Кэти МакГэрри - Раздвигая границы

Папа снова провел пальцами по своему «блэкберри». Физически он присутствовал в этой комнате, но мыслями уже находился в офисе.

— Это дорого стоит, и я не вижу смысла чинить сломанную машину, когда у нее есть другая в рабочем состоянии.

— Тогда разреши мне зарабатывать самой! — выпалила я. — И мы сможем продать мою машину, как только я приведу в порядок «Корветт» Эйриса.

Теперь взгляды всех присутствующих были направлены на отца, а его — на меня. Сама того не желая, я загнала отца в угол. Он хотел сказать «нет», но это рассердило бы нового терапевта. В конце концов, во время сеансов мы должны выглядеть идеальной семьей. И не дай бог вынести из них что-то полезное и обсудить реальные проблемы.

— Прекрасно, но Эхо должна сама оплачивать починку машины. Мои правила неизменны: гибкий график, а еще работа не должна мешать учебе: посещать курсы, о которых мы договаривались, или повлиять на оценки. Теперь мы закончили?

Миссис Коллинз посмотрела на часы.

— Не совсем. Эхо, твой социальный работник продлил терапию до окончания школы, потому что на этом настаивали учителя. Все заметили, что ты держишься на отдалении от своих сверстников и не участвуешь в жизни класса. — Добрые глаза женщины вглядывались в мои. — Мы желаем тебе только счастья, Эхо, и я бы хотела, чтобы ты дала мне возможность помочь тебе.

Я подняла бровь. Будто у меня был выбор. А что касается моего счастья — что же, желаю вам удачи!

— Конечно.

Меня перебил веселый голос Эшли:

— У нее есть партнер на вечер в честь Дня святого Валентина.

Теперь настала наша с папой очередь одновременно воскликнуть:

— Есть?

Взгляд Эшли нервно заметался между мной и отцом.

— Ну да, помнишь, Эхо? Вчера мы с тобой обсуждали нового парня, который тебе приглянулся, и я сказала, что не стоит забывать о друзьях, даже если ты сходишь с ума по какому-то мальчику.

Я задумалась, что сейчас беспокоит меня больше: воображаемый парень или то, что мачеха утверждает, будто мы с ней общаемся.

Пока я решала, что хуже, папа поднялся и надел пальто.

— Видите, миссис Коллинз, с Эхо все нормально. Просто она немного помешана на своем романе. Мне чрезвычайно нравится ваша терапия, но у Эшли через двадцать минут встреча с доктором. Кроме того, я не хочу, чтобы Эхо пропустила остальные занятия.

— Эхо, ты действительно хочешь заработать денег на починку машины? — спросила миссис Коллинз, вставая, чтобы проводить папу и мачеху.

Я натянула повыше перчатки, чтобы скрыть оголенные участки кожи.

— Больше, чем вы можете себе представить.

Женщина улыбнулась мне, прежде чем выйти в коридор.

— Тогда у меня есть для тебя работа. Подожди здесь, и мы обсудим детали.

Все трое остановились в дальнем конце холла и о чем-то зашептались. Папа положил руку на талию Эшли, а та прильнула к нему. Оба согласно кивали в ответ на тихие слова миссис Коллинз.

Знакомое чувство ревности и злости снова взорвало меня изнутри. Как отец мог любить ее, когда она столько всего разрушила?

Запах свежей краски и гипсокартона всегда напоминал мне об отце, а не о школе. Но именно этот «аромат» ударил мне в нос, когда я зашел в недавно отремонтированный главный офис. Зажав в руке учебники, я побрел к стойке администратора.

— Как дела, миссис Маркос?

— Ной, мучачо[8], ты почему так поздно? — спросила она, сшивая документы.

Часы на стене показывали девять часов утра.

— Да ведь сейчас чертовски рано!

Миссис Маркос вышла из-за своего нового стола из вишневого дерева и подошла к стойке. Когда я опаздывал, она всегда отчитывала меня, но я все равно считал эту женщину классной. Она напоминала мне мою мать, только ее латиноамериканскую версию — длинные волосы миссис Маркос были темно-каштановыми.

— Ты пропустил встречу с миссис Коллинз. Не самое лучшее начало второго семестра, — прошептала она, выписывая мне наказание за опоздание. Миссис Маркос бросила взгляд в сторону троих взрослых, которые тесной группкой стояли в углу комнаты. Судя по всему, та блондинка средних лет, что шепталась с зажиточного вида парочкой, и есть новый психолог.

