— Мы ведем репортаж из дворянского собрания России, — сообщила хорошенькая дикторша, очевидно ощущавшая себя неловко в обществе похожей на мадам Савину дамы. — Наша собеседница Вера Николаевна Поленова, представительница старинного русского дворянского рода.

Ариадна Парисовна чуть не поперхнулась и сделала звук громче на десять единиц.

— Ну то, что мой род древний, это преувеличение, — ответила дама с великосветской улыбкой, — документально подтверждено только то, что первый наш предок появился в России в качестве французского посланника и звали его Максимилиан де Полиньяк. Граф де Полиньяк прибыл в Россию со своей супругой, Франсуазой, в девичестве графиней де Пуатье. Появление графа вызвало фурор среди российских женщин. Он был красив, благороден, авантюрист, бесстрашный дуэлянт! Почти все женщины бредили им, о чем писали в своих дневниках, письмах и мемуарах, даже императрица Екатерина, — мадам Поленова сделала многозначительную паузу. — Но знаете, что привлекало внимание к нашему пращуру больше всего?

— Нет, — честно ответила репортерша.

— Пользуясь таким колоссальным успехом у женщин, граф де Полиньяк был верен своей жене, — женщина округлила глаза и склонила голову набок.

— Не может быть! — воскликнула репортерша.

— Представьте себе, — снова закивала дама, — и это в галантную эпоху! Когда наличие любовниц у мужчин и любовников у женщин считалось признаком хорошего тона и принадлежности к свету. Сначала над этим смеялись, даже посылали агентов тайной полиции выяснить, нет ли у графа какого дефекта. Сохранились отчеты наблюдений за супружеской спальней французского посланника, — дама улыбнулась еще шире, но зубов, как и положено воспитанной аристократке, не показала, — так вот, в этих отчетах говорится, что с женой граф был неистов, неутомим и ненасытен.

— Да что вы говорите! — ведущая выражала полнейшее изумление.

— И тогда сентиментальная Екатерина предложила счастливой чете удалиться из шумного и развратного Петербурга. Она даровала им земли, и сама окрестила, дав при этом фамилию — Поленовы. Так появился наш род, Необыкновенная история! — воскликнула ведущая.

— Самое интересное то, что Франсуаза де Пуатье, будучи коренной француженкой, так любила Россию, что сразу назвала ее родиной и написала императрице письмо, в котором выразила горячее желание стать русской. Она писала; «более всего я мечтаю, чтобы мои потомки жили в России и были здесь счастливы».

— Но вы теперь живете во Франции? — включился журналистский рефлекс у ведущей.

— Вы знаете, я бы могла жить и в России, — спокойно ответила графиня Поленова, — но мой муж, которого я очень люблю, работает в Париже. Мы не можем расстаться ни на один день…

— Уже в течение пятнадцати лет, насколько нам известно, — блеснула познаниями репортерша.

— Да, уже в течение пятнадцати лет, — улыбаясь, кивнула женщина.

— Значит, все-таки пожелание основательницы вашего рода сбылось? журналистка подалась вперед.

— Я думаю да, причем, что интересно, все женщины нашего рода были поразительно счастливы в личной жизни, — графиня сказала это так задумчиво, будто это только что пришло ей в голову.

— Ив чем же, по-вашему, секрет? — продолжала пинг-понг журналистка.

— В традиции, — ответила ей собеседница, — так сложилось в нашем роду, что матери никогда не пытались оказывать влияние на выбор дочери, или как-то ограничивать ее.

— К сожалению, время нашей беседы ограничено, — вздохнула репортерша, — скажите что-нибудь нашим телезрителям на прощание.

— Будьте счастливы, — кивнула графиня.

Репортерша явно ожидала фразы подлиннее, поэтому сориентировалась не сразу.

— А… а… а я напоминаю, что мы вели прямой репортаж из дворянского собрания и с нами была графиня Вера Николаевна Поленова, счастливая женщина. Я — Анфиса Макарова, канал…

Ариадна Парисовна посмотрела на Саллоса, который перестал чавкать и протянул:

— Вот это д-я-я-я…

— Видал, сколько судеб сразу исправилось? — показала ему на экран потомственная ведьма.

— А, ну их! — махнул лапой демон мгновенной роковой любви. — Я, как только Бальберита в гипсе увидел, сразу понял — карма исправилась не только у этой дамочки.

Ерунда все это. Я вот что подумал, — Саллос умильно взглянул на Ариадну Парисовну, — ну чем мы с тобой не пара? То, что я тебя старше на две тысячи лет? П-ф-ф! Да кто сейчас на это смотрит! Главное ведь — любовь, д-я-я? Ну что, что я демон? Да, я демон, я черт, так что же? Демон тоже влюбиться может…

— Мама, роди меня обратно! — простонала потомственная ведьма, зажимая уши руками и спасаясь бегством на кухню.

— Ты просто не хочешь взглянуть на вещи шире! — не унимался летящий рядом Саллос. — Подумай, какой бы мы были очаровательной парой! Я — такой мохнатый, ты — такая вся в морщинах! И сердечки вокруг, сердечки! Ну что? «Горько»?! А?!..