Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Ты старт уже видел?

– Мельком.

– Тогда бери ключи от зиповой, – он бросил Андрею связку, которую тот ловко поймал. – Иди, собери схему на 90 градусов и проверь сопротивление изоляции.

Лейтенант выразительно промолчал, осмысливая команду. Он ровным счетом ничего не понял, а переспросить было неловко.

– Возьми мегомметр и найди на старте ефрейтора Коровкина – он тебе поможет, – подсказал Крючков, видя его растерянность.

В шкафу было два мегомметра. На одном значилось 100, на другом – и вовсе 500 вольт. Какой из них брать? «Все ясно, – с усмешкой подумал Андрей, – проверяют «на вшивость», как и предупреждали в училище». Впрочем, долго думать ему не пришлось: выручили врожденная смекалка и только что приобретенные знания. «Немых говорил, что напряжение на старте – 27 В, – размышлял он. – Значит, стовольтовый мегомметр будет меньшим злом». Взяв прибор, лейтенант в задумчивости побрел на старт, лихорадочно вспоминая все, чему его учили в ВУЗе.

Старт напоминал гигантский муравейник, где в строго заведенном порядке перемещались десятки людей. Каждый из них четко знал, куда двигаться и что делать. Тополевский на мгновение остановился, пытаясь сообразить, как среди людей, одетых в совершенно одинаковую униформу, вычислить магического ефрейтора Коровкина. Осмотревшись, он принял единственно верное решение – подойдя к колоннам обслуживания, сложил руки рупором и громко крикнул: «Коровкин». Откуда-то сверху раздалось желанное: «Чего?» «Ко мне!» – задрав голову и придерживая рукой фуражку, приказал Андрей. «Щас закончу и спущусь», – спокойно ответил увалень и скрылся на колонне, где-то на высоте шестого этажа. Ожидая помощника, Тополевский внимательно наблюдал за умелыми действиями стартовиков и заправщиков.

– Искали, товарищ лейтенант? – поинтересовался коренастый парень в черной спецовке и ярко красной монтажной каске.

– Нам приказано собрать схему на 90 градусов, – уверенным голосом довел до него указание лейтенант.

– Приказано – соберем, – без эмоций заверил воин и направился к одному из огромных кабельных шкафов.

Не спеша, он извлек бухту кабеля и положил ее прямо на землю. Затем то же проделал со вторым, третьим, четвертым… Андрей занервничал, полагая, что даже ефрейтор экзаменует его. Не выдержав, он дернул его за рукав и потребовал:

– Доложите, что вы вытворяете!

– Ищу наши кабеля. Их перепутали после сегодняшнего пуска.

– Сегодня был пуск?

– В три часа ночи, – беспристрастно пожал плечами солдат.

– Зачем было все разбирать, если приходится собирать заново?

– Так круг-то этот, – Коровкин кивнул на поворотный круг, на котором они стояли, – после каждой работы вращают в исходное положение, так как не известен азимут следующего пуска. Если схемы не разобрать, все кабели порвутся.

– Ясно, – Андрей делал вид, что проверяет знания ефрейтора, а на самом деле учился у него. – Доложите индексы наших кабелей!

– Вот этот, с большой «головой» и красной чертой, – наш, – с гордостью произнес флегматичный ефрейтор и уверенно извлек из кучи кишащих подобно клубку змей кабелей нужный. – И этот поменьше, с зеленой чертой, – указал глазами он, – тоже наш.

– Я просил назвать индексы, – потребовал Тополевский.

– А на кой они мне? – искренне удивился служивый. – Наши кабели я знаю, как свои пять пальцев, и без ошибок всегда найду их.

– Проверить сопротивление изоляции! – приказал лейтенант, надеясь таким образом освоить выполнение и этой операции.

Удивительно, курсантом он научился решать в уме даже интегральные уравнения, а простейших навыков в работе с мегомметром так и не приобрел – эту премудрость в училище попросту не преподавали.

– Вы будите крутить или тыкать? – деловито уточнил Коровкин.

– Что крутить и куда тыкать? – поддел его Тополевский. – Доложите порядок измерения сопротивления изоляции!

– Один должен крутить вот эту ручку… мегомметра, а другой – тыкать… вставлять… – с трудом подбирал нужное слово ефрейтор, – в разъем кабеля и снимать показания с мегомметра.

– Я хочу проверить ваши знания, показания снимать будете вы, – нашелся лейтенант, не желая показывать свою неопытность.

– Как скажете, – добродушно согласился боец.

