— Как долго ты ещё пробудешь здесь?
— До следующей среды. — Ее ответ вырвался помимо собственной воли.
— Значит, осталось ещё целых шесть дней. — Констатировал он. — Забудь на эти шесть дней кто ты такая, где живешь и кто твоя семья. Просто проведи их со мной.
"Забыть. Остаться. Радоваться с ним жизни, чтобы потом с легкостью расстаться и ни о чем не жалеть" — Предложение казалось очень заманчивым и она вдруг на собственной коже поняла как же легко достаются победы Джеймсу Холту. Но впервые она его не осуждала. Он был прав, сказав, что он всегда остается честен. Он всегда давал выбор своим спутницам — и этот факт не мог остаться незамеченным ею. Этот человек обладал столь сильным шармом и обаянием, что сказать ему "нет" было почти невозможным. Понимая, что готова вот-вот совершить самую большую глупость в своей жизни, Виктория мягко высвободила из-под его ладони свою руку, встала и, достав из кошелька несколько банкнот, бросила их на стол. Затем отвернувшись от него, направилась в дамскую комнату ресторана, чтобы хоть немного привести свои чувства в порядок, а после чего спокойно отправится в свое новое убежище. Она намеренно избегала острого взгляда Холта, боясь, что он поймет ее истинное желание. Едва девушка сделала шаг в сторону от их столика, как позади послышался его приглушенный свист.
— Боже мой, какие ножки!
Слегка покачав головой, Виктория усмехнулась и последовала дальше. Как говориться: "Горбатого — могила исправит". Но, похоже, Холту даже и это не поможет.
Покончив с естественными нуждами, блондинка осторожно выглянула из-за двери дамской комнаты, ища взглядом знакомый силуэт. Но напрасно. Их столик был пуст. Неосознанная грустная улыбка залегла в уголках ее рта. Задумчиво скрестив руки на груди, она прошла мимо многочисленных столиков и побрела к своей пляжной хижине.
В эту ночь она долго лежала без сна. Легкий ветерок за окном то и дело трепал полупрозрачную шторку. Шелест пальмовых листьев, казалось, был настолько силен, что мешал ей заснуть.
Поражаясь своей глупой затеи перебраться в этот соломенный домик, когда недалеко отсюда стояла фешенебельная вилла со всеми удобствами, Виктория тяжко вздохнула. И зачем она затеяла этот никчемный переезд?
Но ответ сам собой предстал перед глазами — она не хотела лицом к лицу встречаться с Джеймсом в доме ее брата. Она не хотела, чтобы Холт узнал кто она такая на самом деле. И чем больше она его знала, тем всё больше хотела скрыть свое истинное я.
Вспомнив о том, что сегодня говорил ей этот мужчина, девушка печально скривила губы.
"Осталось ещё целых шесть дней… Забудь кто ты такая…. Проведи их со мной… Шесть дней… Всего шесть дней…"
Отгоняя прочь недавние воспоминания, девушка с силой зажмурила глаза. В эту минуту она просто ненавидела себя за ту минутную слабость, ведь ей так хотелось наплевать на собственные правила и просто сказать ему "да". И он знал это. Знал, но почему-то все же ушёл из ресторана так и не дождавшись ее ответа. Заставив себя ни о чем не думать, она спрятала голову под мягкую подушку, пытаясь заглушись стоны ветра и, наконец, заснуть. Но долгожданный сон так и не принес ей облегчения.
В эту ночь ей приснился кошмар.
В дикой панике бегущая по больничному коридору, она, надрывая горло, громко кричала о том, что рожает. Ребенку в ее чреве всячески хотелось побыстрее выбраться на свет, но никто из встречающегося на пути больничного персонала не обращал на нее внимания. Она кричала, злилась, умоляла врачей помочь ей, но они, казалось, просто не видели ее. Не выдержав, она опустилась на пол, пытаясь совладать с ужасной болью частых схваток. Распухшие от слез глаза умоляюще смотрели на проходивших мимо нее смеющихся людей. Но наконец, ее молитвы были услышаны и на ее громкий плач подошла пожилая акушерка. Она уже было хотела попросить ее о помощи, но искривленное жуткой гримасой лицо женщины резко остановило ее. С силой поджав губы, акушерка раздраженно проговорила:
— Ну сколько можно, Виктория?! Когда же ты это уже прекратишь и поймёшь, что ты неполноценна!
— Мой ребенок… — Почувствовав острую боль от очередной схватки, слабо прошептала девушка.
