— Это что?
— Гипс, — слишком спокойно ответила София, нежно поглаживая травмированную руку.
— А карточки? Подписи? Как? — почти заикаясь вопрошала я.
— Никак, — все так же спокойно ответила Соня.
В обезболивающие стали успокоительное добавлять?
Через полчаса обзвона знакомых и знакомых знакомых пришлось признать поражение — не найду никого достойного. А брать непроверенного каллиграфа все равно, что по минному полю ходить, курсы прошли и считают себя великими, а что линии кривые и наплывы не там, так это "я художник, я так вижу". И какие гады именно сейчас организовали фестивали, а? Один в Питере, другой в Сочи, и все, главное, туда ломанулись, словно работа исчезла.
— Выдохнула? — все так же спокойно спросила Соня.
— Да, никого нет.
— Ты есть.
Хочу такое же успокоительное. У нее перелом, возможно, вылетела из профессии навсегда, а спокойна как удав.
— Не вариант, у меня все линии не эквидистантны.
— Чушь. Все у тебя нормально. Пиши золотом, в блеске параллельность параллельна.
И главное, шеф воодушевился, аж сам из стола мою успокоительную коробочку достал.
— Давай, спасай. Пора уже ехать.
По дороге вместе с почетной обязанностью подписывать карточки переложили и контроль за мероприятием, Лиза отправила краткий план и контакты. И вот где справедливость — спаси вечеринку, так в награду просиди там до утра?
— Завтра можешь отдохнуть.
Так, мероприятие мне уже начинало нравится. Что там в повестке? Современное искусство. И много шампанского.
В зале было немноголюдно. К несчастью. Все современное искусство рухнуло на меня своими неприкрытыми филейными частями и выбритыми передками. Так, шампанского маловато для встречи с таким "прекрасным". Мой столик для выдачи карточек стоял напротив самой большой и черной опы из всего собрания непристойностей. Вечер с "прекрасным видом", хорошо, что столик с закусками и шампанским недалеко. Знакомый официант принес канапе и бокальчик, наполненный до краев. Пока все собираются, можно и размяться. Темновато и шумновато. Но линии не такие и кривые, как я о них думаю, а может, это все золото и шампанское.
Пусечка, Мусечка, Тасюнечка, Олежунечка, Мишуличка — нормальных имен на это мероприятие не завезли, сплошные кликухи. Со спасением было покончено, все разбрелись с именными табличками и бокалами шампанского по галерее. Осталось контролировать, но особо нечего. На таких мероприятиях потасовка — лишний пиар, подерутся, значит, все прошло на высоте. "Вдохновение" висело напротив, и я старательно выводила слово из трех букв в завитках, потом из четырех с росчерками, птичками и цветочками.
Обошла дозором, на охраняемой территории все было в соответствии с уставом. А вот на моем столике кто-то поживился, весь филей в завитках и птичках пропал. Творческий порыв был так жестоко прерван, убрала все свои "успокоительные" и просто надзирала. Бокальчик шампанского, канапешки с икрой (вот что личные отношения значат, их уже давно смолотили, а для меня заныкали), еще бы перед глазами картина поприятней, не знаю, там Матисс, Ван Гог, даже на Пикассо бы согласилась, но приходилось обозревать черную и огромную, почти аллегорическую…
— Ты как?
Шеф поставил стаканчик с кофе и какой-то пакетик, одурманивающе пахнущий корицей.
— Нормально. Всех отабличила. Жалоб не было. Сижу, видом любуюсь.
Шеф расхохотался. Булочка с корицей вкуснючая, жаль, что одна и быстро закончилась.
— Ладно, у нас новый старый заказчик.
— Что-то ничего хорошего в этой фразе я не услышала.
— Греков заключил с нами контракт на полгода на организацию всех частных мероприятий.
— А не поздновато он решил корпоративы организовывать, все приличное уже разобрано, да и у нас все в декабре-январе плотненько.
— У тебя мозг от красоты окружающей совсем не работает? Частные мероприятия.
— У него целая служба по протоколу есть, организует ему все, что захочет Их Павлинье Высочество.
— Не тупи, мы будем организовывать то, что его протокольная служба не может, его личные встречи.
— Трах-тебедохи что ли?
— Что пожелает, то и организуем.
— Без меня, я только раны от встреч залечила.
— Не получится — по договору организацией занимаемся ты и я, с привлечением минимального количества людей со стороны.
