Сначала его слова показались мне бессмыслицей: какой еще ветер в пещере? Но он был прав: трещины вовсе мне не померещились, они были сквозными, и сейчас легкое дуновение из них сменялось набиравшим силу в узком проходе самым настоящим ветром.
Я обернулась было назад, но Джейми тянул меня, не давая задержаться. Последним, что я увидела в пещере, было свечение гагатов и рубинов и смазанный белый рисунок посреди пола. Но тут в пещеру с воем ворвался очередной порыв ветра, и факел погас.
– О боже! – послышался где-то рядом голос насмерть перепуганного Айена. – Дядя Джейми!
– Я здесь.
Голос Джейми прозвучал из темноты впереди меня, на удивление спокойный, но достаточно громкий, чтобы перекрыть шум ветра.
– Я здесь, парень. Иди ко мне, Айен, и не бойся: это просто дышит пещера.
Вот зря он это сказал. Потому что, едва прозвучали эти слова, как я ощутила на своей шее холодное дыхание камня и покалывание, когда все мои волоски встали дыбом. Образ пещеры как чего-то живого, дышащего, проникнутого слепой злобой возник в моем воображении, заставив похолодеть от ужаса.
По-видимому, Айен испытывал не меньший страх: он слабо охнул, дрожащая рука нащупала мою и сжала ее, словно в ней была последняя надежда на спасение.
Я ответила таким же сильным пожатием, тогда как другая моя рука шарила впереди в темноте – и почти сразу наткнулась на могучую фигуру Джейми.
– Айен со мной, – сказала я. – Ради бога, давай убираться отсюда!
В ответ он стиснул мою руку, и так, держась друг за друга, мы двинулись назад по продуваемому ветром тоннелю, спотыкаясь и натыкаясь один на другого в смоляной тьме. И все это время за нашими спинами вздыхал и стонал призрачный ветер.
Я не видела ничего, даже светлого пятнышка впереди, хотя знала, что на Джейми надета белая рубашка. Не улавливала даже намека на колыхание собственной светлой юбки, хотя чувствовала, как вьется она при ходьбе вокруг ног, и слышала шелест ткани, смешивавшийся со вздохами ветра.
Дуновение ветра отзывалось в трещинах и щелях шепотом и стонами. Я пыталась заставить себя выбросить из памяти то, что осталось позади, отделаться от мерзкого ощущения, что ветер нес с собой голоса, нашептывающие где-то на пределах возможностей слуха ужасные и гнусные тайны.
– Я слышу ее! – неожиданно воскликнул позади меня Айен срывающимся от паники голосом. – Слышу! О боже! Боже! Она идет!
Я оцепенела, крик застрял в моем горле. Холодный голос рассудка звучал в голове, убеждая, что это не может быть правдой, что это всего лишь ветер да страхи Айена, но он никак не помогал совладать с диким, леденящим ужасом, разраставшимся из холодного кома в желудке и делающим ноги ватными.
Джейми обхватил одной рукой меня, а другой – Айена и прижал нас к своей груди, приглушив пугающие звуки. Он пахнул сосновым дымом, потом и бренди, и, ощутив его близость, я едва не зарыдала от облегчения.
– Тихо! – яростно сказал он. – Молчите вы, оба! Я не позволю ей прикоснуться к вам. Никогда!
Он крепко прижал нас к себе. Я ощущала биение его сердца под моей щекой и костлявое плечо Айена, соприкасавшееся с моим. Потом Джейми ослабил объятия.
– Надо идти, – повелительно произнес он. – Это просто ветер. Когда на поверхности меняется погода, ветер продувает трещины в скалах и издает подобные звуки. Мне доводилось слышать их и раньше. Там, наверху, начинается буря. Идем.
Буря продолжалась недолго. К тому времени, когда мы выбрались на поверхность, щурясь и моргая от солнечного света, дождь уже кончился, оставив мир обновленным и освеженным.
Лоренц укрывался у входа в пещеру под намокшей пальмой. Завидев нас, он вскочил на ноги: облегчение разгладило морщины на его лице.
– Что с вами? – спросил он, переводя взгляд с меня на окровавленного Джейми.
– Все в порядке, – улыбнулся Джейми.
Он повернулся и подал знак Айену.
– Честь имею представить моего племянника, Айена Муррея. Айен, это доктор Штерн; когда мы искали тебя, он оказал нам неоценимую помощь.
– Весьма признателен вам, доктор, – проговорил Айен, утер рукавом лицо и бросил взгляд на Джейми. – Я знал, что ты явишься, дядюшка Джейми, – сказал он с неуверенной улыбкой, – но ты малость припозднился, а?
