Джоанна Линдсей - Рай для бунтарки

– Ты никуда не поедешь. Во всяком случае, пока, – спокойно ответил он. – Вот о чем я хотел поговорить с тобой.

Коринн с недоверием смотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что не отвезешь меня назад?

– Да.

– Почему?

– Потому что я так решил, – как-то по-детски заявил Джаред.

– И все-таки? – не отступала она.

– Не важно, почему.

Майкл вдруг расплакался, и Коринн кинулась к нему.

– Видишь, что ты наделал своим криком? – Она бросила на него взгляд, полный ярости.

– Ты первая начала, – напомнил Джаред. Он вошел в комнату, сделав несколько шагов. – Отдай ребенка матери, Коринн. Мы еще не закончили.

– Нет, закончили, – отрезала Коринн. Повернувшись к нему спиной, она принялась успокаивать Майкла, взяв его на руки и прижав к груди.

– Вам лучше уйти, мистер Буркетт, – решительно вмешалась Флоренс. – Сегодня Кори переночует здесь. Это ее собственный выбор, и я буду признательна вам, если вы с уважением отнесетесь к ее желанию.

– А вам я посоветую не вмешиваться, – осадил он ее.

Но Флоренс не уступила.

– После того, как вы отнеслись к моей Кори сегодня, я не буду стоять в стороне и не дам вам больше издеваться над ней. Она сказала вам правду.

– Миссис Мерилл, вы, без всякого сомнения, поверите всему, что она расскажет вам, – холодно заявил Джаред.

– Вы сомневаетесь в моем разуме, сэр. У вас же, судя по всему, его вообще нет. – Она услышала, как Коринн ахнула в ответ на такую дерзость, но все равно продолжила: – Только человек без мозгов мог бы сомневаться в словах Кори, хотя в ее правдивости можно было убедиться, лишь посмотрев на ее ладони. Я вытащила девять заноз, мистер Буркетт, осталось еще пять. Убедитесь сами. Объясните мне, как ее руки могли прийти в такое состояние, если с ней не случилась история, которую она описала?

Джаред отвернулся от Флоренс. Теперь он смотрел на Коринн, которая стояла перед ним с Майклом на руках. Прищурившись, он отстранил Флоренс и подошел к жене.

– Дай мне взглянуть на твои руки.

– Нет!

Джаред не стал просить во второй раз, просто взял ее руку и повернул ладонью вверх. Ему бросились в глаза два пореза, ссадины и две занозы из пяти, о которых упоминала Флоренс. Его лицо исказилось, словно от боли. Наконец Коринн выдернула свою руку. Он поднял на нее глаза и столкнулся с ее пылающим взглядом.

– Коринн, я очень…

– Не смей мне говорить, что ты очень сожалеешь! Даже не смей! Все, поздно! – Майкл опять заплакал. – Не мог бы ты уйти, Джаред? Просто оставь меня в покое.

Джаред резко развернулся и быстро вышел вон. Сейчас ничего нельзя было исправить. За дверью он остановился, плечи у него поникли. Простит ли она его когда-нибудь за то, что он засомневался в ней, за то, что сказал, что будто бы не хочет вернуть ее назад? Но ведь в тех словах не было ни капли правды! Как он мог позволить возникнуть такой путанице? Неужели они больше никогда и ни в чем не поверят друг другу?

Коринн откинулась на спинку плетеного кресла. Майкл сидел на ковре в центре патио, у нее на виду. Маленький коричневый щенок носился вокруг него, заставляя мальчишку повизгивать от удовольствия.

Щенок стал для нее непредвиденным сюрпризом. Он был беспородный, но очаровательный с этими болтающимися ушами и коротким хвостиком, которым вилял неустанно. Джаред нашел его специально для Майкла – по крайней мере, так сказала Акела.

Коринн не видела Джареда. Он отсутствовал все утро и появился уже с подарком. Это у него такая манера просить прощения, решила она, и способ дать ей понять, что он раскаивается в том, что не поверил в ее историю. Поздновато спохватился! Сердце у нее опять окаменело и стало бесчувственным, чтобы он не смог больше сделать ей больно.

Через открытые окна кухни до патио доносились голоса. Там Флоренс помогала Акеле готовить печенье из таро. Она никак не могла удовлетворить своего любопытства по поводу всего, что касалось островов, постоянно донимая Акелу расспросами. Коринн вполуха слушала продолжающийся урок по истории.

– В старину, еще до прибытия христианских миссионеров, здесь было, может, шестнадцать кахунас.

