…Не напортачить бы с костюмом. В таком состоянии шить его, конечно, не следовало бы, но заняться было больше нечем, а сидеть без дела казалось просто невозможным. Без дела Настя с ума бы сошла… Надо хоть как-то отвлечься.
Она пыталась разобраться в себе и в своих чувствах. Настораживали и пугали ее эти самые чувства…
Мысли, как бы Настя ни пыталась уводить их в сторону, настойчиво возвращались к Андрею.
Она вспоминала каждую его фразу, каждый взгляд и каждое движение…
Что он думает о Насте? Ничего хорошего, скорее всего…
Что можно подумать о женщине, которая ведет себя совершенно неадекватно? А хотелось, чтобы думал — хорошее…
И вообще, чтобы думал… О ней…
Она что — влюбилась? Ну — для совсем уж полного счастья! Вот безответной любви ей только и не хватало! В том, что любовь будет именно безответной, Настя ни капельки не сомневалась…
Она была в панике. Что ей со всем этим делать? То, что Андрей никогда не заинтересуется ею как женщиной, было ясно как белый день…
Нет, чудеса, конечно, бывают. Но — не в Настином случае…
В безнадежном, скажем, не лукавя напрасно и не теша себя иллюзиями, случае…
Что ж, значит, такова ее судьба… Ничего — перетерпит как-нибудь… Что-что, а терпеть Настя уже научилась…
Костюм она закончила в пять часов утра и сразу же уснула.
Андрею тоже не спалось в эту ночь. Он простоял под Настиными окнами полчаса и, не заметив ничего настораживающего, ушел к дожидавшейся его Светке.
Проблема с непутевой учительницей была вроде бы решена. И решена — с блеском!
Андрей не удержался и хмыкнул, вспоминая свою беседу со Стасиком… Этому трусливому человечку достаточно было представиться членом местной криминальной группировки, а внешность у Андрея для такой роли была самая подходящая — очень высокий и широкий в плечах, он умел произвести, когда требовалось, устрашающее впечатление.
В период легкомысленной молодости Андрей, поддавшись веянью моды и брожению неуправляемых гормонов, соорудил себе на голове ирокез — некий торчащий хохолок. Чтобы хохолок торчал правильно, то есть под прямым углом к макушке, приходилось начесывать волосы и нещадно заливать их лаком. Так вот, с этим произведением парикмахерского искусства на голове и в черной футболке с большим белым черепом на груди он производил неизгладимое и очень устрашающее впечатление на окружающих. Никто же не знал, что он на самом деле совсем не страшный, а белый и пушистый — добрый и практически ручной… Столкнувшись с ним в темном безлюдном переулке, люди, как правило, ускоряли шаг и спешили оторваться от Андрея, скрыться поскорее из его поля зрения. Особенно опасались его почему-то мелкие и вечно суетливые тетки с непременными тряпочными сумками в жилистых цепких руках. Только взглянув на него, они усиленно делали вид, что в одну с ним сторону им идти не надо, и начинали прогуливаться на одном месте… И правильно! Нечего заходить в темные и безлюдные переулки с подозрительными личностями. Андрей говорит это Светке как минимум раз в неделю. Только доходит ли до нее?.. В этом он уверен не был.
Стасик был не теткой, но глаза у него от страха превратились в рыбьи — пустые и мертвые, смотрящие в никуда.
— Ты все понял? — спросил на всякий случай Андрей, с отвращением разглядывая почти голого — в каких-то легкомысленных трусах — Стасика.
— Да, понял, — часто закивал головой Стасик.
— Перечислять то, что мы с тобой сделаем, если ты учительницу нашего авторитета обижать будешь? Или сам дофантазируешь?
Стасик снова кивнул головой с таким ужасом в глазах, что Андрей понял: уже фантазировал. Ему стало противно и даже немного жалко этого ничтожного человечка. Как можно быть таким? Обижать беззащитную женщину — на это смелости хватает! А достойно отреагировать на угрозы (всего лишь слова!) — не уметь?
Андрей хотел уже уйти, но, взглянув на волосатый Стасиков живот, передумал.
— А что это ты голый ходишь? Извращенец, что ли? — спросил Андрей, внимательно посмотрев на легкомысленные трусы Стасика.
Он вдруг представил, как Анастасия Сергеевна — эта неземная, пришедшая из снов и мечтаний женщина, практически ангел с чудными раскосыми глазами — приходит домой и видит этими самыми волшебными глазами перед собой — ЭТО! Эти гадкие трусы! Видит устремленный на нее сальный взгляд — именно такой был у Стасика, пока он не перепугался до смерти…
Нет! Допустить этого нельзя!
