аборт сделала!
- Папа, не начинай!
- Что папа?! ЧТО ПАПА?!! Кто теперь нам внуков родит?! КТО?! - яростно бахнул кулаком по столу.
- Пожалуйста... - тихо, обреченно, виновато, стыдливо спрятав взгляд.
- Толя, перестань! - слышу испуганный, взволнованный голос матери.
Сижу... а слезы горькими ручьями уже стекают по щекам... И хочется, очень хочется оправдать себя, спихнуть вину на виноватого - но и того будет хуже. Убьет - просто... убьет его. И так ненавидел, а после сего признания - окончательно причины перевесят доводы рассудка.
- Ой, всё! И ты туда же! - резво вскочил с места. Махнул рукой: - Пошли вы. ДУРЫ! - разворот и пошагал прочь, скрываясь в коридоре (позорно уступая горю - и тоже шмыгая носом).
- Не слушай его, Лизунь... - чувствую тепло, тяжесть руки мамы на своем плече. - Как-то оно да будет... И, поди, не только в этом - женское счастье... и предназначение. А польза - это хорошо. Но опер?.. Лиз... Есть еще соцслужбы... Работа в детдоме...
- МАМА! - резко обернулась и дико взревела я, всматриваясь ей в лицо. Дрожу, трясусь, сгораю от ужаса и обида из-за ее непонимания. - Я ИХ ВИДЕТЬ МОГУ! СЛЫШАТЬ! ДЕТЕЙ ТВОИХ! КАКОЙ ДЕТДОМ?!! Я ЖЕ РЕХНУСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО!!!
Сорвалась с места. Живо ноги в шлепанцы, открыла входную дверь и выскочила долой из квартиры в подъезд.
- НЕ СМЕЙ! - слышу грозное вдогонку бати. Не реагирую - еще быстрее перебираю ногами по ступенькам. - СТОЯТЬ!!!
Но еще миг - и выныриваю... Привычной дорогой обратно к Инке...
***
Август, 2016 г.
Поддался. Всем, кому мог, и кому надо было - позвонил. Папа позвонил. И договорился.
А потому на дворе август - а я пишу заявление по собственному в школе и иду устраиваться в местное отделение милиции в качестве оперуполномоченного уголовного розыска....
- Вы че, о**ели? - вот именно такими словами меня встретили сослуживцы (хотя, конечно, выступая за моей спиной). - Какая баба? Какая, на ***, учительница?! Вы о чем?! Она хоть раз пистолет в руки брала?! Или че, если че, указкой затыкает до смерти?.. О**еть. - Продолжил все тот же Сергей Науменко, майор милиции, немного помолчав: - Не, ребята... я в эти ваши... сексуальные игры не играю. Е**тесь, как хотите, но без меня.
- Это приказ, - послышался грозный голос начальника отделения, подполковника Курасова Юрия Александровича.
***
А затем и вовсе мне повезло невзначай (вряд ли нарочно) подслушать странный разговор всё того же подполковника всё с тем же (причем, единственным столь недовольным - остальные же пока только слюни на меня пускали) "Сереженькой":
- Короче, - отозвался Курасов. - Твое дело простое: следи, чтоб не грохнули ее раньше времени. Во все дела допускай. Особенно... ну, - замялся, - сам понимаешь какие... Не щади. Ни капли - причем, - вдруг его голос стих до шепота, хотя все равно слышно, - это даже не моя просьба: а того самого... кто за нее и ходатайствовал, по чьей милости она сейчас здесь, у нас. Пусть побесится девка, попробует, хлебнет горькой - и попустит сразу. Сама уволится. Учительница, - хмыкнул. - Дожили... а дальше кто? Няньки? От горшка до табельного?
***
- И что... прям с самого детства мечтала стать милиционером? - обступили меня ребята (не только из нашего подразделения, но и из других), изучая новую "игрушку".
Улыбаюсь:
- Почти. Сначала хотела пойти по военной стези, как отец, но тот мне сразу категорически заявил, что бы даже и не думала: не женская это профессия. Тогда родилась идея пойти в спорт. Но снова фиаско: мои частые простуды брали свое, и некуда было добавлять надрывную, фанатичную физическую деятельность. Но тяга-то есть тяга - вот и пошла в учительницы физической культуры. Работать стала - и поняла: не мое это. То ли дело вы, ваша служба: польза обществу, и сам реализовываешься как гражданин, как Человек.
