— Я был бы потерян без твоей любви, — сказал он, прикоснувшись пальцем к моей губе. — Полностью потерян.
— Люблю тебя, — прошептала я.
Он оперся лбом о мой и закрыл глаза.
— Я тоже тебя люблю, Кортни. Я люблю тебя так чертовски сильно.
Я трясла своей головой во все стороны.
— Не могу. Я так устала. Больше не могу тужиться, — выдавила я.
Рид поцеловал тыльную сторону моей ладони. Я тужусь почти три часа.
— Просто вытащите малыша. Ясно, что он или она упрямы, как отец.
Доктор Миллер и Рид улыбнулись.
— Кортни, я вижу головку ребенка. Еще один хороший толчок и ты увидишь своего ребенка.
Рид перевел взгляд и сказал со вздохом:
— Боже мой.
Я знала, что должна сделать еще одну попытку.
— Отлично! Ладно, но это последний раз, когда я тужусь. Просто хочу закрыть глаза и отдохнуть.
Доктор Миллер улыбнулся мне и сказал:
— Договорились. На следующей схватке дай мне хороший толчок.
Они не сделали мне эпидуралку, так что я могла чувствовать схватки. Я была настолько уставшая все это время, что не думаю, что могла ощущать боль.
Я чувствовала приближение схватки.
Доктор Миллер сказал:
— Так, Кортни, ты можешь сделать это.
Я сжала руку Рида и сделала глубокий вдох, начав тужиться.
Рид наклонился и сказал:
— Давай, детка. Я чертовски горжусь тобой. Ты можешь сделать это.
Как-то я набралась сил и толкнулась изо всех сил. Затем почувствовала, как ребенок выходит и рухнула обратно на кровать. Я чувствовала горячее дыхание Рида напротив моего уха.
Он сказал:
— Кортни… Боже мой… ты сделала это, ангел. Ты сделала это. Я так горжусь тобой.
— Рид, Кортни, познакомьтесь со своим сыном.
Я посмотрела наверх и увидела доктора Миллера, державшего нашего малыша в руках.
Он быстро посмотрел на Рида и спросил, хочет ли он перерезать пуповину, и Рид сказал: «Да».
Я смотрела, как слезы текли по лицу Рида.
На что это похоже для него?
Я задавалась вопросом, думал ли он когда-либо о том, кем будет его первый ребенок, мальчиком или девочкой.
Наш ребенок начал плакать, вырывая меня из мечтаний. Слезы текли по моему лицу, когда я впервые взяла нашего сына. Я улыбнулась, наблюдая, как медсестра очищает его и заворачивает в одеяло. Медсестра подошла и положила его мне в руки, а Рид стоял рядом со мной.
— Он прекрасен. Боже мой… он потрясающе красив, — прошептала я.
Рид нежно провел тыльной стороной пальцев по головке нашего сына.
— Похож на мать.
Я взглянула на Рида и сказала:
— И на своего отца. У тебя есть сын, Рид. Ты счастлив? — улыбнулась я ему.
Он смахнул слезу и посмотрел мне в глаза. На несколько коротких мгновений мы потерялись во взгляде друг друга.
— Никогда в жизни не был так счастлив. Ты осуществила все мои мечты, — он наклонился и поцеловал меня, а наш малыш издал самый сладкий звук. Рид отстранился и сказал: — Я люблю тебя, Кортни.
Я всхлипнула, посмотрела на ребёнка, а затем обратно на мужа.
— Я тоже тебя люблю, Рид, — медленно оторвала взгляд от человека, которого любила больше всего в жизни и уставилась на нового человека в моей жизни. — Уолкер Николас Мур, вы готовы к этому?
Рид хмыкнул.
Я посмотрела наверх и спросила его:
— Ты готов взять его?
Рид судорожно кивнул головой и протянул руки. Нагнулся и осторожно взял на руки нашего сына. Я наблюдала, как эти двое просто смотрели друг на друга, пока Рид нежно гладил лицо Уолкера. Он потянул одеяло и посмотрел на каждый пальчик и повторил тоже с ножками Уолкера, а я хихикала. Люди начали выходить, и мы остались с врачом и медсестрой. Затем доктор Миллер поговорил с нами несколько минут.
Я посмотрела на Рида и Уолкера и влюбилась еще больше в своего мужа.
— Я так рад, наконец, встретиться с тобой, милый ангел. Спасибо, что мамина беременность прошла легко. Ты уже джентльмен, я вижу.
О. Мой. Бог.
— Эх, мужик… Уолкер, так много вещей, которые я запланировал для нас с тобой. Я научу тебя всему, что нужно знать о футболе, бейсболе и гольфе. Мы с Лейтоном научим тебя скотоводству и обращению с лошадьми. Я не могу дождаться, когда научу тебя ездить верхом. Ты будешь знать все о деревьях и растениях.
Я закатила глаза и сказала:
— О, Боже, нет!
Рид посмотрел на меня, улыбнулся и подмигнул. Мое сердце упало, и я поняла, что, глядя на мужа, стоящего рядом, держащего нашего ребенка и рассказывающего ему о планах на будущее, я заводилась.
Я посмотрела на медсестру и спросила приглушенным голосом:
— Сколько мы должны подождать, прежде чем снова заниматься сексом?
Она хихикнула и сказала:
— Шесть недель.
— Шесть недель! — я практически закричала.
Рид посмотрел на меня и спросил:
— Для чего шесть недель?
— Ничего, — быстро сказала я. Дерьмо. Я должна держать это информацию в тайне от Рида, потому что если он узнает, то будет следовать всем этим правилам и не трогать меня в течение шести недель.
Я быстро оглянулась на медсестру и прошептала: «Шесть недель?»
Она снова засмеялась и сказала, посмотрев на Рида.
— Это смешно. Когда видишь их, держащих наших детей, потерянных в этой любви, немного заводишься, да?
Я смотрела на Рида и улыбнулась.
— Скажу Вам. Собираюсь быть очень креативной в течение этих шести недель.
Когда я снова посмотрела на медсестру, мы обе засмеялись. Рид сидел, держа Уолкера. Я чувствовала, что мои веки борются, чтобы оставаться открытыми.
Я уже засыпала, когда услышала, как Рид сказал:
— Я люблю тебя, мой сладкий мальчик.
Я открыла глаза и увидела Рида, уставившегося на меня. Он встал, поместил Уолкера в кроватку, а потом подошел ко мне. Наклонился и нежно поцеловал меня в губы.
— Никогда не смогу полюбить тебя больше, чем в данный момент. Ты так прекрасна, что у меня перехватывает дыхание. Обещаю тебе, что проведу остаток своей жизни, делая тебя и Уолкера счастливыми. Спасибо.
Я наклонила голову и улыбнулась.
— За что?
Рид прикоснулся своей рукой к моему лицу, и мое тело задрожало.
— За все мои сбывшиеся мечты. Я мечтал в один прекрасный день быть в состоянии сказать, что нашел идеальную любовь. В тот вечер, когда ты впервые улыбнулась мне, ты стала мечтой, которую я так долго ждал, и я каждый день благодарю Бога за тебя.