(Англия) Элизабет Чедвик - Ради милости короля

Ида заставила себя встать и выглянуть в окно. Роджер вышел из дому и обнял Гуго. Он разговаривал с сыном как мужчина с мужчиной, и даже с верхнего этажа Ида видела, что мальчик отвечает с улыбкой. Гуго легче ее переносил отсутствие Роджера, но он унаследовал от отца способность замыкаться в себе и довольствоваться этим, в то время как она страдала без ласковых прикосновений.

Роджер что-то сказал, оба засмеялись и повернули к дому, и это зрелище только напомнило о том, чего ей не хватало в отсутствие мужа. В домашнем очаге горел огонь, и довольно ярко, но без Роджера он грел вполсилы. А как же иначе?

Старшие бароны и военачальники Ричарда захватили несколько домов неподалеку от сторожевой башни замка Ноттингем. Роджер стоял у камина в одном из них, наслаждаясь ласковым теплом, и пил эль. На улице кукарекали петухи, возвещая блеклый весенний рассвет местным жителям, давно проснувшимся и сидящим как на иголках в ожидании прибытия крупных королевских сил.

Пока что ворота замка оставались закрытыми, и комендант крепости Уильям де Венневаль не желал их открывать. Вместо этого он начал обстрел из луков, арбалетов и пращей, когда королевская армия подошла к стенам, и отказался поверить, что Ричард лично явился возглавить осаду. Он заявил, что это блеф и его не обвести вокруг пальца.

Ричард поставил ряд виселиц и казнил несколько сержантов гарнизона, которых поймали за стенами крепости, когда армия только прибыла. Их тела вращались в первых лучах солнца, головы свешивались, руки были связаны за спиной. Жестокое предупреждение Ричарда вызвало новый залп снарядов и оскорблений, но к сдаче не привело.

Роджер поднял взгляд, когда открылась дверь и вошел Уильям Маршал. Как и Роджер, он был одет в кольчужную рубаху и чулки, на правом бедре висел меч, на левом кинжал. На голове у Маршала был развязанный подшлемник, и его лицо сохраняло обычное расслабленное и безразличное выражение.

Уильям взял кружку эля у оруженосца Роджера и, поприветствовав самого Роджера, произнес:

– Спасибо, что замолвили за меня словечко, милорд. Иные были убеждены, что я стал предателем.

– Я сделал что смог, – отмахнулся Роджер, – хотя ваше прибытие в распоряжение короля оказалось лучшим средством против злопыхателей.

Произносить имя Лонгчампа было не обязательно. Епископ Илийский не переставал требовать, чтобы Уильяма Маршала включили в число мятежников.

– Я был уверен, что вы не предатель. – Роджер пристально посмотрел на Уильяма. – Весть о смерти вашего брата опечалила меня. Я знал его много лет, упокой Господь его душу.

– Он давно хворал, – мрачно откликнулся Уильям. – Я уговаривал его свернуть с избранного пути, но он меня не слушал. – Маршал не то скривился, не то задумчиво улыбнулся. – Мой отец удерживал Мальборо много лет, и я жил там в детстве. Полагаю, брат вбил себе в голову, что если сможет удержать его для Иоанна, то потом замок вернется в семью, но неверно оценил положение и заплатил за это, упокой Господь его душу. – Маршал перекрестился и передернул плечами, как бы стряхивая груз, а после переменил тему: – Говорят, Господь благословил вас еще одним сыном.

– Чудесный здоровый мальчуган, благодарение Всевышнему, – кивнул Роджер.

– Графиня здорова?

– Да, спасибо, – заставил себя улыбнуться Роджер. – А как поживает ваша супруга?

– Скоро разрешится третьим ребенком. Изабелла говорит, на этот раз будет девочка, и я ей верю. Похоже, она знает. У меня есть наследник для Англии и наследник для Нормандии. Недурно было бы завести малютку-дочь и разыгрывать любящего отца. – Он вздернул подбородок, глядя на Роджера. – И полезно для заключения брачных союзов. Ваши дочери еще не помолвлены?

– Я обдумываю подходящие кандидатуры, – покачал головой Роджер. – Но девочкам еще нужно вырасти и многому научиться.

– Уверен, они получат превосходное образование и украсят любой дом. Ваша супруга – самая добрая и дружелюбная женщина из всех, кого я встречал. – В уголках глаз Уильяма пролегли веселые морщинки. – Если бы я подыскивал ей занятие, то сделал бы источником тепла и заботы для усталых путников, нуждающихся в отдыхе. Она подобна очагу в конце утомительного пути.