– Но мне показалось, вы говорили, что кахунас были кем-то вроде священников, по одному на каждую общину, – прервала ее Флоренс.

– Да, то были кахунас, которые беседовали с богами. Я же говорю о других кахунас – о мужчинах, которые знали историю, а были иные, которые читали по звездам и предсказывали будущее. А еще были такие, которые врачевали и занимались магией. Все важные знания были сосредоточены в руках этих мудрых людей.

– Надо же! А ведь вас называли дикарями, – засмеялась Флоренс. – Но это выглядит по-настоящему цивилизованно. Должно быть, в те времена люди тут жили тихой и мирной жизнью.

– Жизнь была богатой, но не такой уж мирной. У нас было много войн, как и везде в мире.

– Ну, вот видите! Вы действительно цивилизованный народ.

Коринн представила, как Акела усмехнулась.

– Каждый новый король дарил земли новым вождям, своим любимчикам. Старые вожди изгонялись, и иногда из-за этого возникали гражданские войны. Это ужасная вещь – гражданская война. Каланиопуу – старый король, который правил, когда Кук высадился на острова, – пришел к власти в результате такой войны, после того, как убили законного наследника Кеавеопала.

Коринн перестала их слушать, когда увидела Леонаку, который в этот момент вошел на задний двор со стороны пляжа. Он приставил длинную доску для серфинга к стене, а сам прошел в патио. На нем были лишь шорты, да и те мокрые. Потом Леонака заметил ее и улыбнулся.

– Вот мы и увиделись снова.

– Похоже на то. – Коринн вернула ему улыбку. – Как поживаете?

– Наслаждаюсь отпуском, пока он длится. – Тут его внимание привлек Майкл. Он подошел к нему и присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть. – Так значит, это тот самый ребенок. – Коринн наблюдала, как молодой гигант пытливо вглядывается в ее сына. Леонака протянул ему указательный палец, и Майкл вцепился в него, а потом, захихикав, принялся его раскачивать.

– Когда вы собираетесь рассказать мужу правду об этом молодом человеке?

Коринн ахнула и чуть не выпала из кресла. Увидев, как она нахмурилась, Леонака поднялся.

– Извините, это не мое дело. Такое больше не повторится. Я пришел, чтобы предложить вам поучиться серфингу.

Он так быстро сменил тему, что Коринн не стала возвращаться к старой. Мысленно выругала Акелу и прикинула, кому еще толстуха могла рассказать об этом.

– Очень мило, что вы предложили, мистер Наихе, но вынуждена отказаться, – слегка чопорно сказала она.

– Будем друзьями. Поэтому зовите меня просто Лео. Вы не можете приехать на Гавайи и не намочить ног хотя бы один раз.

– Нет, я не могу.

Лео сдвинул брови.

– Наверное, вы не умеете плавать, вы же всю жизнь жили в холодном городе?

– Вообще-то я хорошо плаваю. – Коринн улыбнулась. – Я научилась, когда была еще ребенком. Мы с отцом ходили к нему на верфь. Когда он был занят со своими рабочими, я выходила на улицу, чтобы поиграть с местными детьми. Сначала они меня дичились из-за того, что мой отец владел этой верфью, но потом, какое-то время спустя, посвятили меня во все свои игры. Мы обычно уходили плавать за доки. Флоренс все никак не могла понять, почему у меня влажные волосы, когда я возвращалась домой. Я об этом никому не говорила, иначе бы меня больше не выпустили из дома. Один из мальчишек, Джонни Бикслер – ему было примерно одиннадцать – взял меня под свое крыло. Я много чему у него научилась.

Она неожиданно рассмеялась. С чего бы ей вздумалось завести с ним этот разговор? Она не вспоминала о Джонни Бикслере много лет. Надо бы поинтересоваться, в кого теперь превратился крепкий мальчуган, который научил ее плавать, ругаться дурными словами и защищаться с помощью ножа в то дикое лето, когда залив стал для нее местом, полным очарования, и площадкой для игр.

Леонака улыбнулся ей.

– Значит, вы воспитывались в шайке юных уличных бандитов, да?

– Господи, мне было всего десять! И это продлилось лишь одно лето. Но знаете, мне никогда не забыть ощущения свободы, которое я испытала в тот год. Это было потрясающе!

Именно тогда в ней возникла решимость оставаться свободной всю свою жизнь, вдруг сообразила Коринн. Но сейчас, по разным причинам, это уже было не так важно.