Его улыбка стала шире, но тут же истаяла. Он задрожал и отчаянно заморгал, силясь сдержать подступившие к глазам слезы.
– Что правда, то правда, Айен, и я признаю свою вину. Иди сюда, bhalaich.
Джейми раскрыл объятия и прижал племянника к себе, похлопывая по спине и бормоча ему на ухо что-то по-гэльски.
Глядя на них, я забылась и не сразу поняла, что Лоренц обращается ко мне.
– Вы хорошо себя чувствуете, миссис Фрэзер? – спросил он и, не дожидаясь ответа, взял меня за руку.
– Не вполне.
По правде говоря, я чувствовала себя совершенно опустошенной, вымотанной, как после родов, но без сопутствующего им ликования. Все вокруг казалось не вполне реальным: и Джейми, и Айен, и Лоренц воспринимались как куклы, двигавшиеся где-то в отдалении и издававшие звуки, для восприятия и понимания которых мне приходилось напрягаться.
– Думаю, нам лучше покинуть это место, – сказал Лоренц, бросив взгляд на зев пещеры, откуда мы только что появились.
Он выглядел слегка обеспокоенным и про миссис Абернэти ничего не спросил.
– Полагаю, вы правы, – согласилась я.
Образ пещеры, которую мы покинули, отчетливо запечатлелся в моей памяти, однако казался столь же нереальным, как зеленые джунгли и серые скалы, окружавшие нас сейчас.
Не дожидаясь мужчин, я повернулась и зашагала прочь.
Но чем дольше мы шли, тем сильнее становилось ощущение отчужденности. Я чувствовала себя автоматом, собранным вокруг некой стальной сердцевины и работающим, пока заведена пружина. Я следовала за широкой спиной Джейми сквозь заросли и по прогалинам, в тени и под солнцем, не замечая этого и не задаваясь вопросом, куда мы идем. Пот заливал мне глаза, но я не удосуживалась даже утереть лоб. В конце концов, уже ближе к закату, мы остановились на маленькой поляне возле источника, где раскинули примитивный лагерь.
К тому времени я уже составила впечатление о Лоренце Штерне как о самом полезном спутнике в пешем путешествии. Он оказался не только мастером находить и устраивать убежища, как и Джейми, но и прекрасным знатоком здешней флоры и фауны. Нырнув в джунгли, через полчаса он вернулся с охапкой съедобных кореньев, грибов и фруктов, ставших прекрасным дополнением к спартанскому рациону из наших котомок.
Пока Лоренц добывал снедь, а Айен собирал хворост для костра, я с плошкой воды присела рядом с Джейми, чтобы заняться раной на его голове.
После того как была смыта кровь с лица и волос, выяснилось, к немалому моему удивлению, что пуля не сорвала ему, как казалось, часть скальпа, а пронзила кожу как раз над линией волос и, очевидно, застряла в голове. Во всяком случае, ничего похожего на выходное отверстие обнаружить не удалось. Встревоженная этой загадкой, я принялась с нарастающим возбуждением пальпировать череп Джейми, пока пациент не вскрикнул от боли, указав, что пуля найдена.
На затылке у него обнаружилась здоровенная мягкая шишка. Пистолетная пуля, повинуясь таинственным законам, прошла под кожей, обогнула череп и застряла на затылке.
– Господи боже мой! – вырвалось у меня.
Сама себе не веря, я снова прощупала шишку: ошибки не было.
– Ты всегда говорил, что башка у тебя крепкая, и будь я проклята, если это не правда. Она выстрелила в тебя, можно сказать, в упор, но чертова пуля не пробила твою черепушку.
Джейми, поддерживавший голову ладонями, пока я производила свои манипуляции, издал звук, средний между фырканьем и стоном.
– Ну ладно, – пробурчал он. – Спорить не стану, лобная кость у меня толстая, но если бы миссис Абернэти использовала полноценный пороховой заряд, даже моя башка бы не выдержала.
– Как ты себя чувствуешь?
– А ты как думаешь? Череп, слава богу, цел, но саднит изрядно, и сильная боль в висках.
– Могу себе представить. Потерпи немного: я постараюсь извлечь пулю.
Не зная, в каком состоянии мы можем найти Айена, я таскала с собой самый маленький из моих медицинских саквояжей, в котором, к счастью, имелись флакон со спиртом и небольшой скальпель. Мне пришлось сбрить часть буйной гривы Джейми прямо пониже шишки и протереть кожу спиртом для дезинфекции. От спирта мои пальцы похолодели, и тем более теплой и живой ощущалась под ними кожа.