"Ублюдок". Вслух я этого не произнесла, но это ругательство ему подходило.
— Клиент. Прощайте, Павел Игоревич.
— До свидания, Шарлотта Генриховна.
На этот раз я благополучно слиняла с приема.
Вот дамочка. Вроде и слово безобидное, если без контекста и той интонации, с которой она его произнесла. Этико-моральные качества меня не сильно должны волновать, главное, что свою работу делает и проблем не возникает. Но мы почему-то все время переходим на личности, хотя… она первая начала. Детское оправдание развеселило.
Ладно, пора возвращаться в реальность, прощаться с хозяевами и лететь на очередные переговоры.
А утром отправлю список новых заданий для Линдт.
Опять — я и приглашение. Два месяца назад Макс прислал пригласительный билет на выставку, первые дни показа для избранных. Для простых смертных вернисаж открывался позже. Но после недавних событий видеться с ним не хотела, неловко себя чувствовала. Существовала вероятность того, что и Макс не жаждет со мной встречаться, но лучше перестраховаться и не пойти. Не так много людей в моей жизни, которых могу назвать друзьями, и потерять одного из них не хотелось. И меньше всего ожидала, что весельчак Макс на самом деле так одинок, что привязанность и приятельские отношения могут перейти в другой ранг. Хреновый я друг, раз раньше не заметила, а сейчас… Вот что делать-то?
— Что, как Кощей над златом, чахнешь, Генрих?
— Привет, Ната. Какими судьбами?
— Решила подругу пропащую навестить, я, конечно, понимаю — работа, но хоть в скайпе могла стукнуть "жива-здорова". Вот меня и делегировали для выяснения твоего состояния.
— И как это тебя твой шеф отпустил?
— Отпустил. Над чем задумалась?
— Идти или не идти — вот в чем вопрос.
— Не хочешь — могу я сходить.
— Точно?
— Точно, ты же у нас устроила личную жизнь Мари и Ланы, Ася с шефом на очередной конференции, так что по твоей милости мне теперь не с кем вечерок провести.
— А как же Гоша?
— Был Гоша, да сплыл. Куда идти?
— На выставку.
— Современное?
— Возрождение.
— Не мой профиль, но ничего, схожу.
— Там Макс будет.
— Несчастный влюбленный? Вечер обещает быть интересным. Хочешь, я его отвлеку от твоей персоны?
— Хочу.
— А потом не будешь жалеть о кавалере?
— Ты же знаешь…
— Знаю — ты никого не можешь всерьез заинтересовать, все это глупости и больные фантазии мужиков. Только ведь это ты так считаешь, а не они. Но с Максом ты права, придумал мальчик сказочку, и сам в нее поверил. Все твои танцы, Генрих.
— А что с ними не так?
— Вот ты в танце своем что видишь?
— В записи? Набор элементов, тут ногу выше, здесь движение резче, основные шаги повторить, ошибки высматриваю, для этого на треньках их и делают.
— Вот, а мужики видят охренительную женщину. Ладно, пацаненка на себя возьму. Я дама опытная по части утешения младенцев, у меня племяшей только пять штук, вообще не плачут и не ноют, когда я рядом.
— Молоком только не перекорми.
— Постараюсь к груди не подпускать, — подруга нежно провела по своей троечке и прыснула со смеха. Натка схватила конверт с приглашением, чмокнула меня в щеку и унеслась.
Выживет ли Макс после ее утешений?
Я стояла перед картиной и не могла отойти. Какие глаза. Они проникали в самую потаенную часть души и все там переворачивали, взгляд, которому уже сотни лет, точно нащупал пустоту внутри и показал мне ее во всей неприглядности, то, что так долго скрывалось и пряталось, выползло, от этого взгляда нельзя было укрыться. Может, поэтому я и перестала любить старых мастеров?
Так просто ценить современных художников — прочитал рецензию, послушал похвалы, и твое мнение готово. Прятать пустоту так легко от себя и от других, но не от этих глаз. Великий Божественный Рафаэль Санти. Какие глаза. Этот мудрый взгляд дарил и успокоение: "все будет хорошо, поверь мне, я знаю все об этом мире, все будет хорошо", — шептал этот взгляд.
Пришлось отойти от картины, столь долгое пребывание возле нее уже было неприличным. Но отвести взгляд я так и не смогла, пару шагов назад, и в кого-то врезалась.
— Простите.
— Если вы будете и дальше пятиться, то свалитесь с лестницы.
Я повернулась к собеседнику лицом и впервые за вечер отвлеклась от мудрых глаз, сейчас смотрела в голубые глаза, не такие мудрые, как у творения Рафаэля, но прекрасные, глаза молодого мужчины. Странно, на фотографиях он выглядел намного моложе, я думала, что ему лет двадцать — двадцать два, а на самом деле он старше меня. Может, это из-за улыбки? На снимках он всегда улыбается, а сейчас он был серьезен, даже немного печален. Или из-за Лотты, что отзывалась о нем всегда как о немного хулиганистом мальчишке?
