Элизабет Уолкер - Разлука не для нас

Да, они не венчались в церкви и не носили обручальных колец — но Кортни думала, что проживет с Питером всю жизнь, и относилась к нему как к мужу. Все силы, всю душу, все любящее сердце вкладывала она в свой воздушный замок. Замок рухнул, и Кортни осталась одна. Ей нужно время, чтобы вернуться к жизни, научиться снова уважать себя. А сексапильный красавец, Бог знает зачем ее преследующий… нет, он ей совершенно не нужен.

Три дня в Талсе стали для Эрика благословением и проклятием одновременно, Вдали от Кортни он считал часы и минуты до встречи; рядом с ней — умирал от желания хотя бы к ней прикоснуться! Эрик сдерживал себя, ибо знал: один жест, один звук, выходящий за рамки платонической дружбы, — и он навсегда потеряет Кортни. Кортни появилась на бортике бассейна в белом купальнике с золотистыми полосами, подчеркивающем длинные ноги и высокую грудь. Эрик хотел бы любоваться ею не отрывая глаз: однако она так подозрительно косилась на него, так старательно держалась поодаль, что он бросал на нее жадные взгляды только украдкой. Резкими движениями он рассекал воду, словно пытался физической усталостью притупить обуревавшее его желание. Скоро Кортни, осмелев, подплыла ближе: еще с полчаса они плавали рядом, перебрасываясь банальными, ничего не значащими фразами.

Ужинали они в ресторане «Талса-Эксельсиор», и после ужина Кортни заявила, что сама за себя заплатит. Эрик возмутился.

— Не обижайся, — ответила она, — но я здесь в командировке, к которой ты не имеешь никакого отношения. — А затем, улыбнувшись, добавила: — Успокойся, я же не собираюсь платить за тебя!

Выпив по бокалу в клубе Пикассо — одном из немногих мест в Талсе, где свободно продается спиртное, — они вернулись в отель. Кортни предложила Эрику завтра утром вместе покататься на коньках. Затем ей предстояла встреча с клиентами; Эрик тем временем собирался взять напрокат машину и съездить к тетушке. После обеда они договорились побывать в музее искусств «Филбрук». Прощаясь, она не пригласила его зайти — но он на это и не рассчитывал.

Удивительно, думал Эрик, с какой легкостью Кортни приняла новые правила игры. Вчера в бассейне она явно опасалась его, за ужином была напряжена и настороженна, но утром на катке уже вполне расслабилась, а, отправляясь на встречу, попрощалась с ним совершенно по-дружески. Женщины — на редкость доверчивые существа, решил Эрик. От каждой ее улыбки в нем все жарче разгоралось пламя, и он стискивал зубы, опасаясь одним неосторожным словом или взглядом разрушить их хрупкую дружбу.

— Последняя встреча — и все, я вольная птица, — радостно объявила Кортни. — А ты чем займешься?

— Пообедаю с тетушкой. — Он насмешливо поднял брови. — Бедная женщина, услышав мой голос, была потрясена. Мы невиделись уже много лет. Она не могла поверить, что я приехал только для того, чтобы с ней повидаться. Действительно, Талса — не то место, куда ездят на отдых Пришлось сказать, что у меня здесь дела.

Музей «Филбрук» — роскошный особняк, окруженный цветущим садом, — принадлежал местному нефтяному магнату по имени Уэйт Филлипс. Эрик поморщился ему вдруг вспомнился дом Питера Мерри в Сан-Франциско. Обиталище Мерри было, конечно, поменьше, но совсем ненамного. Зато, подумал Эрик, музей гораздо красивее. И, разумеется, в доме Меррил не найдешь великолепного собрания мастеров итальянского Ренессанса и предметов искусства индейцев. Скорей уж Питер, ради оригинальности, станет собирать что-нибудь экзотическое — например, африканскую скульптуру или камеи.

Однако Кортни музей понравился. Вдвоем они долго бродили по полупустым залам, и Эрик был удивлен ее необычной задумчивостью. Уже стоя у ворот, они обернулись, чтобы в последний раз взглянуть на украшенный скульптурами сад. Эрик заметил, что глаза Кортни затуманились, словно она грезила наяву.

Наконец, встряхнув головой, она обернулась к нему:

— В пригороде я видела магазин индейских сувениров. Может быть, съездим туда?