– Как положено отвечать военнослужащему? – Андрей хотел, чтобы подчиненный сразу почувствовал в нем своего начальника.

– Есть! – хмуро бросил солдат и начал процесс измерения. – Крутите быстрее, товарищ лейтенант, – сосредоточенно попросил он.

– Есть! – улыбнулся в ответ Тополевский.

– Норма. Норма. Норма… – переставляя щуп мегомметра от штекера к штекеру, твердил ефрейтор.

– Что за норма? Докладывайте внятно, какие показания должны быть на приборе!

– Не меньше ста.

– Чего ста? Вольт? Ампер? Ом?

– Не знаю… – опешил ефрейтор, испуганно вращая глазами. – Капитан Крючков, когда учил, говорил: должно быть не меньше ста…

– Ну, хорошо, – пожалел парня офицер. – Давайте завершать.

– Уже все. Теперь надо состыковать вот эти разъемы.

– Выполнить операцию стыковки! – входя в роль начальника, приказал Тополевский.

Вернувшись в пультовую, Андрей нашел глазами Крючкова и, как учили, приложив руку к головному убору, начал доклад: «Товарищ капитан, ваше прик…». Николай, не дослушав, опустил руку лейтенанта и по-дружески поинтересовался:

– Все закончили? Вопросов нет?

– Только один. Вы так доверяете ефрейтору, а он даже индексов кабелей не знает.

– Но схему же собрали. Или ты ему подсказывал? – хитро щурясь, уточнил капитан.

– Ну, как это можно? Красная черта, зеленая черта…

– Это все «опыт, сын ошибок трудных», – процитировал Крючков. – Ну, не запоминают они эти многоцифирные индексы, путают кабели, а при поиске неправильно собранных схем это оборачивается серьезной головной болью. А «красный-зеленый» они запоминают четко, даже те, кто приходит с восемью классами образования. Ты еще не раз в этом убедишься.

В заправочной команде офицеры приняли Андрея, как своего, благодаря чему у него сложилось представление, что все они знакомы давным-давно. Несмотря на то, что каждый из друзей был яркой индивидуальностью и незаменимым в своей области специалистом, коллеги удивительным образом дополняли друг друга, образуя единую сплоченную команду. Часто из-за нехватки людей в других подразделениях и частях их небольшой коллектив разделялся. И тогда основную задачу по запуску спутника решали сокращенным составом.

Было так и на сей раз. «Готовность к пуску один час», – прогремело по громкой связи. И практически следом с соседнего старта, расположенного метрах в ста, донеслось: «Готовность к генеральным испытаниям десять минут». «Беги-ка, Андрей, к соседям, – распорядился Крючков, – там в одиночку на двух пультах не управиться. А мы тебя здесь подстрахуем».

В свою пультовую Тополевский вернулся практически к самому набору схемы готовности к пуску. «Все в норме?» – уточнил он у Николая. Тот молча кивнул, приложил указательный палец к губам и доложил в микрофон: «Готов принять минутную готовность». Несколько проведенных в тишине минут превратились в вечность. И, наконец, из громкоговорителя прозвучали заветные команды: «Ключ на старт!.. Ключ на дренаж!.. Протяжка!.. Продувка! Пуск!» Офицеры привычно выключили пульты и, откинувшись на спинки стульев, в абсолютном безмолвии слушали репортаж о полете ракеты. Каждый думал о своем.

– Андрюха, старина, замени меня в наряде, – шепнул капитан Терехов, который был едва ли не вдвое старше лейтенанта. За глаза его звали «пятнадцатилетний капитан». В виду отсутствия соответствующего образования он служил в этом звании полтора десятка лет, не имея ни малейших перспектив на повышение. – Не в службу, а в дружбу – выручай. Моя «старуха» легла на сохранение, а у дочери температура под сорок.

– Хорошо, – легко согласился Андрей. – Только забеги к моим и предупреди, что меня не будет сегодня и завтра.

– А завтра-то почему? – удивился Терехов. – Уж, не по бабам ли собрался? – пошутил он, сглаживая неловкость ситуации.

– Завтра пуск поздний, на мотовоз все равно не успеть, – пояснил молодой сослуживец. – Антон предложил остаться в части на рыбалку. В субботу уедем домой днем, по-людски.

– А жена волноваться не будет? – насторожился капитан.

– Она приучена первые три дня ждать, – улыбнулся Андрей. – Потом я либо сам объявлюсь, либо, – постучал он по столу костяшками пальцев, – печальную весть ей сообщит командир…