— Так же, как и вы, дорогая! Мы с вами — два сапога пара. Люди делают вид, что с тех пор много что изменилось, но так ли это на самом деле, а? Посмотрите на Шарлотту. Согласна, мозгов у нее маловато, зато куча энергии, и куда она ее расходует? Заправляет хозяйством во владениях Томми и строит планы на будущее их малыша. Кстати, о Шарлотте… Точнее, о том, что она мне рассказала — она кое-что узнала про Уиллза…
Белл твердо произнесла, перебивая Эбигейл:
— Я не хочу больше слышать это имя, и уж тем более — новости про него.
— Хотите-хотите, — сказала Эбигейл. — Мне ли не знать. Тем более что речь идет о Марианне.
Белл пожала плечами.
— В таком случае…
Эбигейл Дженнингс примостилась на краешек столешницы между стенкой и плитой.
— Он приезжал повидаться с Джейн Смит, — начала она.
Белл старательно изображала полное равнодушие.
— И что?
— Он все рассказал Шарлотте, дорогая. Она, понимаете ли, питает к нему слабость, поскольку знает, что он все еще без ума от Марианны. Так вот: он приехал повидаться с Джейн Смит, заранее уверенный, что она его не примет. Однако она приняла его и выслушала, а он рассказал, почему женился на той гречанке, и что испытывает к Марианне, и про тот ужасный приступ, когда Марианна оказалась в больнице. В общем, все-все. А когда он закончил, она помолчала немного, а потом сказала — вполне дружелюбно, — что давно простила его. Он, конечно, не мог поверить своим ушам и чуть было не пал к ее ногам с заверениями в вечной преданности, но она его остановила, сказав, что если бы он поступил как честный человек по отношению к Марианне, то получил бы ее — Джейн, то есть — деньги и прощение, но раз уж вышло по-другому, последнего ему будет вполне достаточно! Шарлотта ожидала, что Уиллз выйдет из себя, но, похоже, он больше раскаивался, чем злился. Сказал, что поставил не на ту лошадку, но не жалеет, что пошел на риск. А еще…
Эбигейл сделала паузу и многозначительно поглядела на Белл.
— А еще, — продолжала она, — он сказал Шарлотте, что, хотя и не любит свою жену, не считает, что его жизнь будет сплошным кошмаром, потому что он постарается так или иначе чем-нибудь ее разнообразить. Конечно, он ни к кому не будет питать таких чувств, как к Марианне, а если узнает, что она вышла за Билла, будет жутко разочарован. Именно так он и сказал, дорогая. Разочарован.
Белл сделала глубокий вдох и протиснулась мимо Эбигейл к дверям.
— Знаете, я никогда ему не доверяла, — произнесла она. — Было что-то такое у него во взгляде…
— Боже ты мой, — воскликнул сэр Джон, обращаясь к жене, — ты только посмотри на эту парочку!
На другом краю лужайки, с южной стороны Делафорда, появились мистер и миссис Роберт Феррарс. Они были одеты практически одинаково: в кремовых укороченных пиджаках, узких джинсах и казаках. Волосы Люси длинными локонами ниспадали на плечи, а на голове у Роберта красовалась бежевая шляпа. Оба были в темных очках и шли, держась за руки.
— С ума сойти, — сказал сэр Джон.
Мэри Мидлтон тоже надела темные очки, чтобы исподтишка как следует рассмотреть их.
— Интересно, куда это они направляются? — пробормотала она.
Но сэр Джон взял жену под руку и увлек в другую сторону.
— Смотри!
По распоряжению Билла Брэндона столы с угощениями и напитками установили прямо на лужайке, под большими зонтами от солнца. Вокруг них небольшими группами стояли гости, а среди них Эдвард и Элинор. Он обнимал ее за плечи, и выглядели они настолько счастливыми, насколько вообще может выглядеть недавно обручившаяся чета.
Они не заметили Люси и Роберта, так как стояли к ним спиной и увлеченно беседовали с Джоном Дэшвудом, который, в отличие от Элинор и Эдварда, уже успел увидеть сладкую парочку. Их вид настолько его поразил, что он умолк на полуслове, застыв с открытым ртом, и смог разве что поднять руку, в которой сжимал бокал с Pimm’s, указывая в их направлении.
— Элли! — воскликнула Люси Феррарс достаточно громко, чтобы услышали все, кто был на лужайке. — Как здорово!
С распростертыми объятиями она бросилась к Элинор и крепко обвила ее руками.
