Мэтт кивнул. Он помнил Питмэна еще с суда. Питмэн был самым настойчивым из обвинителей, его свидетельские показания были настолько достоверными и убедительными, что лишили присяжных тени сомнения.
Питмэн хмыкнул.
— Твое лицо мне кажется знакомым. Может, я тебя видел в городе раньше?
— Сомневаюсь, — ответил Мэтт. Он быстро и уверенно раздал карты.
Питмэн снова хмыкнул.
— Я не расслышал твое имя.
— Я не называл его.
— Есть причины? Мэтт пожал плечами.
— Я не думал, что это важно. Лайдж Таннер прочистил горло.
— Нам просто всегда хочется, чтобы игра была дружеской. Меня зовут Лайдж. Этот человек — Рауль Гонсалес, а это Тоби Питмэн. Мы работаем на ранчо Рокин Дабл Ю. Тоби у нас за старшего.
Мэтт кивнул.
— Моя фамилия Уолкер.
Они доиграли партию без разговоров, заявляя лишь о своих ставках или пасуя. Таннер выиграл партию и с усмешкой сгреб свой выигрыш.
В течение следующего часа Мэтт внимательно изучал их. Тоби Питмэн был отчаянный спорщик и горький неудачник. У него было ястребиное лицо с бледно-голубыми пронзительными глазами. Его руки были похожи на бревна, таких огромных ладоней Мэтт еще не видел. Лайдж Таннер был молодым парнем с песочными волосами и карими глазами. Он был плохим игроком, потому что по его глазам можно было легко определить, хорошие у него карты или плохие. Рауль Гонсалес редко открывал рот. Это был осторожный игрок, которого было не так легко обвести вокруг пальца, да и сам он не давал для этого особых шансов.
Мэтт раз за разом ловил на себе взгляд Питмэна. Его глаза были задумчивыми, и Мэтт понял, что Тоби Питмэн пытается вспомнить, где он мог видеть игрока раньше.
Они играли до часу ночи, а затем по приказу Питмэна все трое вышли из салуна.
Мэтт глубоко вздохнул, когда увидел, что ковбои ушли. Пройдет не так уж много времени, когда Питмэн вспомнит, где видел Мэтта, а тогда, похоже, все черти набросятся на него.
—Ты выглядишь озабоченным, — заметила Лэйси, подойдя сзади к Мэтту и положив руки ему на плечи. — Что случилось?
У нас остается все меньше времени, — ответил Мэтт. — Я должен выяснить, кто убил Билли Хендерсона до того, как Тоби Питмэн вспомнит, где мы встречались раньше.
Он задумчиво стал тасовать карты, и каждый раз сверху оказывался пиковый туз. Но он думал совсем не о картах. Он думал о той ночи, когда был убит юный Билли Хендерсон, пытаясь вспомнить, что же тогда произошло. Он уставился на картину, висевшую на стене за стойкой бара. Той ночью он в одиночестве сидел за последним столом в глубине комнаты. Питмэн, Гонсалес и Таннер стояли в дальнем конце бара с Билли Хендерсоном. Они были уже довольно пьяные и с каждой новой порцией виски вели себя все более шумно и вызывающе. Бармен попросил их утихомириться, но они лишь рассмеялись и посоветовали ему заниматься своим делом. Мэтт вспомнил, как Хендерсон стал хвастаться, как хорошо он держит в руках револьвер…
— Мэтт, пошли домой.
— Хорошо.
Бросив на стол карты, Мэтт взял пальто и шляпу, и они вышли из салуна.
— Я просто валюсь с ног, — сказала Лэйси, когда они шли по дороге к гостинице.
— Почему бы тебе не бросить эту проклятую работу? — сердито спросил Мэтт. — Мне ненавистно видеть тебя каждую ночь в этом проклятом салуне, видеть, как мужчины пялятся на тебя, как будто ты кусок свежего мяса.
— Это совсем не так, — запротестовала Лэйси. — Большинство из них относятся ко мне с уважением.
— Они могут относиться с уважением, — возразил Мэтт, — но они все думают, как бы затащитьтебя минут на десять в постель.
—Мэтт!
— Это правда, и ты знаешь это.
Лэйси уставилась на Мэтта в немом изумлении. Она все это время знала, что Мэтт не одобряет работу в салуне «Черная Лошадь», но он никогда раньше так не злился из-за этого.
— Что действительно тебя беспокоит? — спросила Лэйси.
Мэтт глубоко вздохнул, и напряжение, которое он ощущал в течение всей ночи, немного спало.
— Таккер. Его глаза следят за каждым твоим движением.
— Джи-Джи? Он никогда словом или делом не переходил черту. Ни разу.
— Он все время думает об этом.
Мэтт внезапно остановился, когда они прибзились к аллее около гостиницы.
— Тише, — прошептал он низким голосом.
