Я опустился на деревянный стул и взглянул на западное пастбище. Какого черта я должен это объяснять?
— Мам, мы можем поговорить об этом в другой раз? — спросил я, надеясь, что в следующий раз она просто забудет об этом.
— Рид Николас Мур, как ты мог обмануть эту девушку? Она сказала, что ты попросил ее переехать к тебе, и вы даже говорили о браке, а прошлой ночью ты её бросил.
Я резко выпрямился.
— Что за х*йня? — выпалил я.
— Прости, что ты сказал? Мне плевать, сколько тебе лет. Ты не будешь разговаривать со мной подобным образом.
Я в отчаянии запустил руку в волосы.
— Мама, я не просил ее переезжать. Она вынуждала меня съехаться с ней, и у меня даже не было намерения просить ее выйти за меня замуж. Я имею в виду, она мне действительно нравилась, но я не любил ее, и она просто ревнует…— я замолчал и затаил дыхание, надеясь, что моя мама пропустила последнюю часть.
— Ревнует к Кортни? — спросила она тихо.
Я почувствовал жар во всем теле. Если Анна говорила о Кортни моей матери, я не уверен, что сделаю с Анной.
— Что же Анна рассказала тебе про Кортни?
— Ничего.
— Мама, что она тебе сказала? — спросил я очень медленно, стараясь сохранить спокойствие.
— Рид, она просто сказала, что ты ей сказал, что это не честно по отношению к ней — то, что ты влюблен в другую женщину, и что будет лучше, если вы расстанетесь. Я тобой горжусь, кстати. Я ценю то, что ты не позволил этим отношениям перерасти в нечто большее.
Что? Что, черт возьми, это значит?
— Подожди, что это значит, мама? Что значит «не позволил перерасти в нечто большее»?
Она вздохнула, а потом усмехнулась.
— Честно говоря, Рид, все видят, что ты по уши влюблен в Кортни. Я заметила это несколько месяцев назад, когда ты не мог оторвать глаз от нее, пока твоя девушка стояла рядом с тобой. Я заметила это прошлой ночью, когда вы танцевали — вы оба были увлечены друг другом. Прекрати быть таким чертовски упрямым и хоть раз в жизни рискни полюбить.
— Хм…— я не знал, что сказать. Если моя мама могла увидеть, как сильно я влюблен в Кортни, то почему сама Кортни не видит?
Я услышал, как открылась задняя дверь, и взглянул наверх. Кортни выглядела совершенно потрясающе: на ней были штаны для йоги и футболка техасского университета А&М, а светлые волосы были собраны в свободный хвостик. Когда она мне улыбнулась, я не смог удержаться от ответной улыбки.
— Эй, мам, мне нужно идти.
— Да, безусловно, разговор становится тяжелым, но куда тебе нужно идти? Кормить собак?
Я усмехнулся и покачал головой.
— Я слежу за коровами, мам. Мне нужно кормить коров. Я люблю тебя. Поговорим позже, — я сбросил вызов прежде, чем она смогла сказать мне что-то еще.
Кортни подошла и села рядом со мной; в руках у неё был Киндл.
— Боже, я должно быть сплю, — глубоко вздохнув, сказала она и посмотрела на пастбище.
Я сидел и ждал, что она скажет что-нибудь о своем сне. Она хоть помнит? Она помнит, как тряслась от испуга, а я её обнимал? Я прочистил горло.
— Как спалось, ангел?
Она повернула голову, и ее улыбка немного померкла, а потом вспыхнула с новой силой.
— Значит, я заслужила от тебя прозвище, да? — сказала она с улыбкой. — Мне кажется, я хорошо спала. Ты был в комнате? Я подумала, что был, но, по-моему, мне приснилось. И не вздумай сказать сейчас какую-нибудь хитрожопую фигню! Это был не эротический сон.
Она не помнит. Я с улыбкой встал и подмигнул ей.
— Детка, уверяю тебя, ты хочешь видеть сексуальные сны обо мне.
Я повернулся и пошел в дом, пока она сидела и тихо смеялась.
Она скажет мне, когда будет готова рассказать. Не дави на нее, Рид. Просто не отталкивай ее.
Я положил в две тарелки тушеное мясо и взял их с собой. Кортни с интересом читала свою книгу.
— Голодна? Я принёс рагу.
Она посмотрела вверх и кивнула, потянувшись за тарелкой. Кортни положила Киндл на колени и вернулась к чтению, наколов мясо на вилку.
— Чему ты улыбаешься? Что читаешь? — спросил я.