Недовольно скривив губы, пожилая женщина вдруг резко наклонилась к ее полусогнутым коленям и через мгновение на ее руках появилось маленькое тельце новорожденного малыша.
Облегченно вздохнув, Виктория прислонила голову к стене, однако последующее видение заставило ее легкие разорваться от безумного крика. Злобно ухмыльнувшись, женщина вдруг со всей силы сжала ее малютку и швырнула новорожденного на пол. Ее безудержные крики заполнили весь больничный коридор. Добравшись до обездвиженного тельца, она прикоснулась к холодной коже и, перевернув ребенка на спину, с ужасом воззрилась на улыбающиеся лицо бездушной резиновой куклы.
— Ты неполноценна, Виктория. — Прозвучал откуда-то позади злобный смех акушерки. — У тебя никогда не будет собственных детей. Ты никогда не поймешь, что же такое быть настоящей матерью. Никогда!
Проснувшись поздним утром, Виктория на секунду зажмурилась от яркого солнца и краем уха уловила непонятный шум, доносящийся откуда-то снаружи. Всё лицо щипало от пролитых во сне слез. Аккуратно притронувшись ладонью к щеке, она отметила небольшую припухлость и недовольно поморщилась. Достав из небольшой упаковки влажную салфетку, блондинка промокнула лицо и посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Картина показалась ей ужасно отвратительной: опухшие красные глаза, помятая кожа, взлохмаченные волосы. Наспех причесавшись, она вновь одела свой черный купальник, но, достав из чемодана широкие голубые шорты с коротким топиком того же цвета, тут же прикрыла его. Взяв в руки бутылку чистой воды и зубную пасту с щеткой, девушка уже хотела выйти на пляж, как вдруг поняла чем же таким оказался непонятный ей доселе шум. С ее маленького пляжа доносилась музыка!
На секунду остолбенев, она прислушалась. Играла одна из старых медленных песен Мадонны. Несколько лет назад она и сама заслушивалась этой красивой мелодией, но она уж никак не думала, что сможет вновь услышать ее здесь, на практически необитаемом пляже. Выглянув в окно, она тут же увидела два пляжных шезлонга и большой белый зонт, воткнутый в песок между ними. Небольшой магнитофон, стоящий неподалеку, играл свою красивую мелодию.
Виктория присмотрелась.
Один из лежаков был занят. Чьё-то широкое, довольно не маленькое тело расслабленно нежилось на нем. Предположив, что это кто-то из местных туристов, девушка недовольно скривила губы. Похоже, ее уединение будет уже не столь уединенным.
Выйдя из хижины, Виктория не спеша направилась к незваному гостю.
— Простите, Вы… — Мягко начала она, но увидев чуть насмешливую улыбку своего посетителя, ее лицо резко переменилось. И едва не зарычав от негодования, она, наконец, послушалась его вчерашнего совета и, сняв с себя холодную маску, свирепо прокричала:
— Нет. Это уже переходит все границы! Вы… — Кинувшись к свободному шезлонгу, блондинка безуспешно попыталась сложить его. — … Вы не имеете права здесь находиться.
— Я не имею права? — Весело переспросил мужчина, приподнимая с глаз солнцезащитные очки.
— Да, не имеете права!
— Прости, это что, твой частный пляж?
Ей очень хотелось солгать, сказать что-нибудь острое в ответ на его издевательскую усмешку. Но что толку? Она нутром чувствовала, что даже если и солжет Холту о том, что это ее частный участок, он не полениться и выяснит правду.
— Нет. — Сокрушенно призналась она.
— Тогда не вижу причин, почему я не могу здесь находится. — Надвинув очки обратно на глаза, брюнет не спеша скрестил руки за головой и поудобнее расположился на шезлонге.
— Да просто потому, что я заняла это место первая! — Возмутившись ещё сильней, громко пояснила разбушевавшаяся блондинка.
— О, Боже, — наигранно потянул Джеймс, — а тебе в детстве разве не говорили, что быть жадиной нехорошо?! И вообще, милая, не нужно так злиться. Я не такой как ты, мне места не жалко, так что прекращай истерику и забирайся на свободный шезлонг.
Нет, этот тип просто несносен! Ей итак сегодня уже пришлось несладко после приснившегося кошмара, так теперь ещё и этот решил последние нервы вымотать.
— Ты не должен быть здесь! — Чуть ли не плача от обиды, выговорила она. — Да как ты вообще нашел это место? Ты… ты что, следил за мной?