– Серьезно, Карлайл? Мы вдруг стали девчонками?
Это поднимает всем настроение.
– Дерьмо собачье, – рявкает Ронни. – Его, черт подери, не должно быть здесь.
Наверное, не всем.
Я сдерживаю вздох.
Под недовольным взглядом Ронни Ист хлопает себя по груди.
– Ну-ка, Ричмонд, давай попробуем несколько приемов «Оклахома». Может, если тебе хоть раз удастся уложить меня на лопатки, ты станешь меньше волноваться о прессе.
Ронни вспыхивает. При отработке приема «Оклахома» один из игроков атакует другого, а остальные члены команды стоят вокруг них. Ист почти никогда не проигрывает, и уж тем более Ронни.
– Да пошел ты, Истон. В этом вся ваша проблема, Ройалы: вы считаете, что все можно решить насилием.
Мой брат делает шаг вперед.
– Это футбол. Здесь должно быть насилие.
– Все с вами ясно. Значит, для вас убить женщину, которая вам не нравится, – это норма? – Он кривит рот в противной улыбке. – Наверное, поэтому ваша мама и покончила с собой. Устала жить с такими психопатами.
Последнее терпение лопается, и мои глаза застилает красная пелена. Этот кусок дерьма может говорить обо мне все что ему вздумается, но впутывать в это мою маму?
О нет, черт подери!
В мгновение ока я подлетаю к нему, мой кулак врезается ему в челюсть, и мы оба падаем на пол. Вокруг нас раздаются крики. Чьи-то руки хватают меня за шиворот, за футболку, но никому не удается оттащить меня от Ронни.
Я слышу тошнотворный треск, и меня охватывает животное удовлетворение, когда из ноздрей Ронни начинает хлестать кровь. Я сломал ему нос, и мне сто раз плевать на это. Еще один удар, на сей раз в подбородок, – и меня вдруг дергают назад.
– Ройал, мать твою! Где твоя голова?!
И в ту же секунду гнев, бурлящий внутри меня, сменяется беспокойством. Это тренер оттащил меня от Ронни, и теперь он стоит передо мной с раскрасневшимся лицом и полыхающим от ярости взглядом.
– Пойдем со мной, – схватив в кулак подол моей тренировочной футболки, рычит он.
В раздевалке становится тихо, как в церкви. Ронни, пошатываясь, поднимается на ноги и вытирает свой кровоточащий нос. Остальные парни глядят на меня с опаской. Пока тренер тащит меня к двери, я замечаю тревогу на лице Истона, огорчение на лице Уэйда и разочарование на лице Хантера.
Мне становится стыдно. Проклятье. Я пытался доказать этим парням, что Ройалы не решают все проблемы кулаками, а в итоге первым полез в драку.
Черт.
Глава 6
Слухи об аресте Рида распространяются как пожар в прерии. Я стою за кассой в пекарне и слышу обрывки перешептываний, ощущая на себе тяжесть брошенных украдкой взглядов. То и дело звучит фамилия Ройал. Одна стильно одетая пожилая дама, которая приходит каждый понедельник, чтобы заказать себе черничную булочку и чашечку чая «эрл грей», спрашивает меня прямо в лоб:
– Ты живешь в семье Ройал?
– Да.
Я провожу по аппарату ее платиновой картой и затем протягиваю кредитку обратно.
Она поджимает накрашенные розовой помадой губы.
– Не самая лучшая среда для юной леди.
– Лучшего дома у меня не было. – Мои щеки горят: наполовину от смущения, наполовину от негодования.
Несмотря на все свои недостатки, которых у Ройалов много, мое утверждение правдиво на все сто. Первые семнадцать лет жизни я жила со своей ветреной мамой в трущобах, протянув руку к небесам, и никогда не знала наверняка, будет ли нам что поесть днем и будет ли у нас крыша над головой ночью.
– Ты кажешься милой девушкой. – Дама шмыгает носом, всем своим видом показывая, что осталась при своем мнении.
Я знаю, о чем она думает. Может, я и милая девушка, но живу с не имеющими ни совести, ни морали Ройалами, фотография одного из которых напечатана на первой полосе «Бэйвью Ньюз» как возможного подозреваемого в смерти Брук Дэвидсон. Немногие знали, кем была Брук, разве что иногда она составляла компанию Каллуму Ройалу. Но зато Ройалов знают все. Их семья – крупнейший работодатель в Бэйвью, если не во всем штате.
– Спасибо. Я принесу ваш заказ, когда он будет готов.
