Мать улыбнулась:

– Я знаю, что я люблю Стивена Эмбри. Он так отчаянно пытается совершить большие дела, что никогда не останавливается, чтобы понять, чего он уже достиг.

Жозефина могла бы заметить, что он не достиг ничего, кроме длинной вереницы лжи и воровства, но промолчала. Вместо этого она в последний раз крепко обняла мать.

– Сообщи мне, где вы будете, чтобы я могла писать вам.

– Сообщу. Мы будем видеться с тобой так часто, как сможем. Я хочу, чтобы мои внуки знали свою abuela.[11]

– И я тоже. – Выпрямившись, Жозефина покашляла, пытаясь сдержать слезы. – Нам пора, да и вам нужно закончить сборы.

– Пришли сюда Мельбурна на минуту, прежде чем вы уедете, хорошо?

Жозефина кивнула:

– Конечно.

Когда Жозефина вышла из дома, разглядывавший жука Себастьян поднял глаза:

– Ты в порядке?

– Да. Немного грустно, но обнадеживает. – Она покачала головой. – Это очень странно.

Он вздохнул:

– Мне жаль, что тебе приходится разлучаться с ними.

– Я знаю. Хотя для меня это полезно, по крайней мере, на время. Я приобрела довольно скверные навыки, и мне надо освободиться от них.

– Ты научилась выживать. Я не стану винить тебя в этом. – Он поднес ее руку к губам. – И не жду, что ты станешь другой. Ты – это ты. – Себастьян тряхнул ее пальцы. – Я люблю тебя.

Она улыбнулась:

– Ты очень хороший человек.

– С недавних времен стал лучше, – усмехнулся он. – Едем?

– Мама хочет тебя видеть. Она в маленькой гостиной.

Подавив досаду, Себастьян кивнул:

– Хорошо. – Он проводил Жозефину в карету и вернулся к дому.


Мария Эмбри стояла около маленького письменного стола и пристально взглянула на Себастьяна, когда тот вошел в комнату.

– Вы хотели меня видеть?

– Да. Я хотела вам кое-что отдать. – Она протянула лист бумаги.

Нахмурившись, Себастьян взял его:

– Что это?

– Прочитайте.

Все еще сосредоточив внимание на матери Жозефины, он развернул бумагу и просмотрел ее. Потом прочитал снова. И еще раз. Сердце у него дрогнуло, он быстро взглянул на Марию Эмбри:

– Это настоящее?

– Да. – Она улыбнулась, доброе, мудрое выражение ее лица напомнило ему ее дочь. – Полагаю, что это единственное настоящее в этой истории. Существуют два экземпляра. Этот я отдаю вам.

– Жозефина знает?

– Она всегда знала. Просто она больше в это не верит. – Мария поцеловала его в щеку. – Это не тайна, но я думала, что она захочет услышать это от вас.

– Спасибо вам.

– Это вам спасибо. Вы даете ей жизнь, о которой я всегда для нее мечтала.

Немного ошеломленный, Себастьян вернулся к карете.

– В Корбетт-Хаус, – проинструктировал он Толлинза и, захлопнув дверцу, сел.

Не обращая внимания на сидевшую в углу Кончиту, Себастьян повернулся к Жозефине:

– Что скажешь насчет бала по поводу помолвки в следующие две недели и свадьбы через неделю после него?

– Скажу, что это не слишком скоро, но я согласна. – Она коснулась его щеки. – Все в порядке? Моя мать тебя не обидела?

– Нет, напротив.

Жозефина нахмурила изящные брови, в ее недавно блестевших от слез карих глазах появилась тревога.

– Что ты хочешь сказать?

– Она дала мне бумагу. – Себастьян похлопал по нагрудному карману, но не вытащил ее. При первой же возможности он поместит документ в надежное место.

– И?.. – торопила Жозефина.

– Твой отец действительно встречался с Кенталом, королем Берега Москитов. И Кентал действительно передал ему миллион акров земли на побережье. И лично пожаловал Стивену Эмбри титул короля этой земли.

Жозефина побледнела.

– Что?

– Так что, любовь моя, ты настоящая принцесса. – Он наклонился и поцеловал ее.

Боже, он может проводить все свои дни, делая это. Он так и поступит.

– Что?!

– Это подтверждено и засвидетельствовано губернатором Белиза. Я видел его печать, и на этой бумаге именно она.

На лице Жозефины застыло изумление.

– Боже мой! – выдохнула она, потом, запустив руки в волосы Себастьяна, поцеловала его. – А я думала, что буду просто герцогиней. – Чуть отстранившись, она посмотрела ему в глаза. – Для меня нет ничего выше, как быть герцогиней Мельбурн. Никто в твоем семействе не должен знать, правда?

Себастьян рассмеялся:

– Да. Ты будешь моей герцогиней. И моей принцессой. Ничто иное тебе не подходит. Ты выше любой заурядности.

Она улыбнулась ему:

– Тогда я даже пытаться не буду.