— Будь это так, — улыбнулась доктор, — к вам бы пришёл не психолог… Может быть, теперь вы ответите на пару вопросов?

— Простите, но мне не нужна ваша помощь.

— Многие люди, пережившие смерть близких, не осознают этого. По разным причинам. Вы можете считать, что…

— Простите, мэм, но мне не нужна помощь, — повторил Джейсон, глядя в пол.

— Согласитесь, что при взгляде со стороны ваше поведение в последние время не кажется адекватным.

— Я не слышу голосов, если вас это интересует.

— Хорошо, я запомню это, хотя голосами занимается психиатр. Но, может быть, вы все же расскажете, почему вы сбежали из больницы со сломанными ребрами и бог знает чем ещё — вас же даже недообследовали.

— Я не знаю. Мне было неприятно внимание. Я не мог там больше находиться.


***

Джейсон пережил визит психолога и — позднее — врача, осматривавшего его вчера. И лишь поздно вечером появился человек, которого он ждал весь день. Он быстрым шагом вошёл в дверь, внимательно осмотрел Джейсона с головы до ног, будто проверяя его целостность, и только потом сказал:

— Привет, Джейсон.

— Здравствуйте, мистер… — Джейсон вопросительно наклонил голову.

— Робертсон.

— Мне сказали, что от вас я наконец получу объяснение, почему я здесь.

— Да, конечно. Я прошу прощения за то, что мы задержали тебя. Мне это показалось самым лучшим вариантом. Кстати, спасибо, что не стал поднимать шум и сопротивляться. Ты сильно облегчил всем жизнь.

— Я неважно себя чувствовал и вообще плохо соображал, — неуверенно пояснил Джейсон, словно стесняясь произошедшего. — А потом мне стало интересно. К тому же, никаких дел у меня всё равно нет…

— Было бы лучше, если бы я был здесь уже вчера, но я не мог всё бросить. Итак… — начал он и замолчал, словно не зная, как приступить к делу.

Джейсон не торопил его, просто спокойно разглядывал. Робертсону было около сорока лет, но на висках уже проглядывала седина. Высокий, отлично сложенный, с правильными и решительными чертами лица, он больше походил на актёра, играющего роль образцового солдата, чем на настоящего военного.

— Мы попросили коллег из военно-воздушных сил… Это военно-воздушная база, тебе сказали? Попросили их придержать тебя здесь, чтобы я мог поговорить с тобой об одном проекте… Нет, думаю, надо начать не с этого. Честно говоря, мне нечасто приходится обсуждать такие вещи с восемнадцатилетними, да еще и в больничной палате.

— Может, начнете с того, где вы работаете? — спросил Джейсон.

— Агентство национальной безопасности, — Робертсон протянул удостоверение.

Джейсон не стал его брать, он качнул головой, показывая, что верит и формальности излишни. Робертсон заговорил:

— Подразделение, в котором я работаю, отвечает за обмен информацией между разными структурами и даже между разными государствами. После одиннадцатого сентября мы сотрудничаем с ними гораздо более плотно — далеко до идеала и всё же хорошо по сравнению с тем, что было недавно. То, чем занимается мой отдел, имеет непосредственное отношение к финансовым рынкам и банковской сфере. По движению денег мы можем понять, из каких источников финансируются террористические группировки и даже где они собираются ударить в следующий раз. В моём подчинении несколько групп аналитиков, которые как раз этим и занимаются: сопоставляют данные и делают прогнозы. Один из парней как-то рассказал об одной любопытной статье профессора Линдхельма.

Робертсон взглянул на Джейсона, надеясь увидеть реакцию на это имя, но её не последовало — Джейсон слушал с непроницаемо безучастным лицом.

— Статья была про финансовые рынки — тема довольно далёкая от обычных интересов Линдхельма. Она у нас много кого заинтересовала. Качественный аналитический подход и очень нестандартный, заставляющий заметить то, чего не замечали раньше. На момент, когда статья попала ко мне в руки, она была уже не новой — вышла более полутора лет назад, и профессора уже не было в живых. Плохо было и то, что публикация в журнале была небольшой, описание методов исследования и матмоделей давалось без конкретики. Но мы надеялись найти что-нибудь и направили запрос в университет, куда были переданы архивы Линдхельма. Там ничего не нашли. Сказали, что архивы поступили к ним недавно и еще не до конца разобраны. Одновременно мы стали разыскивать соавтора статьи. Честно говоря, мы особо не принимали его в расчёт и решили, что это какой-нибудь аспирант, который обрабатывал статистику. Должен признать, что делать очевидные допущения и после этого принимать их за факт — непростительная ошибка для человека моей профессии.

