– Пап, а в женском общежитии комендант не требуется? – поинтересовалась Татьяна, которая держала руку на пульсе семейных событий.
– В женском коллективе ему не продержаться, – вздохнул отец. – Сожрут. А вот в мужском… Главное, следить, чтобы туда женщины не просочились, а то такие дрязги начнутся…
– Лева! Будь хорошим мальчиком, не слушай папу! – тут же возразила маменька. – В мужском общежитии довольно часто бывают женщины! К тому же такие, какие тебе не пара. Я устраиваю тебя санитаром!
Лева согласился, но на следующий же день пошел и устроился туда, куда взяли.
Первый шаг к перемене судьбы был сделан, и женская половина Мышкиных кинулась продолжать начатое. Танюша всерьез занялась поиском невесты, а маменька… Та пошла еще дальше. Взвесив все плюсы и минусы своего сыночка, она решила, что дело с женитьбой пойдет гораздо веселее, если у мальчика будет своя квартира. Но поскольку их трешку ни на что достойное она поменять не смогла, то решила поменять мужа. Как-то очень удачно организовалась небольшая ссора, в результате которой маменька Мария Лукинична рассорилась с папенькой – Венедиктом Наумовичем, и не успел тот одуматься, как она уже сосватала его своей подруге – Елизавете Аркадьевне. Елизавета Аркадьевна была дамой с причудами, носила летом огромные шляпы с букетами по полям, а в зимнее время украшала себя вязаными шапочками с медвежьими ушками. Однако избранница имела просторную квартиру и большое желание выйти замуж. Как выяснилось позже, Венедикт Наумович терпеть ненавидел Елизавету Аркадьевну, мало того, он ее боялся, но маменьке каким-то волшебным образом удалось соединить эти две судьбы. Сама же Мария Лукинична, в срочном порядке просмотрев все личные дела пациентов своей больницы, выбрала для себя отставного прапорщика с межпозвоночной грыжей и неплохой жилплощадью. Она убедила бывшего вояку в том, что только она может составить счастье всей его жизни. Странно, что он об этом до сих пор не догадался. А если он и сейчас этого не поймет, то ему в старости некому даже позвонки будет вставить на место.
Как бы там ни было, родители разъехались по новым жилищам, а Левушке досталась трехкомнатная квартира. На которую тут же позарились братик с сестричкой. Оказалось, что им совершенно некомфортно жить в своих квартирах и надо срочно расширяться. Но Мария Лукинична грозно сверкнула очами и строго сообщила, что никакого расширения в ближайшее время не предвидится, а уж потом… после… старшенькому сыночку достанется квартира прапорщика, она уже над этим поработала, а вот Танюшке посчастливится жить в квартире Елизаветы Аркадьевны, тем паче что той все равно скоро в психиатричку. Детки примолкли, радужные перспективы успокоили их пылкие желания, а Левушка остался один. Кстати, жена нашлась сразу же, как стало ясно, что Лев Венедиктович единственный владелец хором. Правда, продержалась она недолго. Только Танюше стало известно, что невеста срочно вызывает к себе мать, а там уже и брат на узлах сидит, как обнаружилось, что жена Левушку не любит, а посему – нет ей места в славной семье Мышкиных. С большим трудом удалось установить прежний статус холостяка и отстоять драгоценные метры.
И вот теперь, спустя десять лет после тех событий, Левушка, то есть Лев Венедиктович Мышкин, исправно похаживал на работу, а в квартире они проживали вдвоем. С котом.
Кот был роскошный, раскормленный, с невероятно богатым хвостом и самомнением. Звали его, конечно же, Чингисханом. Лев Мышкин купил специальную шлейку и некоторое время даже выгуливал его в парке. Но после того как на парочку кинулась здоровенная собака, Чингисхан вспрыгнул к хозяину на темя и оттуда по-своему начал проклинать и собак и хозяина, прогулки было решено прекратить.
Льву и Чингисхану никогда не было скучно вдвоем. Во-первых, они не слишком любили шумных гостей, а во-вторых, вдвоем они бывали редко. Сразу же после того как Лев Мышкин остался один, выяснилось, что сестрице после своих поездок очень нужно хотя бы денек отдохнуть. Чтобы никто не лез с расспросами, не заставлял стирать-гладить, не просил денег и чтобы можно было расслабиться на полную катушку. Поэтому Танюшка сразу после прибытия из Китая оседала у Левы дня на два, а то и три. Пока ее домашние думали, что она в командировке.
