А уж о том, что может приехать юная графиня де Ренель, и вовсе никто не подозревал.
И вот теперь Регина в полной растерянности стояла посреди шумного веселья и не знала, что и подумать. Правда, её растерянность длилась недолго.
Не прошло и двух минут, как на хмельную компанию обрушился неудержимый гнев рыжеволосой фурии. Юная, ослепительно красивая девушка, решительно подбоченившись и яростно сверкая серыми злыми глазами, властным окриком перекрыла пьяные голоса, звуки музыки и звон посуды:
— Что здесь происходит? Где граф де Бюсси?
Несколько человек, видимо, наиболее трезвых, на мгновение отвлеклись от общего веселья и посмотрели в сторону девушки.
— Гы-ы, красотка, — с видом знатока отметил один из них.
— Наверное, это с Дю Буа. Он всегда находит самых красивых девиц, — отозвался его собутыльник, не сводя пьяных глаз с Регины.
— Да какого чёрта! — взорвалась взбешённая подобной непочтительностью Регина.
Она решительно шагнула к главному столу, одним рывком сдёрнула с него скатерть вместе с посудой, яствами и свечами. Грохот раздался невообразимый: золотые и серебряные блюда и кубки со звоном раскатились по полу, половина бутылок с дорогим вином перебились, разгулявшийся народ возмущённо загудел.
— Это кто ещё такая?! — капризным голосом взвизгнула сидевшая на коленях очень толстого дворянина девка.
— Кто я такая? — раздельно, почти по слогам зловеще прошипела Регина и этот её змеиный шёпот почему-то враз заставил всех замолкнуть, — Кто Я такая?! Да как вы смеете спрашивать МЕНЯ в МОЁМ же доме, кто я такая? Сейчас же, слышите вы, сейчас же убирайтесь отсюда! Вон из моего дома!
Гости ни трезветь, ни уходить не собирались, что окончательно вывело из себя Регину.
— Если кто-то думает, что я побрезгую опускаться до драки с уличными девками или побоюсь устраивать скандал на весь город, выставляя кучку пьяных ублюдков из своего дома, то этот человек очень сильно ошибается, — тоном, не вызывающим ни малейших сомнений в истинности своих намерений, громко заявила юная графиня, — так что настоятельно советую вам, господа, забрать своих подруг и немедленно покинуть этот дом. И не забудьте принести свои извинения и заплатить за испорченные скатерти и поломанную мебель.
Было что-то в её дьявольски прекрасном облике, что заставляло подчиняться безоговорочно. Властные манеры, надменный холодный голос и пристальный взгляд, ничего хорошего не сулящий. И как-то сразу верилось, что это хрупкое на вид создание вполне способно разнести по камешку не то что этот дом — всю набережную, и глаза её горели так, что могли испепелить заживо любого. Волей-неволей, но незваные гости по одному, по двое начали выбираться из-за стола, музыка постепенно стихла и музыканты незаметно выскользнули на улицу. Одна из девиц, не в меру захмелевшая, бесцеремонно схватила Регину за плечо и, обдавая тяжёлым запахом дешёвого вина, нагло усмехнулась:
— А ты сама-то кто такая, чтобы здесь хозяйничать? Что-то я тебя не припоминаю.
Графиня, вздрогнув от отвращения, сбросила её руку со своего плеча и, не считая нужным что-либо объяснять существу, стоящему много ниже её самой, просто влепила девице столь внушительную оплеуху, что та не удержалась на ногах и распласталась на полу.
— Пшла вон, — презрительно процедила Регина и окинула оставшихся вызывающим взглядом.
Желающих связываться с дерзкой незнакомкой как-то не нашлось.
К тому же в дом в это время вошла не кто иная, как сама Маргарита Валуа, и появление особы королевской крови, да ещё столь известной и влиятельной, привело ко всеобщему бегству стремительно протрезвевшей компании.
— А ты великолепно справляешься с ролью хозяйки этого дома, — одобрительно заметила Маргарита, которой Регина нравилась всё больше.
"Могла бы и пораньше появится. Или хотя бы предупредить, что Луи нет в городе", — мрачно подумала девушка, мило улыбаясь Маргарите. А в душе закипала смертельная обида: единственный родной человек, её брат, даже не соизволил встретить её дома. Он забыл о ней. Вместо семьи в родном доме её ожидала пьяная компания посторонних людей, а любовница брата с любопытством наблюдала за тем, как растерянная, обиженная девчонка будет справляться с незваными гостями. Так слепых щенят бросают в реку и оставляют жизнь тем, кто сам сможет выплыть.
