Дайкен Рэйчел Ван - Разрушенная

Прошло всего пятнадцать минут, а Кирстен уже уснула у меня в руках. Я тоже закрыл глаза. Не потому что я устал, но потому что все происходящее казалось таким естественным и нормальным. И я даже почти поверил в то, что так оно и есть. Я привез свою девушку к себе домой на каникулы, нам стало скучно, мы решили посмотреть фильм, а потом она уснула.

Но все было не так.

Я посмотрел на часы.

Нужно было принять таблетки. И, как это ни печально, для этого пришлось переложить прекрасную леди со своей груди в ее кровать. Я коснулся ее волос, в который раз наслаждаясь тем, какие они шелковистые. Нет, я не был помешан на ее волосах, я был помешан на всем, что делало эту великолепную девушку не такой, как другие. Ее улыбка, ее смех, то, как она закрывалась от людей и никого к себе не подпускала, – и то, что она впустила меня.

Черт, как я облажался, чертовски сильно.

Скоро Кирстен обо всем узнает. Мне придется ей рассказать. Осталась еще одна игра, и после нее тренер отправит меня на скамейку запасных. И он, конечно, прав, а я ничего не могу с этим поделать. И совсем не потому, что на каждой тренировке я убегаю блевать. А потому что сейчас я тяну команду за собой назад. И лучше я выйду из игры сам, чем позволю, чтобы парням надрали задницы или, хуже того, увидеть в их глазах жалость, когда все это дерьмо выплывет наружу. И я ничего не смогу с этим сделать.

Мне и в голову не приходило, что тренер позвонит моему отцу, а отец – расскажет ему, что я болен.

– Болен? – переспросил тренер. – Так, но он же поправится?

Отец ничего не ответил, потому что ответа у него не было, как не было его и у врачей.

И в этот приезд он снова требовал одного: пытался уговорить меня хотя бы проверить, не уменьшилась ли опухоль. А я не хотел этого знать. И кто, черт возьми, захотел бы. У меня была гребаная опухоль, она моталась из стороны в сторону в опасной близости от сердца, и врачи хотели проверить, не растет ли она дальше.

К дьяволу все. Нет.

Я лучше буду пребывать в неведении, чем увижу рентгеновский снимок этого монстра у меня в груди. Если таблетки не помогли и опухоль не уменьшилась, то вариантов оставалось немного: или я не выдержу операцию, или выживу, но проведу оставшиеся годы инвалидом.

Конечно, отец этого не знал, но я собрался расспросить врачей.

Иначе с чего бы мне надеяться на то, что я переживу операцию? Только для того, чтобы умереть, мучаясь от боли, парой месяцев позже?

Может, это сделало меня трусом. В большинстве случаев именно так я себя и чувствовал. Чем меньше времени оставалось до операции, тем сильнее. До дня икс было еще три недели. Всего три недели на то, чтобы или рассказать Кирстен всю правду, или разбить ей сердце.

О чем я только думал, когда обещал отдать ей все время, что у меня осталось? У нее так загорелись глаза, когда она услышала эту фразу. Конечно она восприняла ее как обещание чего-то большего. А ведь это на самом деле все, что я мог ей предложить.

Время – это самое ценное, что у меня есть, и я пообещал отдать все его, без остатка. Потому что я все сильнее влюблялся в нее. Потому что я беспокоился за нее. Потому что хотел, чтобы Кирстен не забыла меня, пусть эти воспоминания и уйдут постепенно в небытие, как и я сам.

Время… Какое же это чудовищное слово!

Как бы я хотела забыть эти сны… Если бы только я могла каждую ночь оставаться с ним рядом. Тогда я смогла бы навсегда избавиться от ночных кошмаров.

Я опять проснулась от собственного крика. И сразу постаралась вынырнуть из кошмарных сновидений. А потом, не особо раздумывая, правильно ли я поступаю, просто пошлепала босиком прямо в комнату Уэса.

Я только успела поднять руку, чтобы постучать, как дверь отворилась сама.

И вот я уже застыла с открытым ртом, уставясь на его идеальный пресс. Вздыхала ли я? Конечно. Кусала ли изнутри щеку, чтобы на лице не появилась идиотская улыбка? А как же иначе. Я смотрела на него до тех пор, пока страшный сон не забылся окончательно.

– Тебе получше? – Уэс взял меня за подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Откуда ты знаешь, что мне опять приснился кошмар? – сонным голосом спросила я.

Парень вздохнул и потянул меня в комнату.

