– Тося, это ты? – окликнула девушка, но ответа не получила.
Рите подумалось, что, возможно, что-то произошло с Шурой, чья спальня размещалась рядом. «А вдруг ей стало хуже? Может быть, я смогу чем-то помочь?» – промелькнула у Риты мысль. Легко спрыгнув с кровати, Рита накинула халатик, бесшумно прошла в мягких ночных туфлях по толстому ковру и со свойственной ей решительностью распахнула дверь.
Стоявшая по ту сторону двери Шура была вынуждена резко отпрянуть и еле удержалась на ногах. Несколько мгновений сестры молча смотрели друг на друга; элементарный здравый смысл подсказывал Рите, что ситуация становится просто нелепой и надо бы заговорить, но что-то сдерживало девушку, не давая ей сказать ни слова. Зеленоватый свет молодой луны, лившийся из-за ее плеча на физиономию Шуры, усиливал бледность испитого лица младшей сестры, безжалостно подчеркивал одутловатость щек, превращал синяки под глазами в черные ямы... Как это часто бывает, видя сестру каждый день, Рита практически не отдавала себе отчета в том, как изменила облик Шуры разгульная, нетрезвая жизнь, а сейчас, словно увидев сестру впервые после долгой разлуки, смотрела точно завороженная, и слова просто не шли на язык.
– Ну че уставилась? – наконец хрипло спросила младшая сестра, и почти одновременно с этим Рита выдохнула полные боли и горечи слова, шедшие, казалось, из глубины сердца:
– Во что ты превратилась, Шура!
– Ты мне зубы не заговаривай! – Заставив Риту посторониться, Шура шагнула вперед и прошла в спальню старшей сестры; непринужденно повалившись в кресло, Шура шумно выдохнула, распространив отвратительный запах, а затем, достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, закурила, не подумав спросить разрешения.
– Сейчас же погаси эту мерзость! – почти с отчаянием воскликнула Рита, которая почувствовала, что вот-вот задохнется.
– Фиг тебе! – хмыкнула Шура, окидывая старшую сестру тяжелым взглядом исподлобья. – Я сюда пришла не для того, чтобы ты могла вволю позудеть! А ну отвечай: кто вчера настучал папане, что я поддала? Ты небось?
Это был не вопрос, а, скорее, утверждение.
– Когда Матвей привез тебя домой, все собственными глазами увидели, как ты была хороша, – сухо ответила Рита, однако напускная строгость сразу исчезла, когда девушка участливо спросила: – Шур, да разве ты не понимаешь, что вести такой образ жизни вредно? Ну что это тебе дает?
– Видишь ли, – Шура с важностью затянулась и выдохнула волокнистое облако вонючего дыма, – дело в том, дорогуша, что ты у нас старше только по паспорту. А реально ты, Ритка, еще личинка! А вот я взрослая женщина, ну и потребности у меня, естественно, не такие, как у тебя, зубрилка... – Несмотря на всю пафосность подобного заявления, последнее слово прозвучало уж слишком по-детски.
– В чем же у тебя потребности – в том, чтобы допиваться до алкогольного отравления, что ли? – Рита решила, что разговор о курении можно отложить, проблема пьянства важнее...
– В светской жизни, – гордо встряхнула Шура всклокоченной головой. – Вот ты говоришь – Матвей, Матвей... Лезешь к нему, прямо смех смотреть...
– Я?!
– Ну а кто же?.. А вот задумайся на минутку – что ты способна ему дать? Ты же замшелый динозавр! – снисходительно цедила слова Шура. – Интересы у тебя как у столетней старухи: балеты, книги, теннис... Даже во Франции или, допустим, в Италии ты вместо клубов таскаешься по музеям... Просто позор! В Швейцарии и то умудрилась отыскать картинную галерею! А эта твоя мания кататься на лыжах... Да весь Люцерн со смеху помирал!
– Вообще-то Швейцария известна на весь мир своими горнолыжными курортами, – заметила Рита.
– Телевизор практически не смотришь, в попсе не разбираешься, – не слушая ее, безнадежно махнула трясущейся рукой Шура. – В общем, отстой! Я лично таких ботаниками зову. А Матюша – человек культурный... – мечтательно улыбнулась девица.
– Ну а зачем ты сюда явилась среди ночи? – спросила Рита. – Все эти глупости можно было и днем высказать...
– Завтра Матюша придет просить моей руки, – самодовольно откликнулась Шура. – Так вот, не вздумай устроить истерику! Ты если и интересуешь его, то только как забавное недоразумение, просекла? Поэтому не вздумай поганить нашу любовь своими рыданиями!