- Ух! - вскрикнул в сердцах (не без ноток лжи) товарищ капитан, Сальников Виталий Дмитриевич, еще один мой "близкий" коллега. - Не женщина, а сказка!
- Ага! "Студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, ... просто красавица!" - неожиданно выдал, с акцентом спародировал героя из "Кавказкой пленницы", Казанцев Роман (очередной слюнопускатель, но уже не из "наших").
- Пошутил так пошутил, - пристыжено хохочу с него.
- А чё, не комсомолка? - очень даже реалистично возмутился тот, но буквально миг - и сам же громко рассмеялся.
- А ты с какой целью интересуешься? - пытаюсь не отставать и я.
Но внезапно распахнулась дверь - и влетел озлобленный (хотя, может, это и норма, ведь иным я пока его и не видела) Науменко:
- Мои - собирайтесь! И ты, - гаркнул на меня майор, сверкнув презрительным взглядом.
- Куда? - растеряно, шепотом кто-то из толпы.
- На выезд! Труп.
***
Едва я попыталась успеть за всеми, подавшись на выход, протиснуться в сторону лестницы, как тотчас перехватил меня мой "недо-начальник" и, силой ухватив за локоть, затащил в туалет. Глаза в глаза - так и сверлит взором до самого дона, отчего вмиг страх змеюкой пополз по моей спине, заставляя ежиться и дрожать от волнения.
- Вали отсюда!
- Что? - обмерла я от столь резкой и неожиданной прямоты (и даже приказ его уже не смущал).
- Чё ты здесь забыла?!
- А Вам какое дело?
- Ты о**ела?
- Что? - глаза мои округлились, а легкие забыли, как вбирать воздух. Заледенела.
- Рапорт в зубы - и к Курасову! Чтобы к вечеру - не видел! А иначе...
- А иначе что? - словно смертник, сама не знаю, как осмеливаюсь на дерзость.
Яростный напор, отчего резко, невольно прибилась я спиной к стене. Приблизился, да так, что дыхание его тотчас обожгло мне кожу, губы. Пронзительный взгляд в очи:
- А иначе...
Скрипнула дверь.
Оба дернулись мы в испуге, дрогнули - но с места никто не сдвинулся.
Послышалось ленивое, песней:
- Ли-зо-онька! Ну, ты где?.. Оп-па... - оторопел от удивления Виталик. - Быстро вы...
- ДВЕРИ ЗАКРЫЛ! - рявкнул неистово на него Науменко.
- Пардон, - поднял тот руки вверх и, фиглярствуя, развел их в стороны. - Детей только не делайте здесь: Курасов рыщет.
Разворот - и едва хотел уйти, как тотчас - присев, ловко выныриваю из захвата гада и бросаюсь за своим невольным спасителем:
- Виталик, стой! Я с тобой!
- Мы не договорили! - жестко мне в спину Науменко.
Но уже цепляюсь за руку вновь подвисшего от удивления Сальникова и тащу того на выход, не реагируя на происходящее. Колкое, вполоборота, на прощание ублюдку:
- Договорили!
***
- Да ладно? - доносится шепот из комнаты, где и обнаружили тело, где и осматривает его сейчас эксперт. - Зачем ее? У него же тут полчерепухи нет...
- Это приказ! - мерзкое, бешеное... Узнаю голос Сергея.
Покорно ступаю внутрь комнаты.
- Иди к Толику, - кивает мой супостат в сторону сотрудников, что замерли около трупа.
- А Толик - это-о... - нарочно потянула я, (не менее озлобленно, обижено) паясничая.
- Эксперт! - рявкнул Науменко. - Знать надо! - скривил свою противную рожу.
- Теперь буду...
- Ты че вые**ваешься? - резко мне в спину. Аж оторопела. Разворот. Очи в очи.
- Серега! - слышу с негодованием Виталика. - Ты че материшься? Че ты к ней пристал?
- Заткнись! - выпалил тот ему; разворот ко мне: - А ты иди, давай, че стала, вылупилась?