Моего Трэвиса.
* * *
Мы выехали на следующий день довольно поздно, на сей раз за рулем сидела Хейли. Вскоре Трэвис захрапел на заднем сиденье, и я тоже прикорнул на плече подруги. Положил ладонь ей на живот и ждал, когда младенец начнет пинаться.
- Я все-таки не разродилась на похоронах, - констатировала она.
- Цыц, - отозвался я. – Впереди целых девять часов, мы еще не дома.
- Сегодня это точно не случится.
И она оказалась права. В тот день ребенок не родился. Он появился на свет пятнадцать минут третьего двадцать пятого мая.
Глава 13
На сей раз у нас была стрижка. Я только что с трудом поймал барана, скрутил его как надо, и тут показался Трэвис:
- Хейли пора в больницу.
Мы с Тори одновременно вскочили, баран воспользовался моментом, вырвался и с блеянием удрал. Я даже внимания не обратил. Выронил ножницы, перепрыгнул через загородку и бросился к двери; взбудораженные Эз и Зик, громко лая, неслись за мной следом.
- У нас в запасе еще несколько часов, наверное, - успокоил меня Трэвис, но я проигнорировал его и побежал в душ.
До больницы мы добрались к полудню. Матка у Хейли уже приоткрылась на пять сантиметров.
Родильным инструктором Хейли назначили ее маму, но та попросила, чтобы я тоже присутствовал. Думал, не выдержу – это же муки адовы, лучше бы меня выгнали. Так нет же, нас туда впустили в полном составе. Трэвис отнекивался, мотивируя тем, что в палате и без него протолкнуться негде, но Хейли прикрикнула:
- Нет! Я хочу, чтобы вы оба были здесь. – Пришлось всем остаться.
Пока она тужилась, мы держали ее за руки: я за одну, Трэвис – за другую. Он выглядел до чертиков перепуганным и рта почти не раскрывал. Поэтому разговорами Хейли подбадривал я. Повторял, что у нее все получится, говорил, какая она красивая, сильная и удивительная, чтобы потерпела еще чуть-чуть, все хорошо, скоро у нее будет чудесная малышка, которая всем в Небраске даст жару, не хуже, чем ее мама. Наконец вдруг появилась головка, затем с хлюпом выскочил целиком весь младенец. Честно говоря, сначала это показалось мне просто каким-то уродливым комком. Но, после того как миссис Пэрриш обрезала пуповину, новорожденную обмыли, завернули в пеленку и вручили молодой мамочке, господь свидетель - она превратилась в самого прелестного ребенка на свете.
Хейли расплакалась. Поцеловала свою дочку, потом опять заплакала, потом поцеловала по очереди меня и Трэвиса, потом еще немного поплакала.
А после сказала:
- Я вручаю ее вам. - Сначала я подумал, что это под влиянием лекарств. Поглядел на Трэвиса – тот уставился на нее со странной смесью удивления и страха. Но Хейли выпрямилась в постели, насколько это возможно, и произнесла еще более твёрдым голосом: - Я хочу, чтобы вы взяли мою дочь себе. Чтобы вы удочерили ее, и хочу, чтобы вы оба были ее родителями.
Я ошарашенно вытаращил глаза. Секунду мы просто смотрели друг на друга.
Сползая на стоявший сзади стул, я схватился за поручень кровати.
Хейли так и не сказала нам, как собирается поступить с ребенком. Я знал, что ее не устроило ни одно предложение агентств по усыновлению, и миссис Пэрриш уже собирала предродильную вечеринку, вот я и предположил, наравне с другими, что Хейли передумала отдавать малышку. У меня и в мыслях никогда не возникало, что она выбрала нас с Трэвисом.
Но этот взгляд был мне знаком, и тон тоже. Она уже все решила. Когда я оглянулся на Трэвиса и заметил, как выжидающе смотрит её мать, то понял, что Хейли только нас с ним не посвятила в свои планы.
- Если вы откажетесь, я оставлю ее себе. - Это прозвучало вроде бы непринужденно, но я чувствовал, что она сильно волнуется. - Я хочу иметь возможность наблюдать, как моя девочка растет. Пусть лучше она живет в доме с двумя родителями, да и я смогу продолжить образование, стать учителем, встретить кого-нибудь достойного, а не лузера, выйти замуж, устроить свою жизнь и завести ребенка. Но чтобы все это воплотилось, я должна знать, что она с по-настоящему хорошими людьми. И более достойных, чем вы двое, я никого не знаю. Но если вы этого не хотите, если я прошу слишком много, вы можете просто быть ее крестными. - Она перехватила спелёнатого ребенка и опустила глаза. - Я специально не стала ничего говорить, пока она не родится. Решила, может, когда вы её увидите, то согласитесь. Ясное дело, вам надо сначала подумать. Обговорить. Но я очень хотела бы этого. Хотела бы отдать своего ребенка вам. Вам обоим. - Хейли с трудом сглотнула и улыбнулась. - Конечно, было бы здорово, если бы вы поженились. Но сами понимаете. Не все же сразу.