Рите стало ясно, что вразумить упоенную своим кривлянием Шуру сейчас не удастся.
– Ладно, – пообещала она, – так и быть. Уговорила. Обещаю не плакать.
– А если вздумаешь скандалить и претендовать на Матюшу, я тебя заставлю об этом пожалеть! – Шура небрежно швырнула еще дымящийся окурок в окно, возле которого стояло кресло. – Это раз... А второе... Матюша считает... То есть мне кажется, – поправилась она, – что в последнее время ты стала слишком часто совать нос в мои дела! У меня такое чувство, что это ты докладываешь папане обо всем... Так вот, если это правда – берегись!
– Что ты мне все время грозишь? – присаживаясь на стоявший перед трюмо пуфик, устало спросила Рита. – А главное – чем?
Тусклые глаза Шуры нехорошо блеснули.
– А ты уясни себе свое положение как следует, и сама поймешь... – с нехорошей усмешкой заявила младшая сестра. – Ты ведь одна на этом свете! Да, да, не обольщайся! Папане ни до кого дела нет, ему надо денежки ковать, а в свободное время – выпендриваться... Где уж тут замечать, что под носом творится! Мать у нас... скажу тебе, Ритка, откровенно, по-моему, она просто тряпка! Ну вот что она мне, к примеру, сделать может?
– Как ты смеешь так о маме?! – возмущенно воскликнула Рита, но Шура, чисто по-отцовски махнув рукой в знак пренебрежения к словам старшей сестры, уже неслась дальше:
– Что бы я ни сделала, она меня все равно пожалеет и все простит, потому что я ма-аленькая... – Шура гаденько засмеялась, и внезапно Рите померещилось, что перед ней не родная сестра, с которой она практически не расставалась на протяжении всей жизни, а чужая, враждебная женщина. Как ни странно, это чувство придало Рите сил.
– Я уже не в том возрасте, чтобы бежать под защиту родителей, – как можно непринужденнее улыбнулась Рита. – Так что можешь играть в интриги мадридского двора сколько твоей душеньке угодно!
– Как мне поступать, я и без тебя знаю! – снова усмехнулась Шура. – Ты пойми, у меня есть друзья: Люська, Носкова Кира... Да та же Ванилка из твоей группы! А главное – у меня есть Матюша. – При этих словах лицо Шуры на мгновение сделалось нежным, но потом на него снова вернулось прежнее выражение цинизма. – И все они готовы прикрыть меня, если что! И кстати, все тебя ненавидят...
– За что? – потрясенно спросила Рита.
– Да за то, что ты не такая, как мы! А у тебя кто? Твоя Надька? Да она собственной тени боится, куда уж ей против нас!
Внезапно Рите показалось, что весь этот абсурдный разговор – лишь тяжелый кошмар, навалившийся на нее после трудного дня. Надо только сделать усилие над собой, быть может, перевернуться на другой бок – и дурной сон сменится хорошим, наполненным пением птиц и журчанием ручьев... Девушка даже тряхнула головой, точно отгоняя наваждение, однако неприятная реальность никуда не исчезла.
– Знаешь что, Шура, – устало проговорила Рита, – несмотря на все твои светские похождения, у тебя, по-моему, очень скучная жизнь!
– У меня?! Ха-ха! – хмыкнула младшая сестра.
– Да-да! Иначе ты не развлекалась бы игрой в мексиканские страсти... Слушай, ты спала весь день, а я очень устала. Если ты мне уже все высказала, может, уйдешь, и я прилягу.
– Я уйду, – театрально провозгласила Шура, неловко поднимаясь из кресла. – Но имей в виду, что ни одно мое слово не говорится на ветер! Потому что Матюша мне объясняет, как...
Но Рита уже не слышала ее, Рита спала.
...Она проснулась от задорного щебета птиц; солнце, затопившее комнату, ярко сверкало на безоблачном небе. И девушка, в первый момент радостно улыбнувшаяся новому дню, внезапно сообразила, что оно стоит слишком высоко.
«Проспала!» Последние остатки сна мгновенно покинули Риту; проворно соскочив с кровати, девушка бросилась в ванную комнату, а затем принялась судорожно одеваться. За все четыре года, которые Рита проучилась в университете, подобного конфуза с ней еще не случалось!«Может быть, если поспешу, успею на последнюю пару», – лихорадочно думала Рита. Пулей бросившись к лифту, она едва не сбила с ног поливавшую украшавшие стену вьющиеся растения Тосю.
– С добрым утром, – приветливо пожелала горничная.
– Ты шутишь, Тося! День на дворе! – досадливо бросила Рита.