Он повернул Айена за плечо и направил его назад, вверх по ущелью, потом схватил меня за руку.
– Подожди! – остановил его Лоренц, всматриваясь из-под ладони в морской горизонт. – Там еще один корабль. Маленький.
Личный пинас губернатора Ямайки, заложив такой крутой вираж, что его опасно накренило бортом к воде, с наполненными ветром парусами скользил по заливу.
На секунду Джейми замер, оценивая возможности, затем снова схватил меня за руку.
– Вперед!
К тому времени, когда мы добежали до кромки воды, спущенная с пинаса шлюпка уже пробивалась сквозь прибой. Риберн с Маклеодом налегали на весла. Запыхавшись, я ловила ртом воздух, ноги после такого рывка были ватные. Не теряя времени, Джейми подхватил меня на руки и помчался дальше, навстречу прибою, к лодке. Лоренц с Айеном, пыхтя, неслись за нами по пятам.
В ста ярдах от нас, на носу пинаса, я увидела Гордона с ружьем в руках. Он заметил наше приближение, и его мушкет громыхнул, выпустив облачко дыма. В тот же миг выстрелил в воздух и стоявший за его спиной Мелдрум. Они быстро перезарядили оружие и прикрывали отплытие ялика, пока дружеские руки не подхватили нас, не затащили на борт и не подняли туда лодку.
– Поворот кругом! – скомандовал Иннес, налегая на штурвал.
Пинас стал разворачиваться, ветер снова наполнил паруса. Джейми усадил меня на скамью и сам, тяжело дыша, плюхнулся рядом.
– Дункан, – пропыхтел он, еще не отдышавшись, – разве я… не говорил, чтобы ты не высовывался?
– Побереги дыхание, Макдью, – усмехнулся в усы Иннес. – У тебя его не так много, чтобы тратить на пустую болтовню.
Он крикнул что-то Маклеоду, который кивнул и принялся колдовать со снастями. Пинас круто накренился, сменил курс и устремился в узкую бухточку – и прямиком к военному кораблю, находившемуся сейчас достаточно близко, чтобы я могла видеть носовое украшение под его бушпритом, резную фигуру дельфина.
Маклеод проорал что-то по-гэльски, сопровождая слова красноречивыми, не оставлявшими сомнений в смысле сказанного жестами. Под торжествующее горловое пение Иннеса мы проскочили мимо «Дельфина», буквально подрезав ему нос. Изумленные матросы таращились вниз через поручни.
Когда мы вылетели из бухты, я посмотрела назад и увидела, что тяжелый трехмачтовый «Дельфин» все еще следует прежним курсом. В открытом море пинас не выиграл бы гонку у военного корабля, но в проливах, гаванях и прибрежных водах легкость и маневренность давали ему определенное преимущество над этим левиафаном.
– Они гнались за кораблем рабов, – объяснил Мелдрум, проследив за моим взглядом. – Мы увидели, как военный корабль настигает беглецов милях в трех от острова, и решили, что, пока они будут заняты невольниками, мы сможем проскочить, забрать вас с берега и убраться восвояси.
– Неплохая идея, – с улыбкой сказал Джейми. Его грудь высоко вздымалась, но дыхание он уже восстановил. – Хотелось бы только надеяться, что «Дельфин» задержится здесь достаточно надолго.
Предупредительный крик Риберна указал на то, что эта надежда может и не оправдаться. Глядя назад, я увидела блеск бронзы: на «Дельфине» расчехлили длинные кормовые пушки и канониры наводили их на цель.
Целью являлись мы, и понимание этого порождало далеко не самые приятные ощущения. Однако мы двигались, двигались быстро, а Иннес, заметив угрозу, стал налегать на штурвал, закладывая крутые галсы то в одну, то в другую сторону.
Обе кормовые пушки громыхнули одновременно. Вода взметнулась в дюжине футов слева от носа. Двадцатичетырехфунтовое ядро при попадании прошило бы палубу пинаса насквозь и отправило нас на дно.
Выругавшись, Иннес сгорбился над штурвалом. Отсутствие одной руки делало его фигуру неуклюжей и кривобокой, но со своим делом он справлялся: наш курс стал совершенно непредсказуемым, и ни один из последующих выстрелов уже не пришелся в опасной близости от нас. Затем раздался несравненно более громкий залп. Когда дым развеялся, мы увидели, что корпус «Брухи» разлетелся в щепки. «Дельфин» расстреливал застрявшее на мели судно из носовых орудий.
