— По-честному так по-честному, — решился Антон. — Пусть победит сильнейший.
Гуцул подкатил на доске к Ане:
Слушай, а ты чего чопорная такая? Давай дружить!
Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает, — заявила Аня. — Сам же говорил.
Подумай, Анюта, я не шучу. Я мужчина серьезный и так просто не отступлюсь.
Напористый какой! — прошептала Ане Наташа. — А он тебе совсем не нравится?
Совсем. Нет, он нормальный парень, просто...
Просто нравится другой? — закончила Наташа.
Нет, — Аня замялась, — просто.
Анин папа привел Лизу в мастерскую и усадил на диван. Некоторое время он с Агеевым корпел над чертежом, а потом предложил:
— Может, перерыв на пирожки?
— Работайте, я сама сделаю, — улыбнулась Лиза.А в конце дня она разрешила Михаилу Алексеевичу проводить ее домой.
Ну, как тебе наша мастерская? — спросил он по дороге.
Мило, только неуютно, очень похоже на пристанище брошенных мужей, — ответила Лиза.
Что есть, то есть, — усмехнулся Анин папа. — Но с твоим появлением там сразу стало как-то теплее.
Пойдем, я тебя горячим чаем напою, — пригласила Лиза, открывая подъезд.
Михаил Алексеевич чуть помедлил и зашел за ней.
После тренировки Лера и Гуцул пошли в одну сторону, а Наташа, Аня и Антон — в другую. Поскользнувшись на свежей корке льда, Аня растянулась. Антон тут же подбежал к ней и помог подняться.
Не ушиблась? — спросила Наташа.
Да нет, ерунда. — Аня потерла коленку.
Ань, можно я тебя провожу? Ты не против? — спросил Маркин, глядя Ане в глаза.
А я пойду одна, да? — обиженно спросила Наташа, но ее не услышали.
Аня и Антон взялись за руки и пошли по улице. А Наташа осталась стоять. В ее голове крутились строчки: «Кто виноват, что стало вдруг одиноко? Кто виноват, что за окном холода? Дождь снегом
стал, и стали мы так далеки...» Она смахнула слезу и уныло побрела домой.
Антон держал Аню за руку, а она даже боялась дышать, чтобы не спугнуть это долгожданное счастье.
— Холодная, сейчас согреем. — Маркин засунул одну ее руку в карман пальто и взялся за другую. — Как там у тебя в стихах? «Белый снег, белый цвет, белый свет...» Все время крутится в голове.
Ау Ани в голове были совершенно другие строчки, и из них складывалась новая песня: «Сердце не спит, сердце поет, сердце ждет! Одинокой птицей можно возвратиться. Лучше в клетке, чем в чужих руках. Далеко-далеко долго будет сниться, где мы вместе в облаках...»
ГЛАВАХ
Влюбленная и счастливая Аня скакала по комнате, пытаясь собраться в школу. Прошлым, вечером, когда Антон провожал ее до дома, она все время хотела ущипнуть себя, потому что все происходящее казалось абсолютно нереальным.
Анины мысли прервал грохот из коридора. Она выглянула и увидела маму, которая пробовала добраться до антресоли.
Давай помогу! — Аня принесла табуретку с кухни, взгромоздив ее на стул, влезла и открыла шкаф. — Что доставать?
Чемодан!
Зачем? Ты куда-то уезжаешь?
Ирина Петровна ничего не ответила, только с силой выхватила чемодан, отнесла его в комнату, пооткрывала все шкафы и принялась со злобой швырять туда отцовские вещи.
— Зачем ты это делаешь? Что происходит? —
взволнованно спросила Аня.
Ты лучше расскажи, где ты вчера болталась до ночи? Ты никогда еще так поздно не возвращалась! — рявкнула мама.
Да пожалуйста! Мне нечего скрывать. Мы с девчонками из нашей школы были в скеитпарке на тренировке у знакомых ребят. А потом Антон пошел меня провожать.
А что потом? — нервно спросила Ирина Петровна.
Ничего. Ты что, мне не доверяешь?
Есть основания! Ты только вчера защищала своего папашу, а он оказался последним обманщиком! Я видела его собственными глазами с этой парикмахершой.
— Я не верю, — произнесла потрясенная Аня.