Остаток вечера у Регины ушёл на серьёзный разговор с прислугой. В результате сторожа и почти все горничные и кухарки были выгнаны молодой хозяйкой взашей едва ли не собственноручно. Регина разошлась не на шутку и сразу показала свой крутой нрав. Слуги, привыкшие беззаботно и вольготно жить при графе де Бюсси, большую часть своего времени проводившем либо в Лувре, либо в Анжу, либо на войне, вынуждены были смириться с тем, что его младшая сестра взялась править железной рукой.
— Запомните раз и навсегда золотое правило, по которому с сегодняшнего дня будет жить этот дом, — громко объявила Регина, закончив отчитывать провинившихся и отдав все необходимые распоряжения, — отныне всё будет либо так, как я скажу, либо вообще никак не будет! И не дай вам бог ещё раз устроить что-нибудь подобное этой пирушке в МОЁМ доме.
Прислуга испуганно молчала, но за Региной с этого момента прочно закрепилась репутация ведьмы и стервы.
— А что вы все встали, как истуканы? — обернулась она, уже поднимаясь по лестнице в свою спальню. — Все расходитесь по своим местам и чтобы к утру в доме всё сияло и сверкало, чтобы никаких следов недавней попойки сам чёрт не нашёл! И передайте дворецкому, чтобы завтра к полудню вместо тех, кого я сегодня рассчитала, были наняты новые работники.
До утра дом гудел, как улей: служанки и лакеи (мальчишка-посыльный был отправлен среди ночи даже за теми, кто был отпущен на время отсутствия графа) в спешном порядке наводили чистоту. Громким шёпотом обсуждали новую хозяйку, свалившуюся, как снег на голову, и оказавшуюся сущей змеёй, гадали, как будут жить дальше и что взбредёт ей на ум к утру. Однако мимо хозяйской спальни ходили на цыпочках, не осмеливаясь лишний раз вздохнуть, и возносили благодарные молитвы Деве Марии и все святым за то, что Франсуаза следила за тем, чтобы комната её любимицы всегда была готова к возвращению молодой графини. Кормилица ждала Регину все эти годы изо дня в день, не переставая верить в то, что Луи однажды вспомнит о своём долге перед младшей сестрой.
А наутро приехала госпожа Беназет. Регина, проснувшаяся на рассвете от того, что ей хотелось поскорее вспомнить ДОМ, познакомиться с Парижем и успеть сделать массу важных и интересных дел, бродила из комнаты в комнату, касаясь пальцами стен, канделябров, статуэток, картин, заново срастаясь с домом, куда её неудержимо тянуло все пятнадцать лет. Тихий, ломающийся от волнения голос окликнул её: "Девочка моя!". Регина быстро обернулась на зов: в дверях стояла полная, румяная женщина средних лет и слёзы ручьём катились из её глаз. Чем-то тёплым и родным веяло на Регину от всего облика этой женщины и медленно всплывало в памяти, по звукам, по буквам её имя — Франсуаза, её кормилица. Натянутая до предела струна в сердце со звоном сорвалась и Регина разревелась, как когда-то в детстве, на груди у своей кормилицы.
Всё было позади: одиночество, тоска, ненавистный монастырь, мессы, псалмы, нравоучения. Впереди было только хорошее. Впереди была целая жизнь. И рядом — самый близкий и родной, любящий и всё понимающий человек — Франсуаза. И можно было выплакать свою беду, можно было стать слабой и глупой хотя бы на те несколько минут, пока рука кормилицы нежно гладила её лицо.
Спустя два часа Регина всё же смогла отпроситься у кормилицы в город, не дожидаясь Маргариту Валуа с её противной фрейлиной. Она слишком привыкла в монастыре быть одна и теперь трудно сходилась с людьми. Тем более, что любовница брата восторга у неё не вызывала. Скорее, Регина восприняла её, как соперницу, которую нужно победить.
И уж менее всего Регина хотела делить с кем бы то ни было свою первую прогулку по Парижу. Это должно было принадлежать только ей одной. В монастырской библиотеке она нашла поэму о Городе, которую знала почти наизусть и теперь, бродя по узким переулкам, людным набережным и древним мостам, шёпотом повторяла любимые строки:
Сей город — Князь всех городов,
Средь прочих царств — Жемчужина на Сене.