Нахмурясь, он прошел к дальней стене, где Аллендейл расположил большую часть своей библиотеки. Одна из книг привлекла его взгляд, и он подвинул табурет, чтобы вытащить том с верхней полки, где стояли книги, которые никто не читал. «История Южной Америки». С даты публикации прошло шесть лет, но он все-таки пролистал книгу.
Только маленькая часть текста была посвящена Берегу Москитов, но Себастьян сел у камина, чтобы прочитать весь раздел. Испанцы захватили большую часть Центральной и Южной Америки, но явно избегали Берега Москитов. Причина, согласно автору, некоему Джону Райс-Эйблу, состояла в том, что эта местность не стоила внимания: миазмы от болот, малярия, непроходимые джунгли, круглый год жестокая жара и влажность.
Описания, более далекого от проспекта Эмбри, невозможно было представить. Здесь Себастьян не нашел никакого упоминания о нежных морских бризах или земле, которую легко расчистить под процветающие в перспективе города.
О Береге Москитов в книге было всего две странички против четырехсот двадцати страниц подробного описания в проспекте.
Себастьян был в недоумении. У него возникло много вопросов. И он знал единственный способ получить дополнительную информацию – найти мистера Джона Райс-Эйбла, который, если повезет, живет где-нибудь неподалеку.
Что-то в Коста-Хабичуэле и ее короле было чересчур хорошим, чтобы быть правдой, однако подозрения Себастьяна были туманными. И теперь они не слишком прояснились, но кусочков было достаточно, чтобы собрать головоломку.
Он не успел еще возвратить книгу на место, как дверь библиотеки открылась.
– Я так и думала, что вы здесь прячетесь, – раздался голос Жозефины.
Себастьян повернулся к ней:
– Вас утомил новый посредник? Но он наверняка еще не попотчевал вас всеми охотничьими рассказами. Или он в ужасе бежал от вас?
– Ха! Герцог Хейрек очень приятный мужчина. Я могу выйти за него.
Себастьяну потребовалась вся сила воли, чтобы не рвануться вперед и не схватить ее.
– Я не знал, что у вас такие невысокие притязания, – ответил он ровным тоном. – Полагаю, он разделяет вашу склонность к чепухе.
Она двинулась вперед, горчичного цвета платье шелестело при каждом шаге.
– Что вы имеете в виду?
Он не собирался высказывать вслух то, что подумал.
– Вашу абсурдную манеру превосходства. Вы переигрываете, будто понятия не имеете, как ведут себя королевские особы, – ответил Себастьян.
– Мне следует вас повесить за такие слова, – огрызнулась Жозефина. Щеки у нее запылали.
Он явно попал в цель.
– Попробуйте, – усмехнулся он.
К его удивлению, она сбросила туфли.
– Прежде чем стать принцессой, – в ярости сказала Жозефина, – я была дочерью солдата. – Она шагнула к камину и выхватила украшавшую его рапиру. – Защищайтесь, Мельбурн.
– Вы действительно сумасшедшая?
– Перестаньте оскорблять меня на каждом слове. И поскольку слова, кажется, не оказывают должного эффекта на ваше весьма недостойное поведение, возможно, это сделает оружие. Защищайтесь. Я больше не буду вас предупреждать.
Себастьян долго смотрел на нее, на ее тяжело вздымающуюся грудь, на вскинутый подбородок. Она была просто великолепна.
– Нет.
– Что?
– Вы, вероятно, забыли о своем положении, ваше высочество, но я о своем помню. Я не желаю, чтобы меня застали за поединком в чужой библиотеке. Да еще с девицей, которая на двенадцать лет моложе меня.
Она резко бросила рапиру и села на стул.
– Тогда я сдаюсь, – сказала она, глядя на огонь.
Наверное, он сошел с ума и теперь находится в доме умалишенных и разговаривает сам с собой.
– Простите, что?
– Я знаю, что нравлюсь вам, потому что вы целовали меня. Дважды. Но тогда вы просто ушли, не сказав ни единого слова. И я подумала, что мне надо попытаться спорить с вами, чтобы заставить вас сбросить панцирь надменности. Вы снова ушли. Мой следующий выбор – спровоцировать борьбу. Но даже это вызвало у вас всего лишь секундное раздражение. Так что я сдаюсь.
Себастьян стиснул челюсти, чтобы не разинуть рот.
– Вы хотите сказать, что это… своего рода… попытка соблазна?
