Полина снова не отозвалась и не прислала сообщения. Он решил, что надо бы взволноваться, но душа никак не отзывалась на тревожные сигналы, даже обидно. Что могло с ней случиться? Спит или лежит в ванне с книжкой, вызвали на работу… Или взяла и пошла в кинотеатр с подружкой!
Вероятно, подумал Руслан, раз решимость моя тверда, следует поехать к даме сердца домой, а если там ее нет, то на работу, и, размахивая букетом цветов, пасть на колени перед избранницей ради пущего романтизма.
Романтизм – хорошее вложение в семейный бизнес, принесет мощные дивиденды, хмыкнул Руслан и подумал, что почему-то мыслит о Полине исключительно в экономических категориях.
Ну да ничего, все наладится. После свадьбы появятся новые заботы, даст бог, пойдут дети, и думать надо будет о них, а не о том, кто к кому как относится. Полина – девушка с амбициями, она хочет многого достичь и понимает, что для этого нужно заниматься делом, а не выносить мозги себе и мужу.
Он было уже повернулся к выходу, но неожиданно для себя встал на эскалатор, ведший в отдел художественной литературы.
Там, поблуждав между стеллажами, он вдруг заметил знакомую фигуру в бюджетном плаще. Мила зачарованно смотрела на стенд с новинками «женских» детективов. Что ж, ничего удивительного нет в этой встрече, визит в книжный магазин для нее – это лучший способ снять стресс.
Руслан улыбнулся. Его всегда умиляла эта черта Людмилы Эдуардовны. Жесткий профессионал, решительная, умная, неутомимая – и вдруг, извольте, читает запоем дамские романы!
– О, – сказал он, подходя, – мама у меня тоже балдеет от этой писательницы. Даже в фан-клубе каком-то состоит.
– Спасибо, я знаю. Больше того, состою в той же группе поклонников, что и Анна Спиридоновна, – призналась Мила и зевнула. – мы с ней там развиваем бешеную активность, между прочим.
– Да?
– Да! Или ты думаешь, что если мы родились до компьютерной эры, то должны сидеть не в сети, а на печке?
– Ну что ты! В мыслях не было.
– То-то же, – Мила снова зевнула. – извини, дежурство выдалось не из легких. Короче, я в этой группе просто душой отдыхаю. Такие там замечательные люди собрались, такое уютное общение, не смотри, что виртуальное, и все благодаря Христине.
Руслан удивился, насколько тесен мир, который с появлением Интернета сжался просто до микроскопических размеров. Кому-то виртуальное общение приносит радость, а кому-то разрушает жизнь, как это произошло с Ингой. Что ж, нельзя забывать, что любые изобретения и достижения прогресса – это всего лишь средства, которыми человек выражает свойства своей натуры, точно так же как и тысячи лет назад. Раньше он думал, как ему употребить палку, сбивать с дерева бананы или огреть соперника по голове, а теперь точно таким же образом распоряжается атомной энергией. Вот и все. Цели остаются прежними.
– Такая классная девчонка, – продолжала Мила. – просто чудо, сколько в ней энергии. Поднять такую группу, где состоит больше тысячи человек, и следить, чтобы все они чувствовали себя комфортно, это, я тебе скажу, задачка не из легких.
– Все же стержнем является творчество писательницы, – заметил Руслан.
– На первый взгляд так и есть, но автор пишет книги, а люди их читают, и каждый хочет высказать свое мнение, и надо следить, чтобы в результате все не переругались насмерть. Ой, Руслан, ты прямо отсталый! Очевидные вещи приходится объяснять. Есть такие персонажи, которых хлебом не корми, дай только затеять склоку.
– Подобное явление мне известно не только по сетевому общению, – фыркнул Руслан.
– Ну вот именно что! Христина бдительно следит, чтобы у нас не было такого в группе. Принимает удар на себя. Потом, новые книги, к огромному сожалению, появляются не каждый день, и надо придумывать другие поводы для общения, причем такие, чтобы всем было интересно. Благодаря рекомендациям Христины я прочитала много книг и посмотрела кучу фильмов, о которых иначе никогда бы не узнала.
Он пожал плечами.
– Анна Спиридоновна рассказывала, что Христина иногда приходит помогать вам по хозяйству, несмотря на все протесты, – продолжала Мила.
– О да! Без преувеличения можно сказать, что она наша добрая фея! Особенно когда Оля была жива, она столько для нас делала, причем так незаметно и деликатно, что я начал сознавать масштабы ее помощи только сейчас.