— В чем дело? — Лэйси тоже перешла на шепот.
— Я думаю, за нами следят. Перейди на другую сторону улицы и иди к гостинице.
— Что ты собираешься делать?
— У меня нет времени на объяснения. Делай то, что я говорю.
Он легонько толкнул ее, а затем громко и сердито произнес:
— Ах ты, шлюха! Если я еще раз увижу, что ты заигрываешь с кем-то, то сниму ремень и надаю тебе.
Он снова пошел вперед, а затем нырнул в аллею и стал прислушиваться, склонив набок голову, к звукам, которые указывали, что за ним продолжают следить.
Темный силуэт появился у входа в аллею, замер на мгновение, а затем продолжил свой путь. Бесшумно, как кошка, Мэтт зашел сзади и ткнул ему в спину ствол револьвера.
— Ты меня ищешь? — вкрадчиво спросил он. Лайдж Таннер энергично затряс головой.
— Нет. Я иду домой.
— Действительно? С каких пор Рокин Дабл Ю переместилось в город?
Лайдж Таннер проглотил ком в горле.
— Я шел совсем не на ранчо. Я хотел повидать свою мать. Она живет в пансионе у Адамсов.
— Не слишком ли поздно, чтобы ходить в гости, а?
— Она… она больна. Я был с ней все последние несколько дней.
— Ты лжешь, — спокойно сказал Мэтт. — Зачем ты следил за мной?
— Мне приказал Питмэн. Он сказал мне проверить книгу в гостинице, чтобы узнать, под каким именем ты записан. Он думает, что видел тебя, и мучается, что никак не может вспомнить.
— Почему бы ему самому не заняться вынюхиванием?
Таннер пожал плечами.
Не знаю. Он мой босс, и я делаю, как он скажет. Он не любит лишних вопросов.
— Ты был в салуне в ту ночь, когда убили Билли Хендерсона? — спросил Мэтт, сильнее ткнув стволом револьвера в спину Таннера. — Что там случилось?
— Какой-то незнакомец хладнокровно застрелил Билли.
— Просто так? Застрелил без всякой причины?
— Он был пьян. Незнакомец, я имею в виду. Не знаю, может, это был несчастный случай.
— Двигайся, — отрывисто сказал Мэтт. — Иди, откуда пришел, и не оглядывайся.
Таннер кивнул, у него пересохло во рту, а ладони внезапно стали влажными от пота. Сжав по бокам руки, он двинулся в обратном направлении, в любой момент ожидая получить пулю в спину.
Мэтт остался на месте, глазами провожая Лайджа Таннера. Когда тот подошел к салуну, К нему приблизилась темная фигура. Мэтт нахмурился, узнав Дж. Дж. Таккера. Он не покидал своего укрытия в аллее до тех пор, пока оба не скрылись из виду.
Лэйси ожидала его в вестибюле гостиницы, ее лицо было бледным.
— Все в порядке? — озабоченно спросила она.
— Да-а. Пойдем спать. Я устал.
B комнате Мэтт поднес спичку к лампе и сел на край кровати, наблюдая, как Лэйси раздевается. Она двигалась с подлинно женским изяществом, наблюдать за ней было сплошным удовольствием, и он улыбнулся, понимая, что своей соблазнительной манерой поведения она пыталась вытеснить у него из головы мысли о неприятностях. И это сработало. У Мэтта пересохло в горле, когда она выскользнула из платья и медленно, вызывающе сняла с себя нижнее белье, оставшись перед ним только в черных вязаных чулках и подвязках. Он почувствовал, что сердце заколотилось в груди, когда она расстегнула чулки, скатала их с ног, сняла пояс с подвязками, а затем скользнула в постель и похлопала по месту рядом с собой приглашающим жестом.
— Потаскуха, — проворчал Мэтт, быстро сбросив с себя одежду, и скользнул в постель.
Ее кожа была мягкая и теплая, а губы покорные и страстные. Его руки проникли в копну ее волос, любовно поглаживая длинные шелковистые пряди, которые извивались между его пальцев так, будто жили своей собственной жизнью. Его руки скользнули по ее плечам и спине, нежно обвели очертания ее бедер и мягких округлых ягодиц.
Она была здесь, с ним, и на несколько коротких мгновений он забыл обо всем кроме наслаждения от ее ласки и радости обладания ею.
И только позднее, когда Лэйси мирно спала рядом, положив голову ему на плечо и обвив ногами его ноги, к Мэтту снова вернулись мрачные мысли. Он поступил глупо, что привез Лэйси в Солт Крик. Если он не сможет восстановить события той ночи, то его, скорее всего, прикончат или он угодит в тюрьму. В любом случае, Лэйси останется одна, и Дж. Таккер бросится на нее, как волк на запах свежей крови. Таккер. Без всякого сомнения, он хочет Лэйси. Будь он проклят.