Ирина Петровна села на пол и заплакала:
— Боже, какое унижение... За что? Зачем мы переехали в эту дурацкую Москву? Я хочу обратно в Екатеринбург. Я здесь совсем одинока...
Аня присела рядом с мамой и стала гладить ее по руке.
— Мам, ну не надо. Ну пожалуйста... Все будет хорошо.
Зазвонил телефон. Ирина Петровна и Аня вздрогнули и переглянулись. Аня медленно встала и сняла трубку.
— Алло? Да, Жень. Давай, через пять минут выхожу....Отец Жени, Владимир Петрович, собирался на работу. Он на ходу застегивал пиджак и дожевывал бутерброд.
Ну что, дочь, как твои успехи с репетитором? — спросил он. — Скажи-ка мне что-нибудь по-английски.
Пап, зачем тебе? Ты же все равно ничего не поймешь.
Не твое дело. Я деньги такие плачу, имею право знать, на что они идут.
Папа, не мог бы ты оставить меня в покое, потому что я не собираюсь отвечать на твои надоедливые вопросы, — сказала Женя по-английски.
— Хорошо. — Отец ничего не понял и взял
портфель. — Все, до вечера.
— А сто долларов для репетитора забыл? — на
помнила Женя.
Владимир Петрович со вздохом достал купюру из бумажника.
Мама Наташи крутилась перед зеркалом, что-то напевая под нос. Вошла дочь вся в черном и с густо подведенными глазами.
На похороны собралась? — пошутила Ольга Сергеевна.
Это стиль такой, у меня сегодня концерт, — пробурчала Наташа.
И настроение тоже в стиле? Разговариваешь, как будто за весь мир страдаешь.
Мам, отстань, а.
Ну я пошла, хорошо тебе сегодня выступить. Не дрейфь!
Как только мама закрыла за собой дверь, зазвонил телефон. Наташа сняла трубку:
Алло!
Мне Ольгу или Наташу.
Ну, я Наташа. А кто это?
Это Лагуткин... Борис.
Наташа онемела от удивления и молчала, пытаясь подобрать слова. На том конце трубки тоже напряженно молчали, слышалось только покашливание.
Дурацкое у нас с тобой вышло знакомство, — сказал наконец Лагуткин, собравшись с мыслями. — Я просто не поверил, что у меня такая взрослая дочь.
Извините, я тороплюсь, у меня сегодня концерт.
— Ты на чем-то играешь? — изумился Лагуткин.- На том же, на чем и вы, — на гитаре. — А где?
У нас рок-группа «Ранетки». До свидания.
Наташа, подожди, — попросил Лагуткин. — Я оставлю тебе свой телефон. Будет желание — звони.
Спасибо, у меня есть. — Наташа положила трубку.
Женя и Аня встретились у школы.
Что стряслось? — поинтересовалась Аня.
Я видела в музыкальном магазине клавиши классные... Мне отец двести долларов дал — у него больше нет сейчас, но нужно еще сто. Может быть, твои предки дадут в долг? А как только отец зарплату получит, я отдам.
Надо у папы спросить, поехали к нему на работу тут недалеко, — предложила Аня. — Все равно на первый урок уже опоздали.
Спасибо, ты настоящий друг! — обрадовалась Женя.
Девчонки зашли в мастерскую, но там был только Агеев.
Михаил Алексеевич еще не приходил, — сообщил он.
Извините. — Аня вытолкала Женю на улицу и набрала папин номер. — Пап, привет, ты где?
На работе, а что? — взволнованно ответил Михаил Алексеевич, которого в этот момент Лиза стригла у себя в квартире.
А то, что тебя там нет! — обиженно упрекнула Аня. — Я только что была в мастерской.
Ну я по городу мотаюсь... Ты что-то хотела?
— Понимаешь, у нас сегодня концерт очень важный, и срочно нужно купить синтезатор. А нам не хватает сто долларов. Ты можешь дать в
долг, а Женькин папа тебе вернет, когда зарплату получит?
Хорошо, давай где-нибудь встретимся.
Давай прямо в музыкальном магазине на Октябрьской.
Вот, уже и врать приходится... — с досадой буркнул Михаил Алексеевич, отключив трубку.
Собираясь в школу, Лена подхватила и пакет с дедовой рукописью.
— Ленка, оставь пакет, я сам, — запротестовал Петр Никанорович. — Мы с твоим историком договорились: встретимся и поедем в этот настоящий «Семафор».