— Надеюсь, что когда я завтра буду в трезвом уме, все это окажется шуткой. Можно, я домой?
— Иди, позже поговорим, ты сегодня тормоз.
Может, я и тормоз, но, что кроме неприятностей от общения с Грековым больше ничего не будет, это поняла совершенно точно.
Дома меня, как всегда, никто не ждал, благословенной тишины тоже не было, кто-то стучал в трудовом порыве по стенам, кто-то слушал музыку, кто-то ругался, я врубила на всю мощность музыкальный центр и погрузилась в гениальность Джакомо Пуччини и неповторимость Марии Каллас. Небольшая прогулка до дома привела меня в норму, и сейчас голова начинала работать в штатном режиме. Перспектива дальнейших отношений с Грековым меня не радовала, будь на то моя воля, я бы с ним не связывалась, но Дэн уже связался, я могу отказаться от участия в реализации этого контракта, но тогда я или уйду, или мне придется объяснять всем, почему не хочу работать с Павлином. Меня пугало понятие "частные мероприятия", что подразумевал под этим Греков? Может, Аське позвонить? Пункт о конфиденциальности нарушу. Ладно, у меня сейчас много заказов, так что пусть синеволосый сам и окучивает Павлина. С таким решением я и завалилась спать.
Утро не принесло облегчения, с Грековым предстояло работать, но пока меня спасали мелкие заказы и подготовка к новогоднему аду.
Не люблю ноябрь — холодно, серо и уныло, снега нет и Новый Год не скоро. Серость плохо действует на людей, раздражение, ссоры, хандра, кажется, все пронизано негативом. Многие хотят развеять плохое с помощью нашего агентства, куча маленьких заказов. Но полным ходом идет и подготовка новогодних корпоративов, уж не знаю как, но моему шефу всегда удается придумать что-нибудь этакое, и в жестких требованиях заказчиков он находит место для полета своей фантазии. А вот реализация фантазий лежит на моих плечах, иногда в прямом смысле этого слова, в данный момент я изображала кариатиду, один из столбов поддерживающих шатер треснул, и пока Олег искал замену, я поняла, как трудно атланту. Хорошо, хоть случилось это с боковой колонной, невидимой гостям. А может, и подрядчик схалтурил, решил, что не увидим, но это на завтра, сейчас мне надо выдержать и выстоять. Олег все же нашел что-то подходящее и избавил меня от необходимости вспоминать детали древнего портика.
— Олег, сам здесь справишься?
— Да, иди, Шарлотта.
— Спасибо, спасибо, спасибо. С меня должок.
— Да квиты мы уже, ты меня в прошлый раз подменила.
— Я побежала.
Как хорошо — сбежать пораньше, главное, чтоб шеф меня опять не застукал. А завтра выходной. И опять свадьба, столкнулась с бывшей одноклассницей и получила приглашение, сначала хотела отказаться, но Ленка так сияла, что разочаровывать ее не хотелось. Приеду, подарю что-нибудь, посижу немного и обратно в Москву, отдыхать от трудов праведных.
Господи, почему, когда пьешь, так хорошо, а потом так плохо? Любое движение головой причиняло боль, любая мысль была просто мучительной. Холодная минералка и чай с лимоном пока не помогали, зато коллеги вовсю упражнялись в остроумии. Ничего не предвещало такого разгула, я приехала, поздравила, произнесла заготовленную речь, вручила подарок и через час хотела уехать, но… Последнее, что я помню, танцы на столе и пение матерных частушек. Хорошо, что сегодня я просто в роли коменданта в офисе — телефон, консультирование, подготовка документов.
К обеду в офисе осталась только я, состояние мое немного улучшилось, но до нормального было еще далеко, дела медленно делались, звонили редко, что для моей головы было хорошо, так и работала до самого вечера. Только я собралась и выключила свет в кабинете, как нагрянул мой синеволосый шеф.
— Шарлотта Генриховна, никак смыться надумала?
— Рабочий день окончен, я могу идти домой.
— Рабочий день еще и не начинался, сделай мне кофе и раздевайся, разговор есть, долгий.
Пришлось варить кофе, это было подвигу подобно, от запаха меня мутило, с осторожностью и еле-еле я дотащилась с подносом до кабинета шефа, для себя прихватила ледяную бутылку минералки. Шеф пожаловался на остывший кофе, я огрызнулась, что за горячим пойдет сам, прелюдия к разговору была соблюдена.