Припарковавшись у телецентра, Маша достала из багажника увесистый пакет и направилась прямиком к шефу.
Импозантный мужчина ближе к сорока в вызывающе ярком галстуке и костюме с последнего миланского показа откровенно любовался своим отражением, при этом внимательно слушая собеседницу.
– Это твой цвет, – оценил наряд Борис. – Давай свой эксклюзив.
Маша вставила диск в компьютер. На экране появилась отснятая с вертолета и купающаяся в позолоте осеннего великолепия тайга, по безбрежным просторам которой замысловатым узором причудливо петляла извилистая лента мощной таежной реки. Металлические башни стартовых сооружений по ее берегам напоминали фантастические очертания замысловатых замков с полотен художника-авангардиста. Борис с интересом вглядывался в незнакомый пейзаж.
– Российский космодром, у которого скоро юбилей, – задумчиво произнес шеф. – А в чем фишка?
– Пока конкуренты проснутся, у нас на выходе будет роскошный материал. Вряд ли на другом канале есть спец, который в теме больше моего: пятнадцать лет на космодроме – багаж солидный.
– Это ж сколько тебе сейчас? – глаза Бориса округлились от любопытства, но он спешно ретировался: – Выглядишь на все сто.
– Надеюсь, не лет! Законсервировалась в местном климате, – улыбнулась журналистка, переходя к делу. – Раскопаю чудные подробности. Новыми глазами посмотрим на причину давнего взрыва. Страшная трагедия – сорок восемь жертв… – ее голос дрогнул. – Вот лишь часть публикаций. Без слез не вспомнишь!
– А наш зритель, как известно, сентиментален. Его хлебом не корми, дай поохать и всплакнуть.
Маша уловила в его словах иронию и нахмурилась.
– Не совести меня, Мария, я о деле пекусь! – опередил ее комментарии босс. – Спору нет – мелодраматические подробности дают высокий рейтинг. А «цифры», как известно, кормят нас хлебом с маслом, а если хорошенько постараться, то и на икорку наберется.
– Жаль, что нашу работу оценивают исключительно по рейтингам. Профессионализм и душевность нынче не в счет.
– Я тебя умоляю! – отмахнулся Борис. – Нынче самый ходовой товар – сенсация, особенно если с душком, – усмехнулся он, касаясь кнопки громкой связи.
– Борис Никитич, чай? Кофе? – звонко уточнила секретарша.
– Ты что будешь? – посмотрел на Машу патрон.
– Зеленый чай.
– Заказ принят – проворковала на том конце девушка и проявила осведомленность: – Шеф, вам как обычно кофе со сливками?
– И захвати Марье Андреевне горький шоколад. У нас есть?
– В Греции все есть, – томно промурлыкал нежный голосок.
Борис растаял от многозначительности ее интонации, но взял себя в руки и беспристрастно посмотрел на собеседницу.
– Жаль, что наше руководство интересуют только «жареные» факты, – вернулась к наболевшему Маша.
Борис отстраненно пожал плечами:
– Особенности рыночной экономики, так сказать, но превыше всего законы жанра. Мы играем исключительно по правилам и не имеем права терять рейтинги, то бишь, аудиторию. Конкуренция, знаешь ли! Как ты помнишь, наша зарплата прямо пропорциональна именно числу телезрителей. Вот ты, к примеру, согласна на меньшую сумму? Лично я – нет! – развязно хмыкнул он. – Те из нас, кого цепляет духовность, вкалывают на «Культуре». Профессионально. Добротно. Не спорю. Но в смысле оплаты оставляет желать лучшего. А мы с тобой пашем на нашем канале, имея вполне приличные «мани-мани», – шеф с блаженной улыбкой на холеном лице шутливо пошуршал пальцами и игриво добавил: – Да, я такой, как есть. Без всяких там хитростей и премудростей, – оставшись довольным своими откровениями, он потянулся к Машиной стопке. – Бестселлеры?
– Раритет, – устало улыбнулась коллега. – Наше с мужем творчество о космодроме. Будет желание, полистай на досуге.
Рассматривая иллюстрации, Борис жестом показал вошедшей секретарше, куда поставить поднос, проводив пристальным взглядом ее стройные ножки. Девушка почувствовала это и уже в дверях оглянулась, подмигнув в ответ. «Недурно», – хитро прокомментировал Борис. И было непонятно, что конкретно он имел ввиду. Маша иронично проследила за его взглядом и с наслаждением вдохнула аромат чая. Шеф заметил это и многозначительно повторил:
– Я же говорю, совсем недурно, – он посмотрел на собеседницу с явным уважением. – Впечатляет. Я вот в этих краях ни разу не был.