— Спасибо за предупреждение, перспектива сломать шею меня не радует. Вы Максим Олегович?
— Просто Максим. Мы знакомы?
— Я видела Вас на фотках у Лотты.
— Вот как, вы ее подруга?
— Да, я — Наталья.
— А где она?
— На организации очередного мероприятия. Я сама думала, что увижу ее здесь, но очень много работы.
Говорить о том, что Линдт отдала мне приглашение, посчитала лишним, мальчик решил пострадать. Хотя он уже совсем не мальчик. Мужчина, красивый мужчина.
— Наталья, вы весь вечер простояли у одной картины.
— Да, не могла оторваться. Теперь я понимаю, почему его называли Божественным.
— Эти глаза проникают в душу.
— Да.
— Вы видели Сикстинскую мадонну?
— Нет, то есть видела, в учебнике истории, а оригинал — нет.
— Я в следующие выходные лечу в Германию, могу и вас с собой взять.
— У меня визы нет.
— Это не проблема.
— Проблема, у меня паспорта нет, только отдала на замену.
И пока мне его делают, спокойно работаю в офисе и не таскаюсь со своим шефом по всему миру. Есть возможности ускорить оформление, но я не стала ими пользоваться, слишком устала за последний год от перелетов, хотелось побыть хоть немного дома. Да и страшно было, что могла пробудить во мне Мадонна Рафаэля? Боль? Пустоту? Надежду?
— Могу посодействовать.
— С чего вдруг?
— Друг Шарлотты — мой друг.
— Не могу сказать того же, у Шарлотты обширный круг знакомств, и кто для нее друг, а кто враг, сложно понять.
— Значит, вы меня в недруги записали?
— Я вас записала в привлекательные мужчины.
— Не хотите поужинать с привлекательным мужчиной?
— Не сегодня, очень устала, всю неделю в разъездах.
— Понятно.
— И что вам понятно?
— Все.
— Странные вы мужчины, еще нас в нелогичности обвиняете — я сказала об усталости, и тут же вывод о ненужности. В отличие от присутствующих здесь леди, я обычная ломовая лошадь, которой нужно отдохнуть.
— Я могу вас подвезти?
Я красноречиво посмотрела на бокал в его руке.
— Можете проводить до такси.
— А на такси?
— Можете.
— У меня есть водитель, я не сажусь за руль нетрезвым.
— Тогда примите заказ на доставку одной лошади до Проспекта Мира.
— Наташа, что ж вы себя так не любите, какая вы лошадь, вы сногсшибательная кобылка.
— Которой пора в стойло.
Я мастерки пристроила свою руку на его локоть и вынудила идти к выходу. Странная Лоттка, нормальный мужчина, интересный, молодой, состоятельный, обходительный, что ей еще надо. Было бы у меня времени побольше, уж я бы им занялась.
Дорога домой была короткой, под его рассказы я и не заметила, как оказалась рядом с подъездом. Максим проводил меня до квартиры.
— В гости напрашиваться не буду, спокойной ночи, Натали.
Он поцеловал мне руку и пошел к лестнице.
— Подождите, Максим.
Я подошла и протянула ему свою визитку.
— Если у вас будет настроение пригласить меня еще раз, мой личный сотовый на обороте.
— Не сомневайтесь, желание возникнет.
В квартиру зашла глупо улыбаясь, и спать совсем расхотелось. А когда захотелось, не получилось — дорогой и любимый шеф застрял в Париже и не успевал на совещание, сначала попыталась его оттуда вытащить, но погода постаралась на славу, и никто не летал, и ничто не летало. Билеты на скоростные поезда тоже не удалось забронировать, а кричать, выбивая себе блага, он не мог, а я — вопящая постсоветская особа (обычно выбивающая все) была далеко. Пропал мой отгул, пришлось бежать на работу и в спешном порядке организовывать видеообщение, благо, в свое время обучила Василия Петровича пользоваться Скайпом. Пока шло совещание, я разработала план эвакуации шефа из Франции через Германию, что благополучно и сделали, только выходной не получился, опять. И к концу дня снова напоминала выжатый лимон, усталость перерастала в хроническую, а такого я позволить себе не могла, ладно Лоттка и Аська — серьезные девы, а я-то "в поле ветер, в жопе дым", не могу быть серьезной и рефлексирующей. Я же в нашей компашке самая молодая, самая тусовщица, всем уже по двадцать восемь стукнуло, а мне только двадцать семь, правда, через неделю и я стану как все. К черту усталость, надо тусить.