– А когда контрольный срок прибытия? – насторожился напарник.
– Послезавтра. Так что билеты возьмешь на вечерний поезд.
– Маня, миссия невыполнима: подумают, что я струхнул и бросил поле боя. Это ранит мое мужское самолюбие. Короче, лично я могу уехать только дневным поездом. Клянусь, организую нам трансфер прямо до телецентра.
– Если факт того, что в таком случае ты пролетаешь мимо проекта, ранит твое самолюбие меньше, можешь оставаться.
– Чистой воды шантаж. А как насчет последней воли?
– Можно подумать, тебе предстоит смертная казнь.
– Не исключено…
– И не забудь перезвонить Леночке.
– И жене с тещей в придачу! Щас, вот все брошу и позвоню.
Небольшая пикировка не помешала им спустя четыре часа загрузиться в поезд. Никита тут же засобирался в вагон-ресторан. Едва он ушел, в купе заглянула проводница и предложила чай.
– Все пишите. Совсем себя не бережете. Сложная у вас работа.
– А у вас легкая?
– Я привыкшая, – присела рядом она. – Четверть века как на колесах. Почитай, все годы на одной ветке. Люблю я эти края.
По вагону прошла беременная женщина.
– Вот куда ее несет? – не сдержалась проводница. – Не сегодня-завтра рожать, а дома все равно не сидится.
– Может, она как раз домой едет, – предположила Маша.
– Того и гляди, в поезде прихватит. Что будем делать?
– Роды принимать, – улыбнулась журналистка. – Всем вагоном. Мне говорили – такое бывает.
– Вам говорили, а я своими глазами видела, – дама перекрестилась. – Не приведи бог! И ведь села эта страдалица как раз на вашей станции.
– Не может быть! – обрадовалась Маша. – Какое счастье!
– Разве ж это счастье? Совсем даже наоборот, – проводница заплакала. – Чему тут радоваться? Горем ведь все закончилось.
Маша налила женщине воды.
– Вы меня не так поняли, – извинилась она. – Счастье, что я вас встретила. Мы собираемся снимать сериал про космодром. Там четверть века назад был страшный взрыв, погибло множество людей. Столько судеб переломалось! Вдова одного из командиров родила потом в поезде. Я даже хотела письмо вашему министру написать, чтобы помог разыскать очевидцев.
– Я с ней ну вот как с тобой говорила, – смахнув слезу, призналась собеседница. – Только лучше бы она дома осталась! – ее лицо стало каменным. – С тех пор я страсть как не люблю брюхатых пассажирок. В тот день ведь я в свой первый рейс вышла. Знаешь, как радовалась? Думала, на всю жизнь запомню ту поездку. Так оно и вышло: ох, и страху натерпелись мы тогда с теткой Лидой!..
…Был ясный, солнечный день, хотя в лесу еще лежал снег. Московский поезд прибыл на железнодорожную станцию близ космодрома строго по расписанию. Из дверей одного из вагонов появилась Зинаида – пухленькая молодая проводница с русыми косами вокруг головы. Накинув поверх платья в горошек форменный китель, она строила глазки проходящим военным и не заметила, когда в вагон посадили беременную женщину и ее пятилетнюю дочь. Капитан внес в купе нехитрые пожитки, простился и спустился на перрон. Мимо как раз следовал патруль. Зинка с интересом скосила глаза на рыжеволосого солдатика. Тот незаметно подмигнул в ответ. Девушка улыбнулась и залилась краской.
– Зинаида, – строго окликнула ее из вагона напарница. – Поди-ка, подсоби пузатой пассажирке, а то она ревет как белуга, а при ней там дочка-малолетка, – она протянула руку и с усмешкой добавила: – Видать, мужик-то ейный пошел в загул и спровадил женку, куда подальше.
– Может, у ней и нет никакого мужика, – предположила Зинка.
– Тогда бы она в общем или в плацкарте ехала. Поторопись!
– Теть Лида, да погодь ты, сейчас тронемся, – девушка высунулась из вагона, провожая взглядом приглянувшегося солдата. Тот украдкой взмахнул на прощание.
– Вертихвостка! – недовольно поджала губы тетка. – Ты на работе или на танцульках? Вот пожалуюсь бригадиру, пеняй на себя.
– Теть Лид, будто ты не была молодой, – обиделась Зинка, взлетая на ступеньку. – И чего этим пассажирам дома не сидится!
Поезд дал гудок и плавно тронулся. Беременная обреченно прислонилась головой к стеклу и, с трудом сдерживая рыдания, махнула провожатому скомканным в ладони платком. Малышка испуганно прижалась к матери и тихонько заскулила.
– Давайте, что ли, помогу, – пригласила их в купе Зинаида.
