В десяти шагах от школы кто-то хватает меня сзади за руки, вынуждая остановиться.
– Ты самая большая проказница. Ты ведь знаешь это, да? – произносит Ксандер мне в ухо, затем отпускает меня, и я с улыбкой поворачиваюсь к нему:
– Нет, это ты такой. Я же говорила, что пока не хочу знакомить тебя с мамой. Но ты все равно решил по-своему.
– Да, решил. Я хотел показать тебе, что нравлюсь всем мамам. И твоя не исключение, она без ума от меня.
Мое сердце пропускает удар.
– Правда?
– Не думал, что это будет стоить мне сто пятьдесят баксов, но она мной очарована.
Ох. Ну конечно, она без ума от него. Он же клиент.
– Ты купил куклу? – В руках у него нет коробки, поэтому я заглядываю за ворот его жакета.
– Она не со мной, подруга. Я положил ее в машину.
– Кого ты купил?
– Ты правда думаешь, что я запомнил?
– Я знаю, что ты запомнил.
– Дафну.
– Ты купил плакальщицу?
– Да. В магазине я был немного расстроен, и эта кукла отлично отражала мое настроение. Подарю ее бабушке на следующий день рождения. – Он опускает взгляд. – Ты думала, я засунул куклу под жакет?
И тут до меня доходит, что я все еще крепко держусь за его жакет.
– Если туда помещается твое эго, то все возможно.
Как только я собираюсь отпустить его, он накрывает мои руки ладонями, прижимая их к своей груди.
Я вонзаю взор в распахнутый воротничок его брендовой рубашки, пытаясь сделать вид, что ничего особенно не происходит. Мимо проходят одноклассники, торопятся на урок, и я ощущаю на себе их взгляды.
– Я думала, ты уехал.
Он слегка передергивает плечами:
– Уже вернулся.
– Я думала, мы не увидимся до следующей субботы. – Мой голос звучит хрипло.
– Не мог ждать.
Сердце громко стучит в ушах.
– Так что случилось тем вечером?
– Ты о чем? – тихо спрашивает он. Или, может, я не слышу его из-за грохочущего сердца.
– О кризисе десятилетия в отеле. Ты нашел замену рубашке?
– Да. Понадобилась всего одна поездка в Лос-Анджелес.
Точно. Именно в Лос-Анджелесе он встретился с Сэди Ньюэлл. Мое хорошее настроение тут же испаряется.
– И все?
Ксандер кивает, и я уже было убираю руки, как он говорит:
– Пойдем со мной на благотворительный вечер.
– Что?
– Он через две недели. Там будут танцы, сплетни и швыряние деньгами. Моя мама занимается благотворительностью.
– Еще один день карьеры?
– Нет.
Я заглядываю ему в глаза. Разве на такое мероприятие он не должен взять свою девушку?
– У меня планы на этот вечер.
– Что будешь делать?
– Избегать благотворительный вечер. – Я улыбаюсь. – Я лучше пойду. И так уже сильно опаздываю. – Только почему ноги не двигаются?
– Пока, Кайман. – Он отпускает мои руки.
Я опускаю их, но затем, к своему удивлению, обнимаю его. Он обнимает меня в ответ, и я задерживаюсь в его руках дольше, чем следует. Почему я не могу просто уйти от Ксандера Спенса и не оглядываться назад? За спиной раздается звонок.
– Мне нужно идти. – Отстраняюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Кайман, – останавливает он меня.
– Да, – отвечаю я, обернувшись.
– Помнишь сотрудника, который не умеет гладить?
– Да.
– Его не уволили. Я знаю, тебя это беспокоило, поэтому… Его не уволили.
Почему от этой новости у меня на глаза наворачиваются слезы?
– Это хорошо. Может, ему стоит посетить организованный мною день карьеры, на котором мы будем учиться правильно гладить твои футболки.
– Я передам ему приглашение.
Позже днем я сижу за кассой и выполняю домашнее задание, а мама протирает стойки, как вдруг она хихикает.
– Что? – спрашиваю я.
– Внук миссис Далтон.
– Ксандер?
– Да, Ксандер. Он забавный.
– Серьезно? – спрашиваю я с надеждой. Может, он и правда произвел на маму хорошее впечатление. Может, она без проблем воспримет то, что мы гуляем вместе.
– Поверить не могу, что он отдал тебе выкинуть свой мусор. Когда ты ушла, он рассказывал мне, что ему нравится твое имя и что в прошлом году он побывал на Каймановых островах. А затем спросил, как часто я там бываю, словно все в мире ездят туда, куда захотят.