За последние полчаса Эрик по горло насытился горшками, корзинами, бусами, трубками,/поясами, резными деревянными фигурками работы различных племен со всех концов Америки. Но, с другой стороны, почему бы и не съездить? До ужина еще далеко. В путеводителе после музея шли Народный университет Робертса, Институт Гилкриза и Лебединое озеро. Тетушка уверяла, что на все эти достопримечательности стоит посмотреть: но Эрик боялся, что Кортни начнет скучать.

— Кажется, он на Главной Южной улице, — заметила Кортни, когда они отъехали, от музея. Она достала из сумочки путеводитель и быстро перелистала его. — Ага, вот он. «Мокасины для всей семьи». Эрик, хочешь мокасины?

В первый раз Кортни обратилась к Эрику с шуткой. Он быстро обернулся, чтобы увидеть ее лицо.

— Не особенно. А ты?

— Да нет. И «богатейший выбор индейских украшений из чистого серебра и бирюзы» меня тоже не интересует. Может быть, я и куплю что-нибудь в этом роде, но еду туда не за этим.

— Зачем же тогда?

— За идеями, — коротко ответила она.

— Прости, не понял.

Кортни заговорила тоном школьной учительницы:

— Ты заметил, каким орнаментом индейцы украшают свои корзины, посуду, ковры? Узоры у них простые, даже грубые, но очень красивые. А мне надо оформить целый дом. Большинство комнат уже готовы: но есть две или три, для которых я не могла придумать ничего подходящего. И сейчас, в музее, меня осенило. Понимаешь, это же основное направление в современном дизайне — грубый материал, простой рисунок, яркие теплые краски… Надеюсь, в магазине найдется то, что мне нужно.

Эрик опасался, что магазин уже закрыт — но он работал допоздна. Пока Кортни рассматривала ковры, Эрик отошел к витрине, где сверкали серебряные украшения, и гадал, примет ли Кортни от него какой-нибудь недорогой подарок на память. Но вот Кортни достала кошелек — и Эрик оставил эту мысль. Начала она с небольшого яркого коврика ценой в сорок долларов, а затем… заказала еще две дюжины, каждый — больше и дороже предыдущего. Оба продавца сбились с ног, оформляя ее покупки.

— Куда ты их денешь? — удивленно поинтересовался Эрик.

— В основном на стены, — пожала плечами она. — И посмотри, Эрик: по-моему, мне стоит оставить одну стену без ковра, но выкрасить в такой же цвет. Например, в кабинете или в одной из маленьких спален.

Сумма, потраченная Кортни в магазине, потрясла даже продавцов, а Эрика просто убила. Ему казалось, что Кортни бездумно швыряет деньги на ветер. Заметив его мрачную физиономию, она вздохнула:

— Знаешь, услуги дизайнера стоят гораздо дороже.

Эрик ткнул рукой в сторону запакованных для нее ковров, одеял, ваз и безделушек.

— Но индейские аксессуары не подойдут к европейской мебели.

— Верно, но так я обставлю только две-три комнаты. Я хочу, чтобы мой дом был особенным, не похожим на другие. Неужели тебе не нравится?

— Да нет, нравится, — ответил он не вполне искренне. Интересно, думал он, и часто она так сорит деньгами? Эрик вырос в бедной семье и привык считать каждый цент. Даже сейчас, уже не нуждаясь в деньгах, он был бережлив и старался избегать лишних расходов. Кортни невольно напомнила ему, какая пропасть лежит между ними.

— Ценный вклад в экономику Талсы, — проворчал он.

Кортни ничего не ответила. Договорившись о доставке покупок в Сан-Франциско, они вышли на темную вечернюю улицу. За ветровое стекло взятой напрокат машины была заткнута квитанция — просьба оплатить парковку. Кортни сунула ее в сумочку.

— Это из-за меня мы так задержались в магазине. Я заплачу.

Эрик, испытавший при этих словах унижение, только стиснул зубы, чтобы грубо не выругаться.

Пожав плечами, Кортни порылась в сумочке, достала оттуда смятую квитанцию и протянула ему.

— Хорошо, заплати сам. А что, разве оплата парковки — чисто мужское дело? Знаешь, в Сан-Франциско я всегда плачу сама. Может быть, стоит заткнуть за стекло розовый цветочек — тогда полиция не будет приставать ко мне с такими глупостями?

Она так беззлобно подтрунивала над ним, и улыбка ее была так очаровательна, что Эрик не мог больше хмуриться. Действительно, он вел себя как дурак. Какая разница, кто заплатит за парковку, если Кортни только что выбросила на ветер несколько тысяч долларов. Положим, не совсем на ветер, но все же…

Аккуратно сложив квитанцию и положив его в карман пиджака, он сел в машину.