– Ты не поняла, Сандра, – холодно ответил Шольц. – Ты должна спасти ему жизнь. «Даймонд Бразерс» – очень опасный враг. Они не прекратят атак на Корпорацию и, если агония затянется, не задумываясь уберут Джеймса. Они все равно достанут его.
– Но Джеймс возненавидит меня, – прошептала Сандра, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Он никогда не простит мне того, что я обманом развалила дело его жизни.
– Разумеется, – кивнул Шольц. – Тебе удастся спасти мужа, но не семью. Но согласись все же, что семь лет счастья и девять миллионов долларов – это хороший выигрыш в той игре, которую мы вели.
Сандра вдруг остро, болезненно, до внутреннего стона осознала непререкаемую справедливость этих безжалостных слов. Конечно, она вела игру и выиграла – разве нет? Судьба щедро расплатилась с ней за смелость. Но не пора ли признать, что самая ценная часть выигрыша растрачена? Чужая, обманом полученная жизнь расползалась по швам, как гнилое полотно. А ведь еще месяц назад подобные мысли показались бы ей бредом!
– И что же будет со мной? – спросила она, прямо глядя в глаза мужчины.
Шольц помолчал немного, прикурил следующую сигарету, поднялся и подошел к ее креслу.
– Когда Корпорация рухнет, – медленно начал он, – я буду свободен ото всех своих обязательств. Можно сказать, что я уйду на пенсию. Я буду очень богатым пенсионером и надеюсь, наконец, воспользоваться плодами своих трудов. Если ты захочешь, мы уедем вместе – туда, где никто нас не знает. Мы будем жить обычной человеческой жизнью. Если захочешь, мы поженимся.
И быть может, сумеем быть счастливы. Я был бы этому рад, – последние слова он произнес равнодушно, не глядя на женщину, как будто говорил простую формулу вежливости. Но Сандра увидела, как напряглось его лицо, обращенное к ней в профиль. Господи, он действительно этого хочет!
Несколько минут она всерьез обдумывала слова Урмаса. Ее не смущало, что человек, который их произнес, опоздал со своим предложением на семь лет. Слишком многое изменилось за эти годы. Да и за последний месяц… Уехать с Урмасом! И жить с ним, не прячась больше за выдуманную биографию и чужое имя. Снова стать собой… А Джеймс? Что ж, главное, он будет в безопасности. И, похоже, он не станет слишком страдать из-за ее измены – есть кому его утешить. Когда он узнает всю правду, он без колебаний даст ей развод. Она уедет с Урмасом, а Кора останется с отцом. Кора… Джеймс никогда не отдаст ей Кору!
– Я не могу, Урмас, – прошептала Сандра. Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины.
Он не позволит ей догадаться, что своим ответом она разрушила его мечту.
– Прекрасно, – спокойно сказал он. – Тебе совсем не обязательно ехать со мной. Ты богатая женщина, перед тобой откроется весь мир. Ты будешь совершенно свободна. Ты сможешь вернуться домой.
– Ты не понимаешь, Урмас, – в отчаянии сказала Сандра. – Я не могу уехать. Я не могу оставить дочь.
– Ты предпочтешь, чтобы она лишилась отца? – небрежно бросил Шольц.
Это было слишком жестоко. Сандре показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Горячая волна гнева захлестнула ее. Вскочив со стула, она, задыхаясь, бросилась к дверям. На мгновение остановившись на пороге, она обернулась и крикнула:
– Будь ты проклят, Урмас Шольц! И все вы будьте прокляты! Вы решили замучить меня насмерть. Но я больше не стану никого слушать!
Она выбежала прочь. Шольц догнал ее уже во дворе. Сандра пыталась открыть машину, но руки дрожали, ключ никак не хотел поворачиваться в замке, и тогда она с силой бросила его оземь. Хрустальный шарик-брелок, звякнув, раскололся от удара. Сандра села прямо на асфальт; беззвучные рыдания сотрясали все ее тело. Шольц подбежал к ней, опустился рядом и осторожно отвел ее руки от лица. Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко.
– Детка, прости меня, – горячо прошептал он, ловя ее потухший взгляд.
Слабея, чувствуя тепло его рук, Сандра посмотрела на него. В его глазах не было ничего, кроме боли.
– Что с нами происходит? Зачем? – еле слышно произнесла она.
Шольц не ответил, но дотянулся губами до ее губ и, притянув Сандру к себе, прижал к груди ее растрепавшуюся голову. Он укачивал ее как ребенка, шептал какие-то слова, но она впервые в жизни ощутила, что и он беспомощен. Ни этот поцелуй, ни эти слова уже ничего не могли изменить. Она сама поднялась и за руку повела его обратно в дом.