Братец, как выяснилось, тоже очень нуждался в отдыхе. Его обе девицы выскочили замуж и проживали теперь с мужьями у родителей. Такого напряга Юра пережить был не в состоянии. А потому раз в неделю исправно ссорился с супругой и отбывал на релаксацию, то есть к брату.
И вот сейчас, когда Лев после утренней встречи с недоброй женщиной собирался все рассказать Чингисхану и закручиниться, выяснилось, что кручиниться ему будет помогать еще и сестра Танюшка. А это было уже совсем не то, и неприятную женщину из парка пришлось просто выкинуть из головы.
Людмила Максимовна Бурова сидела за столом, уплетала магазинные пельмени и жаловалась сыну:
– Нет, Ром, ну как не ругаться-то? Ведь этот наш олух собрал всех работников, и завтра они переезжают на месяц работать в частном хозяйстве!
– А тебя опять не взяли? – озабоченно спросил сын.
– Уже третий год не берут, Рома! Третий! – выливала обиду женщина. – А ты знаешь там какая техника? Там же руками и делать ничего не надо! Все тебе вспашут, все разметят, ходи только да тюльпанчики в дырочки тыкай! И туда – всех! А здесь на весь огромный парк оставили только меня да еще инвалида нашего, деда Яшу. Чего мы вдвоем наработаем-то?
– Ты бы сходила, объяснила бы.
– Я сегодня ходила. Так наш начальник, балбес, выкатил на меня свои глазки поросячьи и заблеял: «Лю-юдмила Ма-аксимовна! Вы нам всю производственную атмосфэ-эру портите! На работу надо идти как на праздник! Возьмите косу и ступайте». Вот хотела бы я на его атмосфэру посмотреть, когда б он вручную, косой, весь этот парк выкосил!
– Мам, а чего ты домой-то косу притащила?
– Так мне удобнее, сразу из дома в парк, а то еще за косой заезжать…
– Бросала б ты эту работу, мам, – посоветовал сын уже в который раз. – Ну что мы – не проживем, что ли?
– Проживем, – кивнула мать. – Но только мы и с этой-то работой едва концы с концами…
– Мама! Ну ты ж постоянно сидишь в Интернете! Найди себе там работу, сиди дома, будешь только деньги получать. Ну чего ты, правда, как смерть с этой косой таскаешься. Смотри вон, опять похудела!
– Ладно, – кивнула мать. – Вот месяц доработаю и уволюсь.
– Опять месяц?
– Зарплату получу и сразу же подам заявление, – быстро проговорила мать и перевела разговор на другую тему. – Вы сегодня у нас ночуете с Леной или дома?
– Дома, Лене завтра на работу рано, отсюда далеко. Мы уж в субботу приедем, помыться да постирать. А сейчас я уже собираться буду. Пока доеду…
Сын поднялся и вышел из кухни, а мать только подавила вздох.
Ну и как ей бросать эту работу? Ромка вот учился, работал, а потом…
Вообще, сыном своим Людмила гордилась. Учился он у нее всегда хорошо, до девятого класса вообще четверок не было. Окончил школу без троек, поступил в пединститут на информатику. Окончил, устроился по специальности, в школу. А потом как голову снесло. Оказывается, мальчик ее всерьез увлекается рэпом. И, видимо, какие-то у него особенные способности обнаружились, потому что Ромка вдруг стал встречаться с телевизионщиками, выступать на сценах города, а недавно и вовсе сообщил, что его приглашают в Питер. Глаза у сына так горели, что мать не смогла даже напомнить – а чего с работой и как с деньгами-то? Но сын об этом заговорил сам. Сказал, что поедут они вместе с его девушкой Леной, места забронировали организаторы, а им и надо-то всего ничего. Сын съездил, выступил на каком-то конкурсе, и понеслось. Теперь его ждал Новосибирск, потом Нижний Новгород. И везде конкурсы, выступления, а денег… Денег у парня, конечно же, не было. С прежней работы он уволился, кому же нужен такой учитель, а на новую устраиваться он боялся. Боялся, что не отпустят. Нет, он хватался за любую работу, безвылазно делал какие-то сайты, дизайнерские обработки, у матери денег не просил, но и стабильного заработка не было.
Может быть, и надо было на сына надавить, нажать, напомнить, что он кормилец, а больших денег на этом поприще заработать ох как трудно. Может быть… Но только не могла Людмила наступить на горло сыновней песне. Или треку, как у них правильно называется.
Вот и получается, что работу ей сейчас ну никак нельзя бросать. А начальник… Да пусть он себе смеется, не плачет же. И ничего страшного, что она людям смерть напоминает, она ж у них жизнь не забирает, а уж если у нее плащ такой, так… Скоро лето, она и вовсе без плаща ходить будет.