- Это имеет значение, - говорю я, но отказываюсь потакать ему, уточняя свою позицию. - Чего вы хотите, Хью? Зачем вы привели меня сюда? Чтобы еще раз напугать меня ошейником? - злобно усмехаюсь я. - Потому что, боюсь, вы сочтете меня бесчувственной.
- Нет-нет, - качает он головой и отмахивается от моего предложения пренебрежительным жестом. - Я не подхожу для такой театральности. Боюсь, последний несчастный случай был идеей Джереми. Знаешь, я его тоже предупреждал об этом. Я говорил ему, что тебе не понравится.
- Неважно, - говорю я. - Говорите, чего вы от меня хотите, чтобы я могла вернуться к своей работе. Мне не платят за то, чтобы я болтала с вами.
- Нет, тебе платят, чтобы ты согревала кровать моего сына, - говорит он, копаясь в своем ящике, не глядя в мою сторону. Искра ненависти вспыхивает во мне. Я не попадусь на удочку.
- Грустно, правда, как сильно вы пытаетесь залезть мне под кожу, - говорю я. - Зачем? Это ревность? Вы завидуете, что я могу разделить успех вашего сына, пока вы застряли, играя в свои маленькие игры из этой дыры?
Я осматриваю кабинет.
- Вы действительно крыса.
Ну, вот тебе и не попасться на его удочку.
- Вот, - говорит он, игнорируя мое замечание, и выходит из своей маленькой пещеры, чтобы протянуть мне конверт. - Возьми.
- Опять? - спрашиваю я.
Конверт похож на тот, что он принес в мой номер в Бостоне.
- Я с первого раза сказала "нет". Что изменилось?
- Возьми, Лилли, - говорит он. - Это больше, чем ты думаешь.
Я поднимаю подбородок и отворачиваюсь. Джереми не хочет, чтобы я принимала что-либо у Хью. Я не собираюсь нарушать правила.
- Поворачиваться ко мне спиной - большая ошибка, - мягко предупреждает Хью.
Угроза в его голосе неоспорима. Слова также настолько устрашающе близки к тому, что Джереми сказал прошлой ночью, что они возвращают меня к тому страшному моменту. Но я не собираюсь съеживаться перед Хью. Он не имеет надо мной власти. Никакого влияния. Какое бы влияние он не имел на Джереми, оно давно прошло.
Поэтому я отступаю, дерзко и даже сердито от того, что он осмелился угрожать мне сейчас.
- Почему? - бросаю вызов я. - Я не боюсь вас, Хью. Я презираю вас. Я знаю, что вы сделали со своим сыном. Я знаю, как вы обращались со своей женой. Я знаю, что вы за человек. Вы отвратительны. Вы не стоите грязи на подошвах моих ног.
- Высокие и возвышенные слова, исходящие от столь драгоценно охраняемого, - говорит он. Он качает головой, не тронутый моей вспышкой. - Ты даже не знаешь, что происходит вокруг тебя. Ты слепа ко всему.
Я расправляю плечи.
- И что именно я не вижу, скажите на милость?
- Теперь не мне это делать, - бормочет он. Он снова поднимает конверт. - Однако это может послужить хорошей отправной точкой.
- Я не хочу этого, - говорю я ему снова. - Я не попадусь в вашу паутину. Можете поставить на свою жизнь.
- Ах, - улыбается он. - Разве ты не видишь, моя дорогая? На карту поставлена не моя жизнь.
С меня достаточно всего этого. Я отворачиваюсь и шагаю к двери. Такие угрозы направлены на то, чтобы меня расстроить. Чтобы запутать меня еще больше.
Ну, единственный, кто здесь запутался, это Хью. Бывало и хуже. Я имела дело с его сыном. Хью не похож на Джереми в любом случае. Он менее прямолинеен, хитрее. Единственный способ получить то, что он хочет, что бы это ни было, это ответить ему.
А что если я просто отгорожусь от него? Ну, это сделает его бессильным. Он связан любыми правилами, которые Джереми установил для него. Если он попытается схитрить, со мной этого не прокатит.
- Два раза, - мягко говорит он. - Какой у тебя красивый цвет на щеке. Скажи мне. Это сделал мой сын?
Нет.
Я дотрагиваюсь до своего лица. Я проделала отличную работу, чтобы скрыть крошечный синяк этим утром. Хью никак не мог заметить его. Я оглядываюсь через плечо. Руки сложены перед ним, пальцы соединены вместе. Он само спокойствие.
- До свидания, Хью, - говорю я. - Больше не ищите меня на работе.
