Но, как известно, что было – то прошло. Нужно каким-то образом жить дальше. Смотреть вперед. И надеяться на лучшее.
Я взяла хворост, лежащий под пальмой, сложила его для костра и поднесла зажигалку. Сухие ветки разгорелись быстро, легко, они уютно затрещали, вспыхнули и светом озарили весь мой небольшой пляж.
Я уселась рядом с костерком, поджала под себя ноги, положила на колени подбородок и устремила взгляд в сторону моря.
Никогда не думала, что в этом оазисе буду чувствовать себя одиноко.
Я плохо пою. И никогда не делаю это при людях, потому что знаю, что фальшивлю, мои способности к пению далеки от совершенства, но сейчас на меня что-то нашло, и я захотела спеть песню про костер, которую Марат пел мне на нашем первом свидании. Я привела его сюда на пляж, мы развели костер и сидели около него точно так же, как я сейчас. Только вдвоем. Рядом. Якобы ненароком при каждом удобном случае касаясь друг друга.
Я прокашлялась, на всякий случай осмотрелась и тихо запела:
– Горит костер, как страсть моя... В ночной тиши я жду тебя... Я узнаю твои шаги, Марат мой милый, ко мне приди...
Я осеклась. Вообще в оригинале этой песни вместо слова «Марат» поется «цыган», но я спела «Марат»... Видимо, у меня на почве одиночества произошли в мозгах какие-то конкретные изменения.
Я перешла к припеву:
– Хочу любить, хочу страдать... Хочу любить, хочу гулять... Мне все равно – что ты, что я, пропасть с тобой судьба моя...
И вдруг метрах в десяти от себя я услышала:
– Ты подойди ко мне поближе, да приласкай меня скорей! И зажжется кровь Марата ярче тысячи огней!
Меня словно хлыстом по спине ударили. Я вскочила на ноги. Около скалы, которая скрывает мой пляж от посторонних глаз, стоял Марат. В руках он держал гитару.
«У меня галлюцинации», – подумала я.
– А ты неплохо поешь, – пряча глаза, неуверенно улыбнулся Марат.
– Не обманывай. Я отвратительно пою, – возразила я.
До сих пор удивляюсь, как у меня получилось ему ответить, ведь от одного только его вида меня будто парализовало.
– Я серьезно, – покачал головой катамаранщик. – Нужно, правда, научиться дыханием владеть, а в общем и целом все довольно неплохо...
После этой фразы между нами воцарилось молчание.
Я не могла определить, правда я его вижу рядом с собой или это сон, но неистово колотящееся сердце в груди ощущала очень четко.
Марат выглядел как мираж – красивый, с гитарой, в коротких шортах, боксерской майке, которая очень выгодно подчеркивала его развитые плечи и бицепсы. Волосы катамаранщика были уложены гелем с мокрым эффектом. А может, они были просто мокрыми.
– Зачем ты сюда пришел? – спросила я, садясь обратно на песок.
Марат не ответил на мой вопрос, а вместо этого задал свой:
– Свободное местечко у костра найдется? Хочу погреться. Что-то в душе холодно.
Я медленно кивнула.
Я находилась в том же самом состоянии, когда первый раз в жизни разговаривала с Маратом в очереди за коктейлем, где нас свела судьба после моего месячного наблюдения за ним. Тогда я тоже не верила, что стою рядом с этим парнем, он что-то мне говорит, я отвечаю, ощущаю запах его туалетной воды, и происходящее кажется чем-то нереальным, что должно закончиться внезапно, без предупреждения, когда еще не успеешь насладиться его присутствием рядом и запомнить все запахи и звуки, окружавшие в тот момент.
Впрочем, так я себя чувствовала все время нашей дружбы. Я боялась, что однажды вдруг проснусь, и Марат окажется сном – настолько все было замечательно.
– Как ты меня нашел? – странным хриплым голосом поинтересовалась я, отметив про себя, что он побрызгался туалетной водой, от которой я просто сходила с ума.
– Твоя мама сказала, что ты пошла прогуляться. Сначала я пошел к палатке Фулаты, но там узнал, что африканцы сегодня уехали. Ну, я сюда отправился. И не ошибся.
– Зачем ты пришел? – я смотрела на него, как на привидение.
– Ты не рада меня видеть?
– Рада. Но мы же... все обсудили уже.
Марат нахмурил брови и сменил тему:
– Для чего ты маме сказала, что я уехал?
– Я думала, ты уже уехал. Вот и сказала.
– Нет, я здесь был, – покачал головой катамаранщик. – Я не мог вот так просто уехать и не попрощаться с тобой.