Поднявшись наверх, в спальню, Шольц зашарил рукой в поисках выключателя, но Сандра остановила его.
– Не надо, не включай свет.
Их окружала мягкая тьма, время, казалось, отступило, они были вне его круга. И в этом пространстве без начала и конца они, словно заново, проживали счастливые моменты своего прошлого, и каждое такое воспоминание вызывало у обоих новый всплеск страсти, в которой они искали убежища. Если бы в этот миг их настигла смерть, оба сочли бы это счастливым исходом, ибо есть боль, непереносимая для человеческого сердца.
Потом все кончилось. Сандра молча поднялась и оделась. Шольц сидел, прислонившись к стене, и молодая женщина не видела выражения его лица.
Уходя, она сказала:
– Я хочу, чтобы ты знал: я все еще тебя люблю. Помни об этом, когда будешь действовать против моей семьи.
Мужчина ничего ей не ответил.
Во дворе она нашла ключи и сразу завела машину. Ворота послушно распахнулись, и Сандра выехала на лесную дорогу, показавшуюся совсем мрачной в слабом вечернем свете.
Шольц из окна смотрел на красную «ланчиа», похожую на яркую сказочную птицу. Ему не удалось уговорить Сандру сотрудничать с ним, и ни к чему хорошему это не могло привести. Подслушивающие устройства густо начиняли дом: Шольц устанавливал их сам. Тот, кому нужна была гибель Корпорации Харпера, слышал их разговор и теперь, наверное, уже готовил следующий ход.
Джеймс в третий раз перечитывал письмо Максима Окунева. Лиз попыталась зайти к нему, но он отказался с ней разговаривать. То, что он узнал, вызывало у него странные чувства. С одной стороны, он был взбешен тем, что, оказывается, женился на женщине, живущей по фальшивым документам. Его щепетильность, его привычка жить по общепринятым правилам решительно восставали против. С другой стороны, этого было недостаточно, чтобы перечеркнуть годы счастья, которое он обрел в браке с Сандрой. В конце концов, он сам старался не заводить с ней разговоров о ее прошлом. Но нельзя не признать, что открывшаяся ложь Сандры была как нельзя на руку: в сложившейся ситуации не ему достанется роль виноватого. Возможно, когда они поговорят, им вновь удастся нащупать дорогу друг к другу. Его влекло к Анне, но Джеймс понимал всю бесперспективность этих отношений, и отнюдь не стремился к разрыву с женой.
Он нажал кнопку звонка для вызова прислуги. Явившаяся на зов Кэтрин доложила, что миссис Харпер еще не возвращалась. Джеймс посмотрел на часы: половина девятого. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе.
– Попросите миссис Харпер зайти ко мне, как только она вернется, – сказал он.
Снова оставшись один, Джеймс задумчиво повертел в руках письмо. Надо же, Латвия! Он не был уверен, что знает, где это находится.
Сандра влетела в холл без пяти минут девять. Всю дорогу она гнала машину как сумасшедшая, а вернувшись, первым делом бросилась проверять сигнализацию в доме. Охранники, приставленные к Джеймсу Мельдерсом, успокоили ее, заявив, что мистер Харпер в полной безопасности. Только после этого она заметила наконец Кэтрин, которая сообщила, что мистер Харпер хочет ее видеть. Сандра досадливо поморщилась. Наверное, Джеймс собирается поговорить с ней о своих отношениях с Анной Монт. Если это так, то он выбрал самый неподходящий момент. Мысль о том, что ее муж, возможно, изменял ей физически, вызывала у нее тошнотворную гадливость – и это несмотря на то, что она сама только что побывала в объятиях другого мужчины. Но то был Шольц, ее старая любовь…
Секретарша – совсем другое дело, это гадко. Тем не менее, даже теперь она не могла поверить, что увлечение Джеймса представляет серьезную угрозу ее браку. Сегодня она слишком хорошо поняла, что такое серьезная угроза… Однако все равно им было о чем поговорить: надо срочно обсудить дела Корпорации. Может, стоит рассказать Джеймсу о контракте, который спасет ему жизнь, но погубит его бизнес?
Переодевшись с дороги, Сандра, в легком белом свитере и свободной домашней юбке, постучалась в комнату Джеймса. Она тут же отметила, что раньше не сочла бы необходимым стучать. Джеймс сидел в своем кресле на колесиках. Вид у него был какой-то встрепанный. Сандра поняла, что не знает, как держать себя с мужем.