- До свидания, милая Лилли, - говорит он. Как только я закрываю дверь, я слышу, как он добавляет:
- Мы увидимся гораздо раньше, чем ты думаешь.
***
По дороге домой я не упоминаю о своей встрече с Хью. Джереми говорит по телефону, тоже ни словом не обмолвился об этом. Только когда мы подъезжаем к особняку, я решаю поднять этот вопрос.
- Твой отец сегодня снова приходил ко мне, - говорю я. - Он пытался дать мне снова тот конверт.
- Черт, - рычит Джереми. - Правда?
- Ты ничего не знал об этом? - спрашиваю я. - Я думала, ты…
- Нет, я ничего не знал, - Джереми кладет телефон и смотрит на меня. - В следующий раз, когда это случится, ты придешь прямо ко мне. Ты поняла? Неважно на встрече я или с кем. Я не хочу, чтобы он с тобой общался. Мне придется снова объяснить ему правила. Кажется, твое присутствие в Стоунхарт Индастриз взбодрило его.
- Взбодрило его на что? - спрашиваю я. - Джереми, я имею право знать, после всего этого времени, что у тебя происходит с твоим отцом.
- Это сложно, - говорит он небрежно.
Он выходит, когда Саймон открывает дверь. Я следую за ним.
- Я не хочу, чтобы это тебя беспокоило.
- Уверена, я справлюсь, - сухо говорю я. - Незнание беспокоит меня еще больше.
- Ах, да, - говорит Джереми. - Всегда такая любопытная.
Он снимает пиджак, вешает его и закатывает рукава рубашки.
- Хорошо. Я не против рассказать тебе. С чего мне начать?
- Как насчет того, чтобы рассказать мне, почему человек, которого ты так презирал в детстве, является членом правления в твоей компании? Не кажется ли тебе это странным?
- Нет, это довольно практично, - подчеркивает Джереми. - Я не из тех, кто теряет талант. У него есть деловое чутье. Я ведь унаследовал свой от кого-то. Я не завидую ему.
- Но ты говорил, что забрал у него компанию, - говорю я. - Ты сказал мне, что это был твой самый триумфальный момент.
- Верно, - признает Джереми. - Это было впервые, когда я показал себя ему и своим братьям.
- А потом? - спрашиваю я. - Что с ними случилось?
- Они не имеют значения, - говорит Джереми, не оставляя никаких сомнений. - У них было слишком много...
Он пытается подобрать нужное слово.
- ...неуместной гордости. Они отказывались признавать, что их младший брат лишил их всего, что у них было. Они думали, что смогут торговаться со мной, когда я установлю правила их дальнейшего трудоустройства, - усмехается Джереми. - Эгоистичные свиньи. Они оба поняли, насколько непреклонным я могу быть.
Он фыркает со смехом.
- Смешно. Эту черту я унаследовал от них.
- Итак они...?
- Полностью разорены, говорит Джереми. - Жизнь в абсолютной нищете. Последний раз я слышал, что один из них был где-то в Южной Америке. Без гроша в кармане.
- Что ты сделал?
Джереми подмигивает.
- Их осудили.
- Ты подделал судимость? Как?
- Иногда я забываю, как мало ты видела мир, в котором я живу, - говорит Джереми. - Деньги открывают много дверей, Лилли. Коррупция не ограничивается бедными странами. Родоначальником была Америка на всех уровнях правительства, на всех этапах правовой системы. Ты просто должна знать, как попросить то, что ты хочешь сделать без широкой огласки.
- Так фальшивые судимости, это одно из них? Щелкнешь пальцами и все будет сделано, вот так?
Джереми смотрит на меня с сочувствием.
- Это не совсем просто, но по существу? Да.
- Ничего себе, - говорю я. - Так ты действительно мошенник? Мораль и границы для тебя ничего не значат.
- Я бы не сказал, что они ничего не значат.
Джереми берет меня за руку и ведет в дом.
- Я бы просто сказал, что меньше всего их уважаю. Или что мои границы гораздо менее ограничены, чем у обычного человека.
- Скажи это снова, - бормочу я.
Джереми смеется. Я искоса поглядываю на него.
- С чего вдруг у тебя такое хорошее настроение?
- А почему нет? Я только что вернулся домой с женщиной, которую люблю. Я говорю ей вещи, которыми никогда не думал, что буду делиться. Это чувство...раскрепощения, Лилли!
Без предупреждения он притягивает меня к себе и страстно целует. Когда он отпускает меня, у меня кружится голова. Черт! Мужчина умеет целоваться.
- Итак, что дальше? - спрашиваю я, улыбаясь ему.