КАА - Пять свадеб и Я

Вернувшись домой, обнаружила новый стеллаж и переехавшего ко мне Грекова, о чем свидетельствовали зубная щетка, бритвенные принадлежности и пополнившаяся коллекция шампуней и гелей в ванной комнате, забитый до отказа холодильник, мужские вещи в моем гардеробе, его ноутбук и бумаги в кабинете. Я бушевала, его вещи вышвырнула в коридор, в мусорный мешок улетели с треском все его тюбики, туда же спланировал с нехорошим грохотом ноутбук и прошелестели бумаги.

— Стеллаж прикручен к стене, будь осторожна, дорогая.

Он успел увернуться от полетевшего в него айпада.

— Как съездила, дорогая?

Нож для бумаг повторил траекторию эпплского гаджета, но Павлину опять удалось увернуться.

— Какого черта ты тут делаешь?

— Живу с тобой, дорогая.

— Я тебя не приглашала.

— Твоего приглашения не дождусь никогда. Успокойся, и мы поговорим как цивилизованные люди.

— Успокойся? Павлин ощипанный.

В этот раз мне удалось попасть в него путеводителем по Америке, довольно увесистый том, и я с кровожадным удовольствием услышала его чертыханья. Бои переместились в кухню.

— Выметайся.

— И не подумаю, дорогая, собираюсь жить с тобой долго и счастливо.

Пивной бокал с октоберфеста полетел в него и раскололся о дверной косяк.

— Я не собираюсь с тобой жить.

— Только твое упрямство не позволяет признать, что нам хорошо вместе.

Сувенирная тарелка с Кипра стала ему ответом.

— Я должна прыгать от радости, что ты тут обосновался, что ли?

— Нет.

— Вот и выметайся отсюда.

— И не подумаю, дорогая.

— Никакая я тебе не "дорогая".

Сборник стихов попал в его голову, так ему и надо, к сожалению, книг на кухне было мало.

— Что тебе от меня нужно?

— Мне хорошо с тобой, и я не собираюсь терять это из-за твоего упрямства. Дорогая, поставь горшок на подоконник, пожалуйста, пожалей кактус.

— Это мой кактус, что хочу, то и с ним и делаю.

Но цветок, действительно, было жалко, несколько лет потратила на него. Сервиз тоже было жалко, память о бабушке, а вот кастрюли мне не жалко совсем. И парочка полетела в него. Но он успел спрятаться в коридоре от алюминиевого залпа. Ярость как-то схлынула, и остались только усталость и раздражение. Я села в кресло в углу, подобрав под себя ноги.

— Сейчас все уберу, не вставай, тут осколков много, еще порежешься.

Я смотрела, как он подметает пол и убирает все следы нашего боя. Все это казалось сном, кошмарным сном, вот сейчас зазвонит будильник, и я проснусь, и ничего этого нет.

— Что тебе нужно, — устало спросила я.

— Чтоб ты привыкла ко мне. Тебе тяжело впускать в свою жизнь кого-то, мне тоже это непривычно. Но я считаю, что то, что между нами происходит, заслуживает шанс перерасти в серьезные отношения.

— Что за чушь.

— Шарли, давай попробуем?

— Делайте, что хотите. Завтра поставлю замок на дверь в спальне. Или вызову полицию.

"Не буду думать об этом сегодня". Великая мантра всех женщин мира. Спать. Может, утром ничего этого не будет.

Оказывается, можно жить под одной крышей и практически не видеться: Лотта приходила или под утро, или когда меня уже не было, уходила — меня или не было, или только пришел. Редкие предрассветные чаепития. Пару раз приходил к ней на работу, но поговорить так и не удалось. Проще было поймать ее на очередной вечеринке, награждении, сборище. Пару раз даже удавалось, несколько часов вместе, почти, стоило ей оказаться дома, отключалась, даже чай не допив.

Иногда мне казалось, что у нее нет времени только на меня. Всем остальным доставалось хоть несколько минут общения, и только мне почти торжественный относ тела в постель, без какого-либо продолжения.

Вот даже Асе удалось пообедать с Линдт, о чем она по телефону и рассказывала какой-то из подруг, сетуя на бледный вид предмета обсуждения.

Особой бледности не заметил, возможно, рассветный сумрак все красил серым, или привык видеть ее уставшей и уже подзабыл, что она может быть другой.