– Мой отец прочитал все о вас и вашем семействе и в восторге от вас. Союз между нами был его мечтой. Он даже попросил меня сбросить три года, потому что, по его словам, джентльмены, вступающие в повторный брак, предпочитают молодых. Но, поцеловав меня второй раз, вы стали вообще избегать меня.
Себастьян несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить ее слова. Он гордился своим умением предвидеть события. Его братья даже приписывали ему способность читать чужие мысли. Редко ему доводилось удивляться. Но с тех пор как он познакомился с принцессой Жозефиной, он пребывал в этом состоянии почти постоянно, хотя такого изумления, как теперь, никогда не испытывал.
– Значит, вам двадцать пять, – сказал он.
Жозефина вздохнула.
– Да. Простите, что солгала. – Она встала, подняла рапиру и повесила ее на стену. – Я лучше пойду. Хейрек, наверное, меня ищет. – Она надела туфли.
– Ваш отец теперь пристроит вас за Хейрека? – спросил Себастьян, шагнув за ней. Когда она вошла в комнату, перед ним будто засияли огни. Позволить им померкнуть казалось преступным.
– Конечно. Он хочет, чтобы я вышла замуж. Как принцесса, пусть даже новоиспеченная и забывшая о своем положении, я не могу выйти меньше чем за герцога.
Себастьян не привык, чтобы его рассматривали исключительно с точки зрения приемлемости, но сейчас это отходило на второй план.
– Он вам нравится? – спросил он.
Подойдя к двери, она оглянулась:
– Мне нравитесь вы. Всего доброго, ваша светлость.
Черт побери!
– Почему бы вам с Хейреком не занять мою ложу завтра вечером? – предложил он. – У Хейрека нет ложи, а моя – лучшая в театре.
Жозефина повернулась к нему:
– Почему?
«Потому что вы мне тоже нравитесь!»
– Поскольку сотрудничество между бывшим и нынешним посредником полезнее вражды.
Она посмотрела на него, потом кивнула:
– Я сообщу ему.
– Хорошо. – Себастьян вздохнул. – А теперь удовлетворите мое любопытство, ваше высочество. С чего вы взяли, что споры и конфронтация привлекут меня?
– Потому что все произносят ваше имя, затаив дыхание. Мало кто в жизни спорил с вами или конфликтовал, – ответила она. – Я так считаю.
Жозефина вышла. На этот раз он на нее не набросился, но это скорее из-за рапиры, а не из хваленого самообладания. Эта Жозефина, менее высокомерная, больше походила на принцессу. И она привлекла его даже сильнее. Он по-прежнему тревожился, когда разговаривал с нею, спорил, целовался, но впервые за четыре года он вдруг не ощутил себя… одиноким.
Слава Богу, она увидела, заглянув в библиотеку, что он читал ту книгу. Ее отцу только не хватало, чтобы Мельбурн решил, что ему не нравится побережье Центральной Америки, и отсоветовал людям своего круга приобретать облигации.
Теперь его придется держать ближе, чем она считала комфортным для себя. Куда удобнее иметь рядом Хейрека с его ухаживаниями: он хочет власти, престижа, денег, а она – союзника. С другой стороны, Мельбурн, кажется, хочет… ее.
– Вот вы где, ваше высочество, – сказал появившийся из бального зала герцог Хейрек. – Мы не можем вас потерять, это вызовет международный скандал.
Жозефина улыбнулась, взяв его под руку:
– Мне приятно, что вы заботитесь обо мне.
– Мне, разумеется, еще приятнее.
Ну, с этим она могла согласиться.
– Возможно, вас заинтересует, что герцог Мельбурн предложил нам свою ложу в театре. Он хочет, чтобы вы и все остальные знали, что он по-прежнему поддерживает Коста-Хабичуэлу.
Зеленые глаза скользнули по ней.
– Это единственное, что он желает довести до моего сведения?
– Что вы хотите сказать? – нахмурилась она.
– Ну, ваше высочество, мужчины падают к вашим ногам. Мельбурн, тем не менее, куда более серьезный конкурент, чем… – герцог оглядел бальный зал, куда они вернулись, – чем вот он, например. – Хейрек указал на округлого джентльмена с красными щеками и доброжелательным выражением лица.
Заметив их внимание, джентльмен отделился от кружка приятелей и направился к ним.
– Ваша светлость, – поклонился он, – вы оказали бы мне большую честь, представив своей спутнице.
– О, пожалуйста, Хеннинг, – фыркнул Хейрек. – Но ради чего? Вам не о чем с ней говорить.