– Не вопрос – на ближайший пуск едем вместе. Буду твоим персональным гидом. Так что насчет проекта? Идею ведь могут и украсть…
– Ты это брось! – через плечо сплюнул шеф и, стуча костяшками пальцев по столу, приказал: – О планах никому ни полсловечка!
– Корпоративная этика превыше всего, – гостья отправила в рот новый кусочек шоколада. – Так что насчет проекта?
– Скрывать не стану – в этом что-то есть. Но решать, как ты понимаешь, не мне, – кивнул в потолок Борис. – Беру тайм-аут, обмозгую все с руководством и в ближайшие дни дам конкретный ответ. По рукам?
– Добро, – согласилась Маша. – Жду звонка.
При виде журналистки секретарша быстрым движением спрятала в стол журнал мод. Маша сделала вид, что ничего не заметила, и доброжелательно улыбнулась: «Леночка, шоколад великолепен, а чай и вовсе – выше всех похвал». Девушка зарделась от удовольствия и пообещала в другой раз заварить чай для особо важных персон.
– Вы не такая как наше большинство, – призналась она.
– И что же во мне не так?
– Вы – добрая. А в Москве так мало людей без камня за пазухой.
– А я не местная, – пошутила Маша и уже серьезно добавила: – Леночка, телевидение – это еще не вся столица. Именно в Останкино больше всего провинциалов.
– Я и сама из Питера, – согласилась девушка.
– Тогда у вас колоссальные перспективы: питерское нашествие грозит стране культурной революцией.
Леночка не поняла намека и недоуменно пожала плечами.
– А журналы мод можете даже не смотреть, – обернулась с порога гостья. – Им за вами просто не угнаться.
Секретарша расплылась в улыбке и достала зеркальце.
В коридоре Машу едва не снес Никита.
– Ну и где тебя носит, Манюня? У нас выезд!
– Я в курсе. До эфира вагон времени!
Оператор проводил ее выразительным взглядом, хотел двинуться следом, но на ходу развернулся и заглянул в приемную:
– Мадмуазель, вы офигительно прекрасны! – фамильярно шепнул он.
Секретаршу бросило в жар, она нервно присела за стол и забарабанила пальцами по клавиатуре. Ловелас жестом фокусника ловко положил поверх рук девушки розу:
– Большой пардон за давешнюю склоку.
– Вам пора на выезд, – осталась непреклонной Леночка.
– А если не так официально? – молитвенно сложил руки гость.
– Никита, проделки твоей благоверной довели меня до…
Договорить ей помешал страстный поцелуй. Секретарша не успела и глазом моргнуть, как оператор повязал на ее юную шейку элегантный шарф, метнулся к двери и, послав воздушный поцелуй, самонадеянно уточнил: «Надеюсь, я прощен?» Леночка возмущенно посопела ему вслед, но порхнула к зеркалу и повязала шарфик согласно последнему писку моды. Дверь кабинета босса распахнулась. Девушка спешно вернулась на рабочее место.
– Я к генеральному, – на ходу сообщил Борис, но, видя обновку, замедлил шаг. – А шарфик в тренде, – со знанием дела дал оценку он.
Трудовые будни отодвинули грандиозные планы Маши на второй план, окунув в водоворот повседневной рутины. Руководство не возвращалось к ее идее и никак не комментировало инициативу, потому о предложении снять документальный фильм о космодроме она успела подзабыть. Да и текущих дел было невпроворот. Уже отснятого материала с лихвой хватало, чтобы выдавать сюжеты ежедневно, но эфирное время было в дефиците, и его выделяли не чаще трех раз в неделю. Это не добавляло ни оптимизма, ни вдохновения. Вот и сейчас, пересматривая смонтированный ролик, Маша безнадежно вздохнула – запоминающейся картинки для эффектной концовки не было. Она нервно закусила губу. В комнату заглянула девушка и уточнила, готов ли сюжет о студентах. Журналистка пообещала ускориться и с горечью призналась: «Ищу фишку – нет яркой точки!» Она наклонилась к монитору и отмотала назад видеоряд. Хорошенькие девочки прыгали от счастья, находя в списке абитуриентов свои фамилии. Парни радостно выписывали ногами заковыристые пируэты. Юные лица, эффектные наряды, блаженные улыбки. Все, как во времена ее юности. Только у этого поколения побольше дерзости и чуть меньше ответственности. Незаметно для себя Маша вернулась в студенческие годы.