Обычно это я потешаюсь над богатыми, а она велит мне следить за языком. Меня годами это злило, потому что я знала – она тоже так думает. И теперь она потешается именно над Ксандером? В горле образуется комок, и мне кажется, что из-за него я не смогу говорить, но все равно пробую:
– Все же он казался приятным.
Она пожимает плечами.
Каждый мускул в моем теле напряжен – я готова защищаться.
– Ты сегодня встречаешься с Мейсоном? – Внезапная смена темы лишает меня дара речи. – Мне очень нравится его татуировка. Вообще-то, я не большой поклонник татуировок – они же на всю жизнь, – но ее посыл мне нравится.
– Принятие? – спрашиваю я, ожидая, что она поймет, насколько иронично это звучит после ее слов по отношению к Ксандеру.
– Да, красивый посыл. Уверена, многие люди не принимают его. Я очень горжусь тем, что ты на этом не зацикливаешься.
– На чем именно, мам? На цвете его кожи?
– Что? Нет. Цвет его кожи здесь вообще ни при чем. Господи, Кайман, о чем, по-твоему, я говорю?
– Не знаю, вот и пытаюсь выяснить. – Конечно, я знаю, о чем она говорит – о сережке в губе, о татуировке, о тике, – но я слишком раздражена, чтобы спустить ее с крючка. Она действительно не замечает фальши в своих словах?
– Пойду наверх делать домашнее задание.
– Хорошо.
Только у двери до меня доходит – она подозревает, что между мной и Ксандером что-то есть. Вот почему она все это сказала. Вот почему принизила Ксандера и возвысила Мейсона. Таким тонким способом она пытается управлять мной. Думаю, так и есть. Мне хочется обернуться и спросить ее, права ли я. Но какая разница, если у него есть девушка?
На втором этаже по пути в спальню я прохожу мимо стойки и замечаю на ней еще один счет в розовом конверте. Мое раздражение тут же сменяется беспокойством. И я не знаю, какая из эмоций хуже.
Глава двадцать пятая
Стараясь ни о чем не думать, я вместе со Скай просматриваю стойки с одеждой в «Армии спасения».
Скай вздыхает:
– Не понимаю, что произошло.
– А что здесь понимать? У него есть девушка. Конец истории. – Я не видела Ксандера несколько дней, а когда его нет рядом, я могу мыслить ясно.
– Но он так на тебя смотрит… – Она замолкает, вероятно понимая, что это совсем мне не помогает. – Извини. Проехали.
Она берет рубашку и, приподняв брови, смотрит на меня.
– Не твой цвет.
Кладет ее обратно.
– А что насчет Тика? Ты определенно ему нравишься.
– Мейсону нравится тот, кто стоит перед ним в данный момент.
– Ладно, концентрация внимания у него, как у насекомого, но я думаю, он угомонится. – Скай берет еще одну рубашку и после моего одобрительного кивка добавляет ее к растущей стопке, перекинутой через руку. – Он на самом деле отличный парень, если узнать его получше. Они завтра выступают в «Бич». Для них это очень важно. Ты должна прийти.
Да, должна. Мейсон правда мне подходит. Он нравится маме, моей лучшей подруге, и я знаю, что он понравился бы и мне, если бы кое-кто не встал у него на пути.
Моя рука останавливается на черном платье, которое я нашла, когда приходила сюда с Ксандером. Странно, что оно все еще здесь. Оно же потрясающее. Я достаю его и провожу рукой по бисеру.
– Оно великолепно, – ахает Скай.
Я вешаю его обратно и переключаюсь на идиотский комбинезон из спандекса рядом с платьем.
– О нет, так не пойдет, – возмущается Скай, подходя ко мне, и снова достает платье. – Ты его возьмешь.
– Нет.
– Да.
– Зачем? Куда мне его надевать?
– Неверно мыслишь. Если находишь нечто подобное, сразу покупаешь, а уже потом планируешь, куда его надеть.
Я прикусываю губу.
– У меня нет сорока долларов.
– У меня есть. Я куплю тебе его. Это будет мой подарок-утешение за то, что тебя обманул богатенький парень.
– Я верну тебе деньги, – отвечаю я со смешком.
Скай была права. «Бич» (оригинальное название для клуба на пляже) и правда следующая ступень. Поразительно, сколько людей собралось здесь, чтобы послушать «Красти Тодс». Позади огромной сцены на берег набегают волны, а соленый ветер только усиливает эффект от выступления.