Она закрыла глаза и затем открыла их.
— Это история любви, от которой я теряю голову.
— Теряешь голову?
Она посмотрела на меня, немного сморщила нос, и я понял, что погиб. Это была самая милая вещь, которую я когда-либо видел! Мне хотелось схватить её и заняться с ней любовью прямо здесь, на заднем крыльце.
— Теряю голову, Рид. Ну, знаешь… теряю голову! — засмеялась она.
— Э-э… я имею в виду, теряешь голову от чрезвычайного волнения? — не понял я.
Она повернулась еще чуть-чуть и улыбнулась шире.
— Да, «терять голову» — это как быть в состоянии экстаза.
— Ладно… так что, это тебя заводит? — спросил я.
Она закатила глаза.
— Нет! Это романтично. Парень романтичный, и от этого в моём животе начинают порхать бабочки.
Она отвернулась и снова стала читать.
— Что он делает?
Она быстро посмотрела на меня.
— Ты действительно хочешь это знать? Почему ты такой милый со мной?
Мое сердце заныло, когда она спросила об этом.
— Я на самом деле хочу знать. Мне интересно знать, что заставляет тебя терять голову, — сказал я с улыбкой.
Она только что откусила мясо, поэтому ответила мне только через несколько секунд, когда перестала жевать.
— Ну, это одна из моих самых любимых книг. Она называется «Брачный договор» (прим. пер. — книга Дженнифер Пробст). Когда парень понял, что любит девушку…. О, это был очень милый момент! Он всегда производит на меня такое впечатление.
Я кивнул, а затем спросил:
— Сколько раз ты ее читала?
Она пожала плечами:
— Я не знаю. Может быть, девять или десять раз.
Я подавился рагу.
— Десять раз! Ты читала эту книгу десять раз?
Она прикусила свою нижнюю губу и прошептала:
— Ладно, может пятнадцать… плюс-минус один или два.
Серьёзно, я задохнулся.
— Ты в порядке, Рид? — спросила она со смехом.
— Срань господня, Корт! Никогда не думал, что умру здесь из-за тушеного лося!
— Что? Что ты только что сказал?
— Я сказал, я умру, подавившись рагу. Пятнадцать раз?
— Нет! Ты сказал тушеного лося. О, Боже! О, Боже! Я ем лося? — она начала молотить свободной рукой все вокруг.
— Хм… да, я достал его из морозильника Лейтона и приготовил.
— Буу-э! О, Боже! — она вскочила, перегнулась через перила и начала плеваться.
Лулу подбежала посмотреть, что происходит. Я чуть не свалился с крыльца, когда увидел, что Кортни опустила миску, и пес начал есть рагу.
— Нет, Лулу! Нет! Плохая собака!
Я попытался встать и схватить миску, но прибежал Полночь, чтобы получить своё угощение, и сбил меня с ног. Я споткнулся и попытался ухватиться за перила; Кортни вскрикнула и протянула мне руку.
Ох, черт, это больно. Я кувыркнулся через перила и тяжело приземлился на бок. Чёрт возьми, если я не сломал ребро, то однозначно его ушиб.
— Рид! Боже мой! — крикнула Кортни, сбежав вниз по ступенькам ко мне.
Я поднял миску и улыбнулся.
— Смотри, даже не забрызгался! — сказал я.
Она захохотала и встала, уперев руки в бедра.
— Господи, ты идиот! Ты напугал меня до чертиков! — она отвернулась и начала идти вверх по лестнице. — В течение следующих трех недель я отвечаю за всю еду. Больше никаких лосей, или оленей, или кроликов, или чего-то ещё, что, чёрт возьми, едят мальчики в Техасе.
Я наблюдал, как она почесала Лулу и Полночь за ушами и поцеловала их обоих, а они потрусили следом за ней.
— Я в порядке! Серьезно, мне не нужна помощь! — крикнул я.
Она махнула рукой и исчезла.
Да, ближайшие три недели будут либо чистым раем, либо адом.
Глава 3
Кортни
Последние четыре дня были настоящим раем. Рид большую часть времени работал на ранчо.
Когда он возвращался, я готовила ужин, он принимал душ, ел и затем отправлялся в постель, потому что был сильно измотан.
Я боролась с желанием прийти в его комнату больше, чем один раз.
Глупый симпатичный ковбой в дурацких джинсах и дурацкой обтягивающей футболке, приходящий весь потный и выглядящий горячо.
Когда он снял свою ковбойскую шляпу, клянусь, я могла бы испытать оргазм, просто глядя на его взлохмаченные каштановые волосы.