Робертсон замолчал и посмотрел на Джейсона:

— Зачем я это рассказываю? Можно было закончить на том, что мне попалась статья Линдхельма о финансовых рынках.

— Нет, мне интересно послушать, — первый раз за весь вечер улыбнулся Джейсон. — Меня впечатлило, как быстро вы сумели найти меня во Фриско. С того момента, как я предъявил страховку, наверное, не больше часа прошло.

— Мы не упускаем шансов, — усмехнулся Робертсон.

— Слишком много усилий, чтобы найти такого человека, как я. К тому же, вы, похоже, считаете меня психом.

— Нет, я так не считаю. Я считаю, что твоё поведение необычно. На первый взгляд. Мы собрали информацию о тебе — возможно, в твоем конкретном случае это как раз норма.

Джейсон только пожал плечами:

— Я всегда хотел одного — нормальной жизни. То, что вы собираетесь мне предложить, не даст мне жить нормально.

— Думаешь, бродяжничество даст? — жёстко возразил Робертсон. — Сколько месяцев у тебя есть, прежде чем ты станешь алкоголиком и наркоманом?

— Я не…

— Да, я знаю, — оборвал Робертсон. — Я видел результаты анализов. Ты пока не пьёшь, по крайней мере много или постоянно, и не принимаешь наркотики. Только пока. Ты не можешь жить на улице и остаться чистеньким. А всё остальное? Тебя, видимо, за эти три месяца ни разу не били… Тебе повезло.

— Били. Я это пережил.

— Видимо, это был лёгкий пинок под зад. Вот когда тебе переломают кости и выбьют зубы, вот тогда и будешь говорить, что ты это пережил! Подумай об этом, прежде чем вернешься на улицу к друзьям-бомжам. А еще подумай о том, что тебе всего восемнадцать и ты очень красивый мальчик. Рано или поздно тебя изнасилуют. Ты это называешь нормальной жизнью?

— Естественно, я об этом думал, — огрызнулся Джейсон. — Я всегда был осторожен, и всё было нормально.

— Так, значит, попытки были?.. И ты выкрутился? Что ж, молодец. Подумай заранее, как будешь выкручиваться, когда тебя зажмут в углу сразу пять человек.

— Послушайте, я не собираюсь прожить на улице всю жизнь!

— А как ты хочешь её прожить? И самое главное, что ты собираешься для этого сделать?

Джейсон покачал головой.

— Я не знаю. Пока…

— Вот что, Джейсон, сейчас не самое удачное время. Уже поздно, ты расстроен, я тоже вспылил. Давай поговорим завтра. Ты просто отдохни и подумай. У тебя есть над чем подумать.

Глава 2


Марк Робертсон вышел из душа и тяжело опустился на кровать. Он прилетел с восточного побережья, и там уже была глубокая ночь. Но спать не хотелось: он чувствовал, что, несмотря на усталость, не сможет уснуть. Не дадут мысли.

Он всю дорогу до отеля думал о Джейсоне Коллинзе. Даже за ужином никак не мог сосредоточиться на еде. Парень удивил его. Робертсон был готов к встрече с ним и прекрасно представлял, с кем предстоит иметь дело, и тем не менее, в жизни Джейсон оказался чем-то настолько особенным, что Робертсон не знал, с какой стороны к нему подступиться. Странная двойственность сбивала его с толку: Джейсон находился на тонкой грани между взрослым и ребенком, и это не было вопросом возраста.

О Коллинзе им рассказал доктор Ванштейн, знавший Линдхельма много лет и бывший его приятелем.

Робертсон вспомнил, как в его кабинет с торжествующим видом вошла Джудит Эванс, которая должна была созвониться с университетом и найти соавтора той самой статьи.

— Я к вам насчет соавтора Линдхельма. Вы просто не поверите.