Три часа ночи, удивительно рано для Линдт. Едва слышная ругань, обо что-то споткнулась, осторожно пробралась на кухню, стараясь не шуметь, приглушенная мелодия танго. Щелчок чайника, стук дверцы, чертыханья, что та закрылась так шумно.

— Привет, — Линдт вздрогнула.

— И что тебе не спится ночью, а, Греков?

— Не могу спать, зная, что тебя нет.

— Это ж теперь делиться придется, — тяжко вздохнула Шарли, открывая коробочку с шоколадным тортом.

Но на столе было две чашки и два блюдца, даже ложечки две.

— Хочешь кофе?

— Нет, кофе с меня на сегодня хватит, а вот иван-чай с мелиссой идеально подойдет. Если хочешь, вари, ты же сюда половину своего годового запаса зерен привез. Только ручной кофемолкой, электрическую моя голова не выдержит.

Линдт привычно разместилась в кресле у окна. Огромная чашка в руках, наслаждается ароматом трав, закрыв глаза.

— Твой кофе даже мелиссу заглушил, — Шарли вернулась за стол. Разрезать торт она мне не доверила, конечно же, половинки были совсем не равные.

— Шарли, мне кажется, что ты слишком много работаешь.

— Мне тоже так кажется, в прошлом году такого загруза не было. Просто все почему-то стали ко мне со всякой ерундой лезть, но с этим разберусь после новогоднего аврала. Ты не представляешь, сколько праздников сами себе придумывают. Вот сегодня вечеринка в честь первого выпущенного бокала. И ладно бы это было их основное производство, так побочка, и еще и не особо качественная, но повод гулять и бить эти самые бокалы. Безопаска у них хорошо работает, за полчаса всех раскидали по домам. Высплюсь. Сегодня.

— Шарли, зачем тебе работать?

— Дежавю. И ты тоже меня содержать собираешься?

— Я не Егоров.

— А я все та же Шарлотта Генриховна Линдт, и если бы не хотела работать, давно бы продала часть украшений, купила бы домик на берегу Средиземного моря. В содержании не нуждаюсь. Хороших снов.

Дверь хлопнула, замок щелкнул. Сам его врезал.

И кто меня за язык тянул?

Убрал со стола.

Старался не шуметь, собираясь на работу. Пусть отдохнет.

И почему мысль позвонить ей и пригласить на обед возникла только сегодня? Привык, что не отвечает? Или что отказывает?

— Лотта, давай пообедаем вместе? — вместо приветствия, и пока она опять не послала меня к Дену.

— Подожди… Юрка, столик найдешь? — пообещали найти, — Так, Греков, у меня есть только час, тебе что-нибудь заказать?

— Закажи. Что хочешь, то и закажи.

Так, до ресторана минут пятнадцать. Добрался за десять. Лоттка никуда не исчезла и вроде не планировала испариться, как только войду. Легкий поцелуй в щеку, не отстранилась.

— Я для тебя рибай с салатом заказала и красное вино.

— А сама перешла на легкие закуски?

— Оставляю место для тортика.

Телефон задребезжал на столе.

— Твой любимчик, — прокомментировала Шарли, прежде чем ответить, — Да, господин Маркофф… Помню, конечно же, но если будете напоминать так часто, то точно забуду… Не могу больше разговаривать… До свидания.

— Мне так везет, или он тебе звонит, когда мы вместе?

— Знаешь, раньше он звонил редко, а как ты решил пожить у меня, названивает каждый день. Даже поднадоел немного.

Телефон опять завибрировал.

— Да, Ден?.. Охренел?.. Конечно, есть другие слова, но я не одна и непечатные приходится опускать… Потом поговорим… Нет, я в духе, а ты, видимо, не в себе немного. Пока.

Линдт отключила телефон.

— И долго еще собираешься у меня обитать?

— Долго.

— Хм, а то думала, что как две недели пройдут, и сгинешь, так сказать, око за око. А ты все живешь и живешь. Может, и мне у тебя где-нибудь пожить? Где у тебя еще есть недвижимость?

— А куда ты хочешь?

Официант поставил капучино и кусочек шоколадного торта. Интерес к моей недвижимости тут же пропал.

— Давай куда-нибудь уедем на праздники?

— На февральско-мартовские?

— Да.

— Давай. Ты уезжаешь из моей квартиры, я из офиса на очередной выезд, и все счастливы. Но до этого счастья еще Новый год пережить надо.

— Если будешь продолжать в том же духе, то не переживешь.