— Брат мой! — выкрикнул Роберт, обращаясь к потрясенному поведением Люси Эдварду, и тоже схватил его в объятия.
— Они все спланировали! — возмутилась Мэри Мидлтон.
— Она настоящая стерва, эта девчонка, — сказал сэр Джон.
— Раньше ты так не думал.
— Мы оба так не думали, зайка моя. Неплохо она обвела нас вокруг пальца.
— Ну, — заметила Мэри, — на этот раз ее номер не пройдет. Взгляни-ка на Элли!
Элинор решительно отступила назад, высвобождаясь из цепких лап Люси, и взяла Эдварда за руку, чтобы помочь ему сделать то же самое. Люси и Роберт обменялись взглядами и снова шагнули вперед. Элинор выставила перед собой ладонь.
— Нет! — предупреждающе сказала она.
Сэр Джон пожал пальцы жены.
— Молодчина, — с одобрением произнес он. — Умница, Элинор.
В другой группе на лужайке возникло какое-то движение, и от нее отделилась миссис Феррарс — крошечная, с прямой, как палка, спиной, в льняном платье-футляре и с сумочкой в руке. Решительным шагом преодолев разделявшее их расстояние, она встала бок о бок с Элинор.
— Возможно, в вашей семье, — безапелляционно заявила она, — позволительно поступать подобным образом, но в нашей — нет. Семья всегда семья. Кровь не водица. По-моему, это праздник в честь помолвки моего сына. И вы сами настояли, чтобы мой младший сын с женой тоже были здесь. Так что будьте добры проявить гостеприимство, раз уж они пришли.
Повисло напряженное молчание. Эдвард и Элинор, онемев от изумления, уставились на миссис Феррарс. Но тут Люси сорвала с лица солнечные очки и, издав театральный всхлип, бросилась на шею к своей новоиспеченной свекрови.
— Благодарю вас, — с притворной дрожью в голосе простонала она, — о, благодарю!
Солнце клонилось к закату. Из окна комнаты, где они планировали устроить гостиную, Эдвард и Элинор глядели на тень дома, протянувшуюся по траве до самых деревьев на опушке парка. Элинор сказала:
— Это напоминает мне о Норленде.
Он обнял ее за плечи.
— Если бы не Норленд…
— Знаю…
Эдвард поцеловал ее в макушку. Потом сказал:
— Похоже, мы сегодня отлично справились.
— Даже несмотря на инцидент с твоей матерью.
— Это точно. По-моему, Люси вряд ли продвинется особо далеко. Ради Роберта мама готова на что угодно, но она не допустит, чтобы кто-то встал между ними. Сегодня Люси могло показаться, что она одержала победу, но это ненадолго. Стоит маме почувствовать, что ее эксплуатируют, как она сразу отреагирует — и очень резко.
— А Фанни…
Эдвард рассмеялся.
— Фанни никогда не простит Люси.
— Она была весьма любезна со мной сегодня.
Он опять ее поцеловал.
— Перед тобой никто не может устоять.
Элинор прижалась к нему.
— Как ты считаешь, мама говорила всерьез? Насчет переезда в Эксетер, — спросила она.
Эдвард сказал:
— По крайней мере, она не надумала переезжать сюда — и это радует.
— Магз в Эксетере тоже будет лучше, — заметила Элинор. — Ей тяжело пришлось бы в Бартоне: я уезжаю, а Марианна большую часть времени будет находиться в Бристоле. А уж если маме действительно повезет заняться той подработкой в школе, о которой она упоминала…
— Эй, — внезапно перебил ее Эдвард, — ты только посмотри!
По краю опушки, в пятнах закатного солнца бок о бок шла пара; длинная юбка девушки живописно цеплялась за высокие стебли травы. Элинор наклонилась вперед, чтобы лучше их разглядеть. Потом сказала:
— За руки они не держатся.
— Нет. Но им, похоже, очень хорошо вместе.
— Она несет цветы. Марианна всегда так делала. Когда мы были маленькими, то постоянно останавливались во время прогулок, чтобы она могла набрать букет, а потом она просто бросала его где-нибудь — у двери, или на столе, или в своем резиновом сапоге, — оставляя вянуть.
Эдвард мягко произнес:
— Они могли бы быть очень счастливы вместе, ты не думаешь?
Элинор улыбнулась.
— Девять месяцев назад она говорила, что он старый и скучный и кутается зимой в шарфы, чтобы не простудиться.