— Н-не-ет… — промычал Стасик, весь медленно наливаясь спелым помидорным цветом.
— Точно? — поинтересовался Андрей. — Знаешь, бывают всякие — недоразвитые? Любят, когда на них смотрят, прелести свои показывают детям и бабам… Ты не такой?
— Нет! Не такой! Мне жарко просто! — завопил Стасик, почувствовав себя страшно неуютно под внимательным, пронизывающим до самых костей презрительным взглядом Андрея.
— Так и ходи тогда в штанах. Ладно?
Стасик согласно кивнул. На лице его была написана полная и безоговорочная готовность — ходить в штанах всегда и везде.
— И вообще, не надоедай Анастасии Сергеевне. Она у нас в авторитете. Понял? — Андрей еле удержался, чтобы не прыснуть, когда представил Настю в авторитете у криминальных личностей…
В том, что Стасик будет теперь вести себя прилично, можно было не сомневаться…
Это радовало…
А что расстраивало? Что-то неясное, неуловимое… Предчувствие? Непонятно… Как-то грустно и беспокойно было на душе… С чего бы это?
Хорошо, что завтра приедет Инга… Он отвлечется и приятно проведет время — как и всегда с Ингой. С умной, красивой и очень самостоятельной женщиной, которая все в жизни делает сама и никогда ни о чем не просит, которая всегда находит что сказать, чтобы у Андрея поднялось настроение, которая всегда знает, как жить и что делать. Инга не сомневается ни в чем и никогда. И это прекрасно! Хорошо, что хоть кто-то из них двоих находится в курсе того, в чем смысл жизни, и не испытывает на этот счет никаких сомнений. Инга — та знает! А вот Андрей — нет…
Он постоянно, как мающийся переходным возрастом прыщавый юнец, ищет убедительные объяснения своему пребыванию на Земле и не находит.
Нет… находил кое-какие, конечно…
Например, воспитать Светку и сделать для нее все возможное. Образование, воспитание… Что там еще? Обеспечить в меру сил… Это и было, в общем-то, смыслом его жизни. Но неужели только для того, чтобы вырастить детей, человек приходит в этот прекрасный и загадочный мир, наполненный в равной степени как чудесными вещами, так и уродливыми… Да, к сожалению, и уродливыми тоже… Так было всегда. И, наверное, так будет… Хотя кто знает, может, когда-нибудь добро или зло все-таки одержит победу в этой вечной битве…
А имеет Андрей отношение к этой войне высших сил? Принимает сам Андрей в этой невидимой глазу битве участие? Скорее всего, да… В роли одного из миллионов солдатиков, павших на той или иной стороне. А может, от принятого им какого-нибудь, как ему кажется, не очень важного решения зависит исход целой битвы? Может, и так… Во всяком случае, так думать гораздо приятнее…
Только это все романтика, прекрасные и героические картинки повзрослевшего, но не растерявшего мальчишеских иллюзий мужчины…
А жизнь буднична и прозаична в своей каждодневности. Новый день похож на предыдущий, как брат-близнец. Дом, работа, Светка, ее проблемы, хозяйственные хлопоты… И так каждый день… Иногда, правда, яркой вспышкой встревала в серую череду дней встреча с Ингой. Всего лишь вспышкой. Всего лишь иллюзией чего-то настоящего, ради чего и стоит жить. Андрей прекрасно понимал, что если они с Ингой будут видеться чаще и начнут просыпаться каждый день в одной постели, чтобы вместе завтракать, решать хозяйственные проблемы, разбегаться по работам, а потом вместе ужинать и снова вместе спать, то тогда и эта иллюзия исчезнет… Растворится в калейдоскопе скучных дней… Поэтому они и не встречались слишком часто. Обоих это устраивало. Умная и трезвомыслящая Инга понимала всегда и все. Андрей не знал, хочет ли она за него замуж, но, скорее всего, Инга не хотела, потому что того, чего она желала, она всегда добивалась… Любыми способами. Значит, ее все устраивало. И редкие вспышки-встречи. И яркие свидания-праздники. И расставания на недели, а иногда и на месяцы тоже, выходит, устраивали…
Только зачем все это? Зачем жить, заполняя дни непонятно чем и наблюдая словно со стороны, как безвозвратно, словно вода в песок, уходит сначала юность, а потом и зрелость перетекает в старость, и ничего при этом не происходит и не меняется?