На побережье, накрыв толпу беглых невольников, обрушился град крупной картечи. Тела разрывало в клочья, подбрасывало в воздух, расшвыривало по прибрежному песку кровавыми ошметками.
– Пресвятая Мария, Матерь Божья… – прошептал Айен белыми трясущимися губами и осенил себя крестным знамением, не в силах оторвать полного ужаса взгляда от кровавой бойни на побережье.
Еще один залп проделал в борту «Брухи» огромную дыру. Часть зарядов лишь взметнула песок, но куда больше накрыло бегущих людей.
Мы обогнули мыс, вырвались на простор открытого моря, и усыпанный изувеченными трупами берег пропал из виду.
– …помяни в молитвах нас, грешных, ныне и в час нашей кончины, – шепотом закончил свою молитву Айен и еще раз перекрестился.
Разговоров на борту почти не велось, только Джейми велел Иннесу править на Элевтеру, а тот обменялся мнениями с Маклеодом насчет лучшего курса. Все остальные испытывали слишком сильное потрясение от увиденного и слишком сильное облегчение от собственного спасения, чтобы болтать понапрасну.
Погода была прекрасная, с ровным свежим ветром, и мы летели как на крыльях. К закату Эспаньола исчезла за горизонтом, а слева вырастал остров Большой Терк.
Я съела свою порцию печенья, попила воды и свернулась на дне лодки, пристроившись между Джейми и Айеном. Иннес, зевая, лег отдыхать на носу, тогда как Маклеоду и Мелдруму предстояло поочередно править рулем, неся ночную вахту.
Утром меня разбудил крик. Я приподнялась на локте, моргая и потягиваясь после ночи, проведенной на голых досках. Джейми стоял на ногах, утренний ветер трепал его волосы.
– Что случилось? – спросила я его. – Что за шум?
– Глазам своим не верю! – ответил он, всматриваясь в даль. – Опять эта чертова посудина.
Я поднялась на непослушные ноги и убедилась в его правоте: далеко позади виднелись крохотные белые паруса.
– Ты уверен? – спросила я, вглядываясь из-под ладони. – Как можно узнать корабль с такого расстояния?
– Я бы, конечно, не узнал, куда мне. Но Иннес с Маклеодом на этом собаку съели, и они уверяют, что за нами увязался чертов английский кровосос. Они приметили направление, в котором мы отплыли, и пустились в погоню, как только разделались с теми черными бедолагами на Эспаньоле.
Он отвернулся от борта и пожал плечами.
– Беда в том, что мы тут ни черта не можем поделать. Вся надежда только на то, что мы далеко от них оторвались. Иннес говорит, что у нас есть шанс ускользнуть возле Кошачьего острова, если мы доберемся туда дотемна.
За весь день военный корабль так и не смог приблизиться к нам на дистанцию орудийного огня, но Иннес выглядел все более и более обеспокоенным.
Морской пролив между островами Кэт и Элевтера был узким, заполненным коралловыми рифами, и никакой военный корабль не мог бы преследовать нас в этом тесном проходе, однако и мы не могли маневрировать там с высокой скоростью, спасаясь от дальнобойных пушек «Дельфина». Поэтому в этом коварном мелководье нам приходилось играть роль затаившейся утки.
Наконец, не без сопротивления, было принято решение направиться на восток: мы не могли позволить себе рисковать, замедляя движение, а под покровом тьмы можно было попытаться ускользнуть от военного корабля.
С рассветом земля совершенно пропала из виду, чего, к сожалению, нельзя было сказать про «Дельфин». Правда, расстояние не сократилось, но когда вместе с солнцем поднялся ветер, на корабле поставили дополнительные паруса и начали увеличивать скорость. Поскольку все наши паруса до последнего были уже подняты и спрятаться в открытом море было негде, оставалось только бежать. И надеяться.
Все утро «Дельфин» неотступно следовал за нами. Небо стало затягивать облаками, ветер окреп, но это было на пользу только «Дельфину», намного превосходившему нас площадью парусов.
К десяти часам он приблизился настолько, что попробовал обстрелять пинас. Толку не вышло никакого: ядро упало далеко за кормой, но, честно сказать, ощущение все равно было не из приятных. Иннес покосился назад через плечо, оценивая дистанцию, покачал головой и с угрюмым видом продолжил следовать тем же курсом. То было единственное разумное решение: мчаться на всех парусах, удерживая дистанцию как можно дольше, а уж уклоняться и маневрировать только при опасном сближении, когда другого выхода не останется.