– Все хорошо, Лиззи, все хорошо, – успокаивала Китти, поглаживая ее по плечу.
На плите стоял маленький чайник, а на столе – старый фарфоровый чайничек для заварки. Чай! Вот что сейчас поможет Лиззи! Разыскав на столе банку с заваркой и большой кусок сахару, Китти заварила чай, наколола сахар, наполнила дымящейся жидкостью фарфоровую чашку и поставила ее на блюдечко. Как богато, оказывается, живет губернатор! Даже на кухне у него стоят фарфоровые чашки и блюдца! С тех пор как Китти арестовали, она ни разу не видела чашек с блюдцами, а здесь, в кухне, их было целых две – притом одинаковых! Какие же сокровища скрываются в самой резиденции губернатора? Сколько слуг у мистера и миссис Кинг? Должно быть, они пьют чай, когда захотят, у них наверняка есть фарфоровые тарелки и даже супницы! А может, и картины на стенах, и даже ночные горшки!
– Мне только что сообщили нерадостную весть, – объяснила Лиззи, перестав всхлипывать и утирая слезы. – Мистер Кинг сам передал ее мне…
– Выпейте чаю. Он подбодрит вас, честное слово, – уверяла Китти, приглаживая черные волосы Лиззи.
Лиззи вытерла глаза передником и скорбно воззрилась на соперницу.
– А вы и вправду очень милая девушка, – произнесла она, глотнув чаю, который сразу согрел ее желудок.
– Надеюсь, – отозвалась Китти, осторожно отхлебнув из своей чашки. Почему чай из фарфоровой чашки кажется особенно ароматным? – Вам понравилась шляпка?
– Вы правы, она изумительна. Майор Росс присвистнул бы и заявил, что в ней я выгляжу как королева, но миссис Кинг не умеет делать комплименты. Она на редкость приятная женщина, у нее превосходные манеры, поэтому я не могу ее винить. Во всем виноват вице-убернатор Кинг. И этот проходимец Чепмен! Этот своего не упустит! Спит и видит, как бы набить карманы! Он дурно влияет на миссис Кинг – это заметила не только я, но и сам вице-губернатор. Ручаюсь, скоро Уилли Чепмена отошлют в Куинсборо или Филлипсберг. Но вся беда в том, что мистер Кинг недолюбливает меня, Китти, и тут уж ничего не поделаешь. Он утверждает, что я слишком вульгарна, чтобы прислуживать миссис Кинг. Я вульгарна?! Да он просто не знает, что это такое! Он говорит, что не может допустить, чтобы его дети слышали меня, – да, иногда я забываюсь и могу ненароком чертыхнуться. Но больше я не знаю никаких бранных слов, клянусь вам, Китти! Винить надо не меня, а тюрьму. Прежде я никогда не бранилась и не чертыхалась.
– Я прекрасно понимаю вас, – заверила Китти.
– Так или иначе, он не вправе просто вышвырнуть меня вон, он обязан поступить, как порядочный человек, – процедила Лиззи сквозь зубы, выпятив подбородок. – Я свободная женщина, а не каторжница. Вы знаете, кого он хочет взять на мое место? – в ярости продолжала она.
– Не знаю. Кого же?
– Мэри Ролт. Да-да, Мэри Ролт! Уж если кто и бранится грязными словами, притом без умолку, так это она! А ей выпала такая честь – только потому, что она спит с пехотинцем Сэмом Кингом, а он вечно околачивается здесь. И губернатор готов терпеть его здесь – лишь потому, что они однофамильцы. Ха! – Она отпила еще чаю и оглядела шляпку. – Жаль, что у меня нет зеркала.
– Должно быть, у миссис Кинг оно есть.
– Конечно, и огромное, оно висит в спальне.
– Тогда попросите у нее разрешения посмотреться в зеркало. Если у нее и вправду превосходные манеры, она не сможет вам отказать.
– Но ведь шляпка замечательная, правда?
– Лучше я никогда не видывала. В письме мистер Тислтуэйт пишет, что это последний крик моды – точь-в-точь такие же шляпки носят герцогини и другие важные дамы.
Он уверяет, что в наши дни знатных леди не отличить от потаскух… – Китти внезапно осеклась и мысленно обругала себя за то, что не остановилась вовремя, но Лиззи словно не слышала ее, не сводя пристального взгляда с бутылки. – А может, – поспешила сменить тему Китти, – мистер Кинг оставит вас здесь, на кухне? Ричард говорил, что майор Росс не мог нахвалиться вашей стряпней…
– У меня есть свое мнение, – вдруг надменно перебила ее Лиззи.