– Я о другом хотела сказать, – перебила Мила. – она ассоциируется у тебя с домашней работой, а тут этот говор ее… Наверное, ты воспринимаешь Христину недалекой и простой девчонкой, между тем она очень умный человек с незаурядными взглядами и смелыми суждениями. Мне с ней невероятно интересно болтать, я даже боюсь, что сама кажусь ей примитивной.
Руслан сказал, что прекрасно знает, какая на самом деле юная подруга матери, и предложил посидеть в расположенной тут же кофейне.
Помещение кафе было оформлено в чуть навязчивом неформальном стиле. Темный интерьер казался еще темнее благодаря тусклому освещению, меню было написано мелом на грифельной доске нарочито неровными буквами, и возле стойки располагалась обязательная плетеная штука загадочного назначения.
Вероятно, предполагалось, что все это, плюс винтажные абажуры, создает творческую атмосферу.
Руслан взял две чашки бессовестно дорогого кофе и отнес к столику в самом углу. Сняв свой плащ, Мила осталась в блеклой толстовке, которую Руслан видел у нее лет пять, не меньше. Бедная женщина всю жизнь провела в хирургическом костюме, и, долго будучи одинокой матерью без особых средств, так и не приобрела вкуса и страсти красиво одеваться.
– Пожалуй, я таких людей больше не встречала, – продолжала Мила. – ты подумай, когда мы с Колдуновым написали свою левую научно-популярную книжонку по истории отечественной хирургии, то даже не собирались ее издавать сначала. Просто коротали время на дежурствах, а потом оно незаметно вылилось в приличный текст. Но поскольку это не строго специальная литература, то издать официально шансов практически не было. Да мы и не хотели проходить через тысячу ученых советов, миллион дубоголовых рецензентов… Ты же знаешь, как у нас. Стоит одному что-то придумать, как налетает воронье и давай клевать. Мол, все это, конечно, хорошо, но поля надо три сантиметра сделать. И где ваша контрольная группа? И почему не посчитана средняя температура по больнице? Ну и все такое. Мы с Колдуном решили: ну на фиг, чтобы издать, придется в сто раз больше сил потратить, чем на собственно написание. Выложим в «ВКонтакте», да и все.
– Ага, и дальше?
– А дальше за дело взялась Христина. Мы моргнуть не успели, как она нашла нам в группе редактора, который из любви к искусству поправил текст, потом связалась с нашим кумиром, ну и закрутились колеса. К Новому году должна выйти наша брошюрка, и нам уже намекают, что пора за следующий бестселлер садиться.
– Ничего себе! Ты не говорила.
– Из суеверия, мой друг. Но суть в том, что без Христины ничего бы не было. Она может связаться с тем, с кем в принципе невозможно, боюсь, для нее даже вызвать духов не проблема.
– Не знал, что она такая оборотистая.
– Еще какая. Но есть, к сожалению, у нас с ней одна общая черта. Мы не умеем извлекать доход из своих талантов.
Руслан сочувственно кивнул и пригубил кофе. Что ж, следовало признать, что он стоил своих денег. Тонкий вкус изысканной горечи долго оставался во рту. К нему явно требовалась сигарета или на худой конец порция виски… Что же за несчастное создание человек, вдруг ухмыльнулся он, никогда не может наслаждаться тем, что есть, отравляя момент мыслями о других возможных удовольствиях.
– Мила, – вдруг сказал он, – а ты знаешь, что мне не продлевают контракт?
И с чувством, будто прыгает в ледяную воду, рассказал ей все.
Подруга долго сидела молча, задумчиво барабаня пальцами по столику.
– Да, дела… – сказала она наконец – а сам ты чего хочешь от меня, Руслан? Чтобы я тебя утешала или сказала, что думаю?
– Скажи, что думаешь, а потом утешь.
– Логично. Ты только не обижайся, но я на стороне Инги.
– Что? Ты считаешь, мстить таким образом – это норма жизни для женщины?
– Естественно, нет. Просто… Черт, мне нелегко это говорить, но, думаю, в конце концов это пойдет тебе на пользу. Не сейчас, конечно, сейчас мы, скорее всего, поругаемся насмерть… Если хочешь, я промолчу.
– Да нет уж, говори.
– Видишь ли, это большая трагедия для человека, когда он не на своем месте. Когда талантливый человек прозябает на какой-нибудь жалкой работе, ему тяжело, но если не тянет, тяжело втройне.