Женщина даже не обернулась. Слезы градом катились по ее изможденному лицу. Девочка вошла в купе и забилась в угол.
– Вы бы присели, – продолжала настаивать девушка и потрясла беременную за локоть. – В ногах правды нет.
Та повернула к ней почерневшее от слез лицо. Зинка испуганно осеклась и в растерянности опустила глаза.
– А ее вообще нет, хваленой вашей правды!
По ее животу пробежала то ли дрожь, то ли судорога. Беременная провела рукой по округлости и едва слышно успокоила: «Тихо, сыночек, тихо, родной. Мама рядом…»
– Я помогу вам застелить белье, – Зинка бросилась в купе проводников. – Чудная эта брюхатая какая-то, – поделилась она сомнениями. – Кажись, на ней черный платок. Может, горе какое?
– Черный платок, говоришь? – выглянула в коридор Лидия. – А я и не приметила. Дай-ка, Зинка, мне комплект. Я ей сама постелю, – лицо проводницы стало суровым. – А ты чайку сообрази, да поживее! У нее, чай, дите малое рядом. Шевелись!
Спустя минуту Зинка постучалась в купе:
– Вот! – громко отрапортовала она. – Возьмите ваш чай!
Сменщица с укоризной приложила палец к губам:
– Ну, чего разоралась? Тише! Не видишь – человек отдыхает, – она укрыла женщину и погладила по голове малышку. – Ставь чай и марш собирать билеты, пока я ребетенка накормлю!
Зинка осторожно поставила стаканы и на цыпочках вышла.
Ночью, когда она дремала в своем крохотном закутке, дверь с грохотом распахнулась, и рядом с лицом девушки возникла нетрезвая физиономия взъерошенного пассажира.
– Мадемуазель! Бога ради простите, что разбудил. Нам бы парочку чистых стаканов.
– А, ну-ка, марш спать! – грозно потребовала за его спиной Лидия. – В таком виде мигом вылетишь с поезда!
– Пардон, мадам, – попятился гость. – Отпуск вот отмечаю.
– Как вы с ним быстро управились! Вот бы и мне так!
– Дело наживное, осилишь еще. В поезде этой грамоте в два счета обучишься! Иди-ка ты, Зинаида, покемарь, я тебя апосля разбужу!
– Теть Лида, как там наша брюхатая? – зевнув, уточнила напарница.
– С головой у ней что-то не в порядке, – оглянувшись, не слышит ли кто, прошептала проводница. – Говорит, был у них там недавно страшный взрыв. Народу, мол, много полегло. И муж ее тоже погиб. Но все это, вроде, большой секрет.
– Взрыв? – потянувшись, уточнила Зинка. – Брешет! Сейчас не война. Не может быть!
– Все может быть… – Лидия недоверчиво покачала головой. – Но по радио бы точно сказали. Или по телевизору. Космонавты вон гибнут, и секретов из этого не делают. Видать, мужик-то ейный по пьяни угорел. А она его в герои записала, чтобы детям не стыдно было. И что с того? Зачем нам всем правду знать? Спи.
Свернувшись на полке калачиком, Зинка сразу же заснула. Ей привиделось большое мутное озеро, по которому ее в лодке на веслах катал белобрысый солдат. Видя ее, он причалил к берегу и подал смущенной девушке руку. Зинка важно плюхнулась на корму, свесилась за борт и опустила ладонь в прохладную воду. Подружки с завистью перешептывались ей вслед. Краем глаза она заметила, что на берегу появилась ее беременная пассажирка. Она молитвенно протянула к девушке обе руки и настоятельно попросила нарвать букет кувшинок. Зинка наклонилась, собирая цветы. Неожиданно лодка покачнулась, накренилась и стала тонуть. Оказавшись в воде, девушка заметила, что рядом барахтается какой-то младенец. Она стала выталкивать его на поверхность, но ребенок упорно шел ко дну.
– Помогите! – кричали с берега и умоляли. – Зинка, выручай!
– Зинка, выручай! Твоя помощь требуется! – растолкав спящую, прокричала ей в самое ухо Лидия.
Девушка испуганно вскочила и осмотрелась:
– Он утонул? Тетя Лида, я честное слово хотела его спасти!
– Вот и спасай! – потянула ее следом за собой напарница. – У нашей пассажирки роды начались! Скорее беги к машинисту, сообщи, что в вагоне ЧП! Пусть свяжется с ближайшей станцией и вызовет «неотложку». Скажи, что роды очень сложные! – крикнула она. – Кабы не померла! Чего стоишь? Живо беги!
Схватив чистую простыню, Лидия вернулась в купе, где в бреду металась роженица.