У Китти упало сердце: в этих словах слышались горечь и досада, но вместе с тем Лиззи Лок быстро приходила в себя и становилась прежней – надменной и нетерпимой. Она походила на распрямившуюся пружину. «Все мы, каторжницы, чем-то похожи, – промелькнуло в голове у Китти. – Мы не выжили бы, если бы умели только рыдать. Лиззи ожесточилась. Не возненавидела весь мир, а всего лишь ожесточилась – иначе и быть не могло. Любой свободный человек восхитится храбростью миссис Кинг, которая отправилась за мужем на край света, терпя все неудобства, но миссис Кинг никогда не была каторжницей, и потому она недостойна моего восхищения – в отличие от Лиззи Лок. Или Мэри Ролт. Или Китти Кларк. Вот так-то, миссис Кинг! – вела воображаемый диалог Китти. – Пейте из тонких фарфоровых чашек чай, который заварила и подала вам служанка-каторжница! Отдавайте ей стирать и сушить тряпки, без которых даже вам не обойтись во время недомоганий! Да, вы – жена коменданта нашей тюрьмы, и все же вы нам не ровня!»
– Какое мнение? – спросила Китти вслух.
– Я перестала ненавидеть вас – за то, что вы украли у меня Ричарда, – сообщила Лиззи, встав, чтобы долить воды в чайник и наколоть еще сахару.
– В этом я не виновата!
– Знаю, знаю – это он украл вас. Странные люди эти мужчины, верно? Многим из них достаточно как следует набить брюхо и поваляться с женщиной, чтобы быть счастливыми. Но Ричард никогда не был таким: я помню, как он вошел в камеру глостерской тюрьмы – словно принц крови, спокойный, сдержанный и чуть надменный. Ему ни разу не понадобилось повышать голос. Уверяю вас, он великий человек! Разве не так, Китти?
– Да, – покраснев, согласилась ее собеседница.
– Он сбил здоровяка Айка Роджерса с ног так, что тот и глазом моргнуть не успел. Но я слышала, потом они стали друзьями. Таков уж Ричард. Я влюблена в него, а он никогда не любил меня. Мне не на что надеяться, не на что… – В голосе миссис Ричард Морган послышались рыдания, она схватила бутылку и вылила немного ее содержимого в чай. – Так-то будет лучше. Хотите?
– Нет, спасибо. Как же вы будете жить дальше, Лиззи? – Только теперь Китти поняла, что Лиззи прикладывается к загадочной бутылке с того момента, как мистер Кинг покинул кухню.
– Пожалуй, поселюсь у Томаса Скалли, моряка, который получил на острове землю недалеко от участка Ричарда. Томас тихий человек, чем-то похож на Ричарда. Заводить детей ему не хочется. Он сделал мне предложение после того, как однажды попробовал мои банановые оладьи с ромом. Но я отказала ему, а теперь, когда вице-губернатор выгнал меня, мне придется переселиться к Скалли.
– Мы будем очень рады таким соседям, – приветливо сказала Китти, собираясь уходить.
– Когда должен родиться ребенок?
– Через два с половиной месяца.
– Спасибо вам за шляпку. Вы говорите, ее прислал мистер Тислтуэйт?
– Да, мистер Джеймс Тислтуэйт.
Немного успокоившись, Китти покинула кухню и у подножия горы Георга встретилась с Джо и сопровождавшими его двумя собаками.
– Ты был прав, велев мне самой отнести шляпу, – сообщила она вечером Ричарду, нарезая тонкими ломтиками свинину и раскладывая густую подливу с луком, картофельным пюре и бобами по оловянным тарелкам. – Мы с Лиззи подружились. – Она улыбнулась. – Две миссис Ричард Морган. – Она поставила тарелки перед Стивеном и Ричардом и сама села за стол. – Сегодня утром мистер Кинг выгнал бедняжку.
– Этого я и опасался, – отозвался Стивен, перемешивая кушанье ложкой и сожалея о том, что вилки на острове – большая редкость. – Как и подобает строгому мужу, Кинг стремится оградить жену от дурного влияния, а Лиззи Лок, на его взгляд, принадлежит к отбросам общества. И это досадно. Миссис Кинг не слишком высокомерна и уж вовсе не ханжа, особенно когда рядом Уилли Чепмен. – Он поморщился. – От кого ее и следовало бы оградить, так это от Уильяма Нита Чепмена. Он присосался к ней, как пиявка.
– У них есть настоящие фарфоровые чашки с блюдцами, – сказала Китти, которая в последнее время ела за двоих. – Я сама пила чай из такой чашки. Если они держат чашки даже на кухне, значит, миссис Кинг и вправду знатная леди.
– Я с радостью подарил бы тебе фарфоровый сервиз, Китти, – отозвался Ричард, – но дело вовсе не в том, что такие вещи дорого стоят.
Заинтересовавшись беседой, Стивен поднял голову.
– Вот именно, – согласился он. – Боюсь, нам еще долго придется довольствоваться теми товарами, что привозят капитаны кораблей. К сожалению, среди них не найдешь таких предметов роскоши, как фарфоровые сервизы или серебряные вилки, – только чайники, печки, коленкор, дешевую бумагу и чернила.