Я одариваю даму вежливой улыбкой и поворачиваюсь к следующему покупателю, молодой деловой женщине, и она явно разрывается между тем, чтобы послушать сплетни, и тем, чтобы успеть на встречу, для которой так разоделась.
Когда я протягиваю руку за ее кредиткой, она вдруг решает, что ей нельзя опоздать. Вот и правильно, леди.
Очередь двигается дальше, а вместе с ней – и комментарии, одни из которых сказаны шепотом, другие – намеренно громко, чтобы было слышно на все маленькое кафе. Я абстрагируюсь от всех этих разговоров, как и мой босс Люси, хотя ее безразличие объясняется скорее занятостью, чем умышленным равнодушием.
– Странное утро, не находишь? – спрашивает Люси, когда я вешаю свой фартук на крюк в подсобке. Она по локоть в тесте.
– С чего вы это взяли?
Я притворяюсь, что не понимаю, о чем она, и беру с противней с остужающейся выпечкой маффин и пончик для Рида. Если бы я была на его месте, то не смогла бы съесть ни крошки, но у этого парня просто стальные нервы. Обвинение в убийстве, похоже, ничуть его не тревожит.
Люси пожимает плечами.
– Атмосфера была какая-то не такая. Все вели себя тихо.
– Сегодня же понедельник, – отвечаю я, и, похоже, мой ответ удовлетворяет ее.
Упаковав сдобу, я закидываю рюкзак на плечо и за несколько минут дохожу до Астор-Парка. Трудно поверить, что я начала учиться здесь всего несколько месяцев назад. За противостоянием школьным тиранам и влюбленностью время летит незаметно.
Когда я подхожу к школе, на главном крыльце меня ждет только Истон. Я хмурюсь, потому что Рид обычно всегда с ним, но моего парня не видно. Судя по тому, что Истон один, детишки из Астор-Парка уже в курсе последних новостей. В любой другой день этого красавчика окружала бы толпа девчонок.
– Ну, сестренка, что ты мне принесла?
Истон подбегает ко мне и вырывает из руки белую коробку пекарни.
– Пончики, маффины. – Я снова оглядываюсь по сторонам. – Где Рид?
Истон рассматривает содержимое коробки, и мне трудно увидеть выражение его лица. Но зато я замечаю, как слегка напряглись его плечи.
– Разговаривает с тренером, – вот и весь ответ Иста.
– А, ну ладно. Типа летучки или это что-то другое?
– Что-то другое.
Я прищуриваюсь.
– Ты что-то недоговариваешь, да?
Но, прежде чем он успевает ответить, к нам подходит Вэл.
– Привет, подружка!
Она закидывает руку мне на плечо. Значит, либо еще не читала газет, либо ей плевать. Я надеюсь на последний вариант.
– Привет, Вэл.
Здороваясь с ней, я замечаю выражение облегчения на лице Истона. Он определенно хочет что-то скрыть от меня.
Взгляд Вэл останавливается на коробке в руке Истона.
– Скажи, что принесла что-нибудь и для меня, – умоляет она.
– Маффин с шоколадной крошкой. – Я криво усмехаюсь, когда Вэл хватает маффин и откусывает большой кусок. – Плохое утро?
– Ты даже не представляешь! Будильник Джордан сработал в пять утра, но она благополучно спала под пять повторов Rise Кэти Перри. Официально заявляю: я ненавижу Кэти Перри и Джордан.
– Ты только поэтому ненавидишь Джордан?
В летописях о подлых и злых девчонках Джордан Каррингтон могла бы считаться их главным покровителем. Есть очень много других причин ненавидеть ее, и дело не только в музыкальных предпочтениях.
Вэл смеется.
– Кроме всего прочего. Да и плевать на нее, зато ты богиня. И настоящая «железная леди», потому что твое утро, должно быть, было в миллион раз хуже моего.
Я хмурюсь.
– Что ты имеешь в виду?
Она поднимает одну бровь, отчего личико маленькой феи Вэл становится еще больше похоже на образ сказочного существа.
– Рид на тренировке избил Рональда Ричмонда. Все только об этом и говорят, хотя прошел всего час.
От изумления я открываю рот, потом разворачиваюсь к Истону и сердито смотрю на него.
– Рид с кем-то подрался? Почему ты ничего мне не сказал?
Истон улыбается с набитым ртом, и мне приходится ждать, пока он прожует и ответит.
– Потому что не случилось ничего страшного. Ричмонд не смог удержать язык за зубами, и Рид ему помог. Его даже не накажут за это. Тренер только сделал ему предупреждение…
Но я уже марширую к главному входу школы. Поверить не могу, что Рид ввязался в драку, а Истон ничего мне не сказал!