Роджер погрустнел. Этот очаг едва тлел, когда он вернулся из Германии, и почти погас, когда он отправился в Ноттингем.

– Возможно, Иде было бы лучше замужем за владельцем постоялого двора, – кисло произнес Роджер. – Тогда она видела бы меня чаще. Моя поездка в Германию далась ей нелегко, а теперь еще эта осада. – Он тяжело вздохнул. – А когда воцарится мир, мне, наверное, придется отправиться на выездную сессию суда.

– Возьмите жену с собой, – предложил Уильям. – Разве нет поместий, где она сможет пожить, пока вы совершаете объезд? Будете проводить там хотя бы две ночи из семи и привозить гостей.

– Зависит от того, куда меня пошлют, но в общем-то да, – с сомнением ответил Роджер, прикидывая, как перевезти домашних.

– Я беру Изабеллу с собой по возможности. Женщинам необходимо общение, и с точки зрения политики это тоже хорошо. Мужчины говорят более откровенно, когда находятся в уютной, дружелюбной обстановке. Кроме того, мне нравится проводить время с женой и видеть, как растут мои дети, пока у меня еще достаточно сил, чтобы наслаждаться подобными радостями. На мой взгляд, награда как минимум вдвое превосходит усилия, необходимые, чтобы перевезти домашних.

На этом беседа закончилась, поскольку в дверь, шнуруя кольчужный капюшон, заглянул близкий друг Маршала Болдуин де Бетюн.

– Король вооружился и зовет вас обоих, – сообщил он.

Уильям и Роджер торопливо допили вино и поспешили на улицу. Ричард, выйдя из конфискованного жилища, хищно смотрел на прочный частокол вокруг внешнего двора Ноттингема. Легкая кольчуга облегала его тело, как серебристая змеиная кожа, а железный шлем не скрывал лицо. Золотые английские леопарды колыхались на красном шелке его знамени, развевающемся на виду у защитников крепости.

Роджер изучал замок. Тот возвышался на узком гребне из песчаника к западу от города. Сама крепость стояла в верхнем дворе на южной оконечности гребня, и ее окружала мощная каменная стена. Ниже располагался второй двор, также окруженный стеной, а к северу и востоку – внешний двор, уходивший следом за скалой на юг, был защищен частоколом из земли и бревен с единственными массивными деревянными воротами. Защитники крепости стояли на валу, приготовившись к бою. Требование капитулировать было отклонено, а вид повешенных лишь укрепил решимость осажденных.

Отвернувшись от замка, Ричард велел вынести вперед большие соломенные щиты, под прикрытием которых лучники и солдаты могли подойти к подножию частокола и поставить осадные лестницы. Таран также был наготове, чтобы штурмовать высокие деревянные ворота.

Роджер жестом приказал оруженосцу принести его шлем – не модный с надежным забралом, а пехотный с прямой носовой пластиной, какие носят простые рыцари. Надел его на подшлемник и проверил, свободно ли ходит в ножнах меч.

– Скоро ли епископ Даремский прибудет из Тикхилла, сир? – спросил Роджер.

– Надеюсь, к завтрашнему ужину, – ответил Ричард. – Человек с опытом епископа Даремского легко раскусит этот орешек. – Морщинки вокруг его глаз стали глубже. – Наш же может провозиться дольше, а у меня есть дело в Винчестере через три недели. – Уголок его рта дернулся в улыбке. – Если сломим их до конца недели, то уделим пару дней охоте в Шервудском лесу, а я большой любитель оленины. – Он резко кивнул военачальникам. – Милорды, вы знаете, что делать. Несите вперед щиты, ставьте лестницы, захватывайте первый двор и переходите к барбакану[29]. Арбалетчики займутся их лучниками и пращниками. – Ричард пронзил военачальников жестким взглядом синих глаз. – Никого не щадить! Я повешу любого, кто выживет. Этот замок нужно взять железной рукой.

Сердце Роджера бешено забилось, а ладонь на рукояти меча стала влажной. Он чувствовал напряжение вокруг, страх, враждебность, решимость и даже дикое и восхитительное возбуждение. Все они были игроками, застигнутыми в миг между броском и приземлением костей.

Ричард выхватил и высоко поднял меч.

– Десять марок первому, кто ступит за частокол! – прорычал он.

Когда он опустил руку, сержанты ринулись вперед со щитами, а лучники начали стрелять поверх частокола, пытаясь прикончить своих противников на стенах. Под прикрытием щитов другие солдаты нырнули в ров и поднялись на противоположную сторону, неся штурмовые лестницы. Некоторых сразили стрелы или камни из пращи, но остальные продолжали атаковать.