– Так ты попрощаться пришел? – разочарованно спросила я.
– Нет. Пока что просто поговорить.
– О чем? Мы уже, по-моему, обо всем поговорили.
Вдруг Марат придвинулся ко мне. От неожиданности я отпрянула, потом вопросительно уставилась на него.
– Ты чего? Марат, ты чего? Зачем ты это делаешь?
– Полина, извини, – шмыгнув носом, сказал он. – Я как ненормальный себя повел. Я хочу с тобой поговорить.
– Какой смысл говорить, если ты слушать не хочешь? – заметила я.
Я чувствовала себя пьяной. Даже на расстоянии полуметра ощущала тепло его тела. Он него шли какие-то невидимые разряды, от которых у меня кружилась голова. Как раньше.
– А, ладно, и не надо ни о чем говорить! – махнул рукой Марат. – Я и так уже все знаю. Я, это... в общем, с тем парнем сегодня встретился.
– С каким парнем?
– Васей.
– С Васей? – оторопела я. – Где?
Марат взял веточку, лежащую у костра, и принялся чертить на песке какие-то рисунки.
– Он в Лимонный приехал. Его Катя привезла. Потом уже выяснилось, что она к нему домой поехала и попросила со мной поговорить. Сказала, что если он настоящий мужик и не до конца бессовестный, то приедет и объяснит мне все, что между вами было на самом деле, пока еще безвозвратно не испортилась жизнь двух людей. Ну, он и поговорил со мной... Сказал, что сам тебя поцеловал без твоего согласия. Полин, прости, а? Давай, все будет как прежде?
– Значит, Васе ты поверил, а мне – нет?
Марат опустил глаза.
– Тебе я тоже верил. Правда. Клянусь. Я верил тебе! Но...
– Что – «но»? Что, Марат? – в порыве чувств я снова вскочила с песка. – Ты понимаешь, что случилось? Мне жить не хотелось из-за того, что ты мне не веришь! А ты так спокойно обо всем говоришь.
– Думаешь, мне легко было? Ты ошибаешься. Может, мне было еще хуже, чем тебе. Я во благо, все во благо.
– В какое еще благо? Нет никакого блага. Все паршиво.
Марат от волнения проиграл для чего-то какой-то аккорд и положил гитару на песок. Наверное, он сам не понимал, что делает.
– Полина, я специально не верил, – жарко сказал он. – Делал вид. Я хотел, чтобы мы расстались. Чтобы ты не ждала меня, не страдала, чтоб жила как все нормальные люди.
– Ты с ума сошел? Без тебя я не могу жить как нормальный человек, – выпалила я.
Марат расширившимися глазами посмотрел на меня.
– Значит, не можешь? Значит, все еще можно вернуть обратно?
Я не стала отвечать. Все и так было понятно.
«Так вот о каком содействии обмолвилась Катя, когда я позвонила ей, чтобы сказать, что согласна работать в дельфинарии, – прозрела я. – Она тогда уже придумала все исправить с помощью самого Васи...»
– Я понимаю, что поступил жестоко, но мне казалось, что это необходимо, – продолжил Марат. – Думал, так будет лучше. Но оно не лучше. Все только хуже стало. Поверь, Полина, как свинья я себя вел лишь ради нас... Я не хотел, чтобы ты страдала. Посчитал, что делаю правильно, когда намеренно провоцировал расставание и ссору. Ты можешь меня и не простить, но я теперь знаю, что ты будешь страдать без меня. И я без тебя. Так зачем нам друг друга обманывать? Черт с ним, с ожиданием. Уж лучше ждать, чем умирать друг без друга. Твое право не ждать меня, послать куда подальше то, что я специально не хотел тебя слушать, но я через какое-то время все равно приеду сюда. Брось меня и живи как...
– Как нормальный человек? – улыбнулась я. – Я же уже сказала, что без тебя я не нормальный человек.
И все. Нас как прорвало. Мы стали рассказывать друг другу, как провели эти дни, как страдали. Марат корил себя за то, что решил «во благо» расстаться, а получилось только хуже. Я тоже что-то рассказывала – и о том, как мне было плохо, и о дельфинарии, и про тетю Тому говорила, перескакивала с одной темы на другую.
Да, я могла кричать на Марата, говорить, что не хочу его видеть и хочу забыть, но... Зачем? Какой в этом смысл? Правильно он сказал – зачем обманывать друг друга? Конечно, я была рассержена, что он намеренно хотел расстаться («во благо»), но его возвращение опьянило меня, и вся злость куда-то делась. Я чувствовала, как во мне пробуждается радость жизни и желание наслаждаться каждой секундой.