Джанет Оак - Расцветающая мечта любви

Белинда не дала ему договорить.

– Ты убил кролика? – мягко спросила она.

Он посмотрел на нее, словно недоумевая, не дразнит ли она его. Белинда улыбнулась, и они рассмеялись вдвоем.

– Не знаю, – честно ответил он. – По-моему, да.

– Тогда сходи, посмотри, – предложила она. – Не хотелось бы его потерять.

– Ты серьезно? – Он был где-то поблизости, верно? – Да, здесь, за кустами.

– Так проверь. А я пока отряхну грязь. А потом мне лучше всего бежать домой.

Вскоре мальчик вернулся с кроликом. Улыбаясь, он показал его Белинде, и та убедилась, что выстрел был верным.

«Должно быть, он умеет обращаться с ружьем», – подумала она.

– У кроликов вкусное мясо, – сообщил ей парень. – Уж мне ли этого не знать! Мы их всю зиму ели.

Белинда кивнула. Она деловито пыталась отряхнуть с одежды мокрый снег и дорожную грязь. Мальчик протянул руку и осторожно провел по ее волосам.

– В снегу запачкались, – мягко объяснил он.

Белинда попыталась сделать шаг. Ноги не подкосились, но парень быстро подошел к ней и протянул руку.

– Наверное, сначала нужно от этого избавиться, – сказал он, показывая на ружье и лежащего у ног кролика.

Белинда подождала, пока он отнесет их к соседнему дереву и спрячет оружие и трофей в ветвях.

– Заберу по дороге домой, – сообщил он. – Ну что ж, поспешим к тебе, пока твоя мать не всполошилась.

Сначала они шли медленно. Он осторожно поддерживал ее. Больно Белинде не было, но она подумала, что ей не помешает себя осмотреть. Завтра она наверняка будет чувствовать себя разбитой. К счастью, идти не очень далеко.

– Все хорошо? – то и дело спрашивал он, и каждый раз она упорно твердила, что все прекрасно.

Пройдя некоторое расстояние, они услышали быстрый лошадиный топот. На соседнем холме появился Кларк, галопом направлявший Коппера. Как только он добрался до них, то остановил лошадь и ловко спешился.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил он дочь.

– Да, – успокоила она отца, – всего несколько синяков.

– Что случилось? – Старина Коппер испугался и сбросил меня на землю.

– Это моя вина, – объяснил мальчик. – Я стрелял в кролика.

– И он в него попал! – с восхищением вставила Белинда.

Парень покраснел и смущенно отвел глаза в сторону. Кларк смотрел то на одного, то на другую. Мальчик поддерживал ее, словно защищая.

– Ну что ж, я рад, что с тобой все в порядке, – спокойно произнес Кларк. – Надо мать успокоить. Мы не знали, что думать, когда лошадь прибежала без тебя. Я пытался объяснить ей, что ты, должно быть, забыла ее привязать, и она опять отправилась восвояси, а тебя бросила. Но мы решили тебя поискать.

– Я хорошо его привязала, как ты велел, – сообщила ему Белинда.

– Ну что ж, взбирайся на лошадь, – предложил Кларк.

– Нет, поезжай ты, папа, – заупрямилась Белинда, думая о больной ноге отца.

Но он словно не расслышал. Белинда взобралась в седло, и они поспешили домой. Никто не спросил и не сказал о том, что мальчик должен поехать с ними. Он мог бы вернуться туда, где лежало ружье и кролик, а потом пойти по своим делам.

Но он почему-то не ушел, и Кларк с Белиндой приняли его присутствие как должное.

Как только они вошли в дом, Марти поспешила им навстречу.

– Что случилось? – спросила она, встревоженно округлив глаза.

– С ней все в порядке, – быстро успокоил ее Кларк. – Просто упала с лошади. Ты же знаешь нашего Коппера. Он такой пугливый.

Кларк снял Белинду с лошади и повел Коппера в конюшню. Мальчик снова взял ее за руку, Марти суетливо поддерживала дочь с другой стороны, и они вошли в дом. Когда они уселись за кухонный стол и Белинде налили кружку горячего чаю, Марти повернулась к мальчику.

– Так вы наконец познакомились? – заметила она. – Похоже, вас свел вместе счастливый случай.

У мальчика был слегка недоуменный вид.