Я обменялся с Трэвисом взглядами.
Мы это не обсуждали. Вообще. Если честно, я даже не представлял себя отцом. Во всяком случае, не после того как понял, что никогда не буду с женщиной в том смысле, который требуется природой для таких вещей. Сама идея казалась мне дикой. Отец? Я?
Я и Трэвис?
И ребенок Хейли.
Мое внимание привлекло тихое воркование, и я поглядел на сверток в руках Хейли. Маленькое сморщенное старушечье личико. Но вот глаза - темно-темно-синие. Знаю, что у новорожденных детей зрение не фокусируется, но клянусь, она смотрела на меня. Крошечный носик, смешная конусообразная голова, пятнистая кожа, но глаза казались проникающими в самую душу. Она точно смотрела на меня. Пятнадцати минут от роду, живая, настоящая. Девочка Хейли, которую никто не планировал, но, тем не менее, вот она, здесь. Ребенок Хейли, ее маленькая дочка, у которой, как и у меня, нет отца.
Я невольно протянул руку и прикоснулся пальцем к ее кулачку, чуть нажав. Ладошка раскрылась, пальчики вмиг ухватились за мой, а глаза были направлены на меня.
Я повернулся к Трэвису.
Он взирал на ребенка по-прежнему с испугом, но страх потихоньку отступал, оставляя лишь любопытство и легкое недоумение.
И, как ни странно, оттенок тоски.
В тот момент я понял, что мы скажем «да».
Разумеется, не обойдется без споров. Мы будем бесконечно терзаться вопросом, правильно ли сделали. Топтаться на месте, ходить по кругу, сомневаясь, готовы ли на такой шаг. Наверняка не раз поднимем мать Хейли с постели среди ночи своими звонками. У нас впереди достаточно времени, чтобы научиться.
Но, когда Трэвис тоже потянулся пальцем к детской ручонке, я уверился окончательно: малышка останется с нами.
* * *
Мы назвали ее Грейс Мэй Дэвис-Лавинг.
Первые три месяца Хейли жила с нами. Мы наскоро переоборудовали в детскую одну спальню наверху, куда поселили и Хейли. Большую часть времени с ребенком нянчилась она, но осенью возобновились занятия, и мы в основном перешли на молочную смесь, потому что Хейли стало нелегко кормить девочку самой. А как только началась полная учебная нагрузка, мы решили, что для всех будет лучше, если мы полностью перейдем на искусственное питание. Хейли вернулась к родителям, и ее переезд всем дался тяжело. Она каждый день нас навещала, но это совсем другое.
Так что я с некоторых пор обзавелся хроническим недосыпом.
Тем летом закончилось мое онлайн образование. Экзамены я сдал с первой попытки, а это уже достижение. Мои эссе похвалили и сказали, что они чуть ли не самые лучшие.
К осени пришлось нанять больше работников, потому что Трэвис расширил хозяйство, и, хотя я все еще был «палочкой-выручалочкой» в том, что касается овец, забота о Грейс легла на меня. Мы с Трэвисом менялись, но он ведь тоже не бездельничал и не пасьянс целый день раскладывал у себя в кабинете. Так что дополнительные рабочие руки – суровая необходимость. Я обычно следил за стрижкой, повязав на груди слинг с Грэйс, но зачастую вообще выпадал из дел на ранчо.
Порой было очень тяжело. По крайней мере, один раз в неделю я задавался вопросом: во что, черт возьми, я ввязался? Но малышку любил. Любил всем сердцем и душой и ни за что не бросил бы. Иногда просто стоял у кроватки и смотрел, как она спит, не смея до конца осознать, что она настоящая. Я стоял и думал о том, что делал в это время год назад, и все равно не мог поверить. Но вот она, реальная. Это правда. Вся моя теперешняя жизнь - правда.
А потом наступил День благодарения.
Хейли как-то странно вела себя. Я решил, что та нервничает по поводу отъезда в университет в январе и переживает за Грейс. Но тут крылось нечто большее. Хейли явно опять что-то задумала. Я это нутром почуял, едва только услышал скрип парадной двери. В детском креслице запищала Грейс, залаяли собаки; я переложил индейку на противень и крикнул Трэвису, чтобы шел на кухню помогать.