– Я слышал, как ты кричала.

– Понятно.

Я заметила, что кулаки у него были сжаты, и мне сразу стало неловко. Совсем смутившись, я попятилась, но тут крепкая рука обхватила меня за талию и мгновенно переместила на кровать.

– Да нет, все нормально. Извини. Я не хотела тебя будить. Ночной кошмар уже позади, и… – я попыталась подняться, но Уэс продолжал удерживать меня у своей груди.

Парень слегка коснулся губами моего лба.

– Ты не дала мне закончить. – Я снова увидела эту соблазнительную улыбку на его лице. – Я уже шел к тебе, чтобы победить всех монстров, что прячутся у тебя под кроватью и не дают моей девочке спокойно спать.

– Ты теперь сражаешься с драконами?

– Об этом и был твой кошмарный сон? – Уэс снова притянул меня к себе, и теперь мы лежали лицом друг к другу. – Тебе снились драконы?

– Если бы, – вздрогнула я. – Мне очень часто снится смерть, то, как погибают мои родители. Они тонут, а я далеко и ничем не могу им помочь. А потом становится слишком поздно.

Уэс еще сильнее прижал меня к себе, и мне даже на мгновение показалось, что он перестал дышать. Нежно поцеловав меня в лоб, парень провел языком по губам.

– Время очень жестоко, правда?

Я усмехнулась.

– И не поспоришь.

– «Если бы только я мог что-то изменить, я должен был сделать все по-другому», «у меня же был шанс поступить иначе»… – грустно продолжал он. – Всю жизнь эти фразы просто добивают меня.

– Какие фразы?

– «Мог бы», «должен был», «у меня был шанс, но он упущен»… – Кончиками пальцев Уэс провел по моему подбородку, едва касаясь кожи. – Человеческая природа такова, что нам кажется, будто мы контролируем все, что с нами происходит, но на самом деле… жизнь идет дальше, и иногда оказывается, что уже ничего нельзя изменить, потому что слишком поздно. А иногда наоборот, время еще не настало – слишком рано. Ты делаешь правильный выбор, а, может, все летит в тартарары. И когда что-то идет не так, как нам хотелось бы, мы возвращаемся к этим трем фразам. Когда все хорошо, никто не задает себе глупых вопросов. Зато их возникает тонна, когда все катится к чертям.

Я никогда раньше об этом не задумывалась.

– Можно прожить всю жизнь, сокрушаясь о том, что есть вещи, над которыми ты не властен, и сделать с этим ничего нельзя. А можно не страдать из-за того, чего ты уже не сделал, а подумать о том, что можешь сделать сейчас.

– И что же это? – затаив дыхание, спросила я.

– Поцеловать своего невероятно сексуального и не менее мудрого бойфренда… – Уэс чмокнул меня в нос, – и позволить ему победить всех драконов, что не дают тебе спокойно спать. – Он прикоснулся губами к моей щеке. – И знать, что ты больше не живешь в мире «хотела бы», «должна была бы», «могла бы». А ты находишься именно там, где вселенная хочет, чтобы ты была.

– Вселенная хочет видеть меня у тебя в постели? – улыбнулась я.

– Не совсем. – И его губы скользнули по моим губам. – В моих объятиях.

Я с тихим стоном выдохнула, и парень впился поцелуем в мой рот. Я ощущала тепло его тела, оно казалось мне средоточием всей жизненной энергии. Я прижала ладонь к его груди, наслаждаясь ощущением его кожи.

Уэс слегка отодвинулся от меня, закрыл глаза и вздохнул, прижимая мои руки к тому месту, где билось его сердце, словно в его жизни не было ничего важнее этого и мои прикосновения были способны заставить земной шар вращаться в другую сторону.

– Я чувствую тебя, – прошептал он. – Мне так нравится, когда ты прижимаешь ладони к моей груди. – Парень открыл глаза, и я вздрогнула. Это не был тот Уэс, которого я знала. Передо мной была лишь оболочка, а сам он находился где-то очень далеко от меня. – Я так хотел быть целым для тебя…

– Целым? – Я обняла его за шею и притянула к себе. – Ты хочешь сказать мне, что с тобой что-то не так?

Парень помедлил с ответом, а потом пожал плечами.

– Конечно нет, просто хочу быть полностью твоим и только твоим. И я очень хотел бы сделать для тебя еще больше.

– Сделать больше? – протянула я, откидываясь на подушки. – А кто до этого бормотал всякую ерунду о «хотела бы», «должна была бы», «могла бы»?