Я пожал плечами и криво улыбнулся.

— Вот незадача.

Женщина передала мне бумажку и окинула своим коронным суровым взглядом: кроме нее все в школе считали, что мне и моему будущему — крышка.

И тут меня и окликнула та самая блондинка:

— Мистер Хатчинс, я безумно счастлива, что вы помните о нашей встрече, хоть и опоздали на нее. Уверена, что вы не против подождать здесь, пока я закончу со своими делами.

Она улыбнулась мне как старому другу, и голос ее звучал так мило, что я едва не улыбнулся в ответ. Но я ограничился кивком, плюхаясь на один из стульев для посетителей, которые выстроились вдоль стенки.

Миссис Маркос рассмеялась.

— Что?

— Она не будет мириться с твоим наплевательским отношением. Возможно, миссис Коллинз даже удастся заставить тебя воспринимать школу всерьез.

Я прислонил голову к стене и закрыл глаза, отчаянно нуждаясь в еще паре часов сна. Из ресторана, который работал до последнего посетителя, я смог уйти только в полночь, а потом мне не давали спать Исайя и Бет.

— Миссис Маркос? — зазвучал рядом со мной ангельский голосок. — Не могли бы вы, пожалуйста, назвать даты следующего ACT и SAT?

В этот момент зазвонил телефон, и женщина, попросив девушку подождать, ушла. Вскоре телефон умолк.

В соседнем ряду подвинули стул, и я чуть не захлебнулся от слюноотделения, почувствовав аромат горячих булочек с корицей. Приоткрыв глаза и скосившись в сторону, я заметил рыжие вьющиеся шелковистые волосы. Эту девушку я знал. Эхо Эмерсон.

В ее внешности не было ничего от булочки с корицей, но черт меня побери, если она ими не пахнет. По некоторым предметам у нас совпадали расписания, а в прошлом семестре мы еще и начали вместе ходить на факультативное занятие. Я мало что о ней знал: только то, что она умная, рыжеволосая и у нее большая грудь. Сегодня на девушке была мешковатая рубашка, которая оголяла плечи, и обтягивающая майка под ней, открывавшая достаточно, чтобы дать волю фантазиям.

Как обычно, Эхо смотрела прямо перед собой, будто меня не существовало. Черт, скорее всего, в ее мире места для меня действительно не было. Такие люди, как Эхо Эмерсон, чертовски меня бесили.

— У тебя отстойное имя, — пробормотал я. Не знаю, почему мне так хотелось вывести ее из себя, но желание оказалось непреодолимым.

— Разве ты не должен сейчас ширяться в уборной?

Значит, она меня все-таки знает.

— В ней установили камеры видеонаблюдения. Теперь мы ширяемся на парковке.

— Прости, ошиблась. — Ее нога лихорадочно закачалась взад-вперед.

Отлично, я преуспел в том, чтобы пробраться под эту скорлупу идеальности.

— Эхо… эхо… эхо…

Нога замерла, а рыжие кудри резко взметнулись вверх, когда девушка повернула ко мне голову.

— До чего оригинально, никогда не слышала этой шутки.

Она подхватила сумку и вышла из офиса. И пока Эхо шла по коридору к двери, ее упругая попка покачивалась из стороны в сторону. М-да, и близко не так весело, как мне казалось. Я даже почувствовал себя придурком.

— Ной? — позвала меня в свой кабинет миссис Коллинз.

У моего прошлого психолога у самого были большие проблемы с ОКР[9]. В его офисе царил идеальный порядок. Я имел обыкновение переставлять предметы у него на столе, просто чтобы вывести мужика из себя. С миссис Коллинз так не повеселишься. На ее столе царил полнейший хаос. Я мог бы закопать там труп, и его бы никогда не нашли.

Заняв место напротив, я приготовился к тому, что мне будут фигурально надирать зад.

— Как прошли рождественские каникулы? — На лице женщины вновь появилось это трогательно-щенячье выражение.

— Хорошо.

Если, конечно, считать признаком хорошего Рождества то, что приемные родители начинают орать друг на друга и кидать подарки в камин. Всегда мечтал провести этот праздник в гребаном подвале, наблюдая, как оттягиваются мои друзья.

— Замечательно. Значит, дела в новой приемной семье идут хорошо.

Прозвучало как утверждение, но на деле — это был вопрос.