– Похоже, Белинде есть что рассказать тебе о своем опыте работы медсестрой, – тихо хихикнув, проговорила Марти. – Она была у вас тем вечером, когда с тобой случилось несчастье, и помогала Люку. Но, полагаю, ты уже об этом знаешь. А сегодня она помогала девочке, которая сильно обожглась.

Мальчик повернулся к Белинде, широко раскрыв глаза и вопрошающе глядя на нее. Так значит... она – та самая медсестра, которая была у них, когда ему отрезали руку?

Глава двадцать вторая. НАПРЯЖЕНИЕ

Белинда сразу узнала парня и потому предположила, что он тоже понял, кто она такая. Но, разумеется, он этого и не подозревал. Все время после несчастного случая, пока она была с ним, он не приходил в сознание. Белинда заметила, что его глаза погрустнели. Он недоуменно смотрел на нее.

Он приоткрыл рот, словно собираясь заговорить, но затем поджал губы и отвернулся.

Парень не выбежал из дома, как она боялась. Он схватился за край стола, и костяшки его пальцев побелели. Его лицо побледнело еще сильнее, чем когда он склонился над ней на дороге. Белинда хотела что-то сказать, хотя бы что-нибудь, но не могла ничего придумать.

В кухню вошел Кларк, и его появление помогло снизить напряжение. Он, понятное дело, не подозревал о том, что произошло, и потому просто повесил пальто на крючок и подошел к столу.

– Похоже, весна не за горами, – добродушно заметил он, как полагается хорошему соседу. – Дни становятся длиннее, и воздух потеплел. Вот будет здорово, когда и погода наладится! Я уже по горло сыт зимой.

Сидящие за столом промолчали. Марти поставила перед подростками сандвичи и молоко. Белинда осторожно посмотрела на мальчика. Станет ли он есть? Она боялась, что он откажется. Но нет, он вежливо пробормотал слова благодарности и взял сандвич.

– Как идут дела с рубкой дров? – спросил Кларк мальчика.

Тот поднял глаза от тарелки и посмотрел на Кларка.

– Прекрасно, – ответил он, но ничего к этому не добавил.

– Я очень рада, что твоя мама приходила к нам шить, – вставила Марти. – С ней приятно иметь дело.

Мальчик кивнул. Кларк подвинул стул и тоже сел за стол.

Белинда молчала. У нее было тяжело на сердце. Она не могла объяснить, что случилось, но ей было не по себе. Задеты ее чувства, и это куда болезненнее, чем ушибы и синяки, которые она набила во время падения. Что-то пошло не так. Она надеялась, что этот парень свыкнется с мыслью, что у него больше нет одной руки, научится обходиться без нее, поймет тех людей, которым пришлось ее отрезать, чтобы спасти ему жизнь. Но, судя по мрачной туче в его глазах и нахмуренным бровям, это вовсе не так.

«Неужели он до сих пор гневается на Люка изза того, что тот сделал ему операцию? – думала Белинда. – Видимо, так». Ее мать что-то сказала, и все посмотрели на нее. Белинда поняла, что вопрос был адресован ей.

– Прости, что? – ответила она, тихонько встряхнув головой.

– Ты не поранилась? – повторила Марти и подошла к девочке, чтобы потрогать ее лоб.

– Нет-нет, все хорошо, правда, – поспешно ответила Белинда.

На секунду в глазах мальчика появилось беспокойство, но оно тут же исчезло, сменившись ожесточением.

– Все хорошо, – повторила Белинда, – просто задумалась.

Вот и все.

– Я спросила, как чувствует себя малышка.

– Мэнди? – Так ее зовут? – Да. Мэнди...

Вдруг Белинда поняла, что забыла ее фамилию. Она запаниковала. Может, она и впрямь что-то повредила? Или головой ударилась? Но тут она вспомнила.

– Уиллис, – уверенно произнесла она, испытывая большое облегчение. – Мэнди Уиллис.

Марти вопросительно взглянула на нее. Белинда заторопилась:

– Она... она...

Девушка хотела сказать, что малышка чувствует себя хорошо, но вместо этого призналась:

– Она сильно обожглась. Люк боится, что начнется заражение. Мы опять к ним поедем во вторник.

Марти обеспокоенно нахмурилась.

– Ожоги – страшная вещь, – заметила она. – Особенно если речь идет о ребенке.

Белинда кивнула.

– Ты ничего не ешь, – упрекнула ее Марти. – Ужинать не стала, а теперь...

– Просто я не голодна, – сказала девочка и отодвинула тарелку.