Юлия Кузнецова - Рецепт надежды

– Наверное, я привыкну, – прошептала Ира и облизала пересохшие губы.

– Да она пить хочет! – всплеснула руками Любовь Яковлевна. – Катенька! Давай я за прилавком постою, а ты посиди с Ирой немного, вот, попейте шиповнику из термоса моего. Сил придаёт!

– Надо нам его тоже ввести в меню, – рассеянно сказала Катарина, усаживаясь рядом с Ирой, – а ты отдыхай побольше на неделе! У тебя же личная жизнь такая бурная! Ещё опоздала на той неделе из-за неё!

– Ничего у меня не бурное, – печально проговорила Ира, придвигая к себе чашку с шиповником и грея о неё руки, – наоборот… у меня всё в последнее время кувырком.

Катарина внимательно посмотрела на неё и сказала:

– Знаешь, иногда только кажется, что всё кувырком. Что ты неудачница. Что тебя никто не любит. А если покопаться в себе, разобраться, то всегда найдётся тот, кто тебя любит.

– А у тебя – кто?

– Витка.

– Серьёзно?! Сестра?

– Ну да. Просто сейчас я переживаю неудачный роман. И, конечно, кажется, что в жизни счастья нет. Но посмотришь на её смеющуюся рожицу, дёрнешь за косичку, и уже легче становится. А у неё такой человек – я.

– Я видела! – засмеялась Ира. – Ты её по врачам довольно ловко водила!

Катарина улыбнулась в ответ и пододвинула к Ире корзиночку с сухариками – такие сухарики стояли на всех столах в кафе, и на кухне тоже.

А Ира про себя подумала, что и у неё есть такой человек. Игорь. И не нужно на него сердиться. Не смог позвонить – значит не смог. Значит, первый шаг надо сделать ей, Ире.

Она достала телефон и написала: «Привет! Встретишь меня на остановке через час?»

– Нет, вы на неё посмотрите, вся в эсэмэсках и любви! – возмутилась Таирка и сунула Ире в руке пакет с разбившимся горшком и базиликом. – Вот, держи! Жалко было выбрасывать. Небось любимый подарил!

Троллейбус Ире попался сонный – еле полз.

Ира посматривала в окно, любуясь зелёной листвой, сквозь которую просвечивал жёлтый свет, первый предвестник того, что лето перевалило за половину. На окне застыла россыпь капель, будто дождь раздумывал: пойти или нет.

– Громыхает, – сказала, ни к кому не обращаясь, бабуля в розовой блузке с кружевами, нервно обмахивающая лицо журналом.

Ира улыбнулась ей. На душе было спокойно. Чай с сухариком и душевный разговор с Катариной вселил и в неё уверенность.

Скоро она обнимет Игоря, и все обиды забудутся.

Вот только из сумки пахнет базиликом, который Ира, жалея, всё-таки унесла домой. Странное дело – запах. Ещё утром Ире нравился пряный аромат фиолетовых листьев, она часто добавляла базилик в салат, прятала листик между сыром и ветчиной в сэндвичах, даже посыпала им гречку.

Но теперь запах напоминал о расхулиганившихся учениках и потому тревожил и даже слегка раздражал.

Ира поплотнее завернула пакетик, спрятала на дно сумки, вжикнула застёжкой и принялась выглядывать Игоря на остановке.

Увидев его, вздохнула с облегчением. Не опоздал. Правда, какой-то мрачный и осунувшийся, даже не смотрит в сторону троллейбуса, но всё равно, её Игорь, родной Игорь.

Ира выскочила из троллейбуса к нему навстречу, обняла его, потёрлась щекой о его рубашку. Он сомкнул руки на её спине, и так они стояли несколько секунд.

«Вот бы замереть так навеки», – мелькнуло у Иры в голове, но в небе загрохотало, и Ира расцепила объятия. Погладила Игоря по щеке, чмокнула в подбородок.

– Небритый, – кокетливо сказала она, – бороду до пят отращиваешь?

Он кивнул, не улыбнувшись. Озадаченная Ира отстранилась.

– Что-то случилось?

Игорь покачал головой.

– Как дела? – хрипло спросил он, потом откашлялся и повторил вопрос.

– Ох, – проговорила Ира, – ох… Знаешь, даже не знаю, как сказать.

Она взяла Игоря под руку, и они направились к дому. Мимо них пробежала женщина в чёрном спортивном костюме с собакой, афганской борзой, и мимоходом улыбнулась им обоим.

– Не хочу тебя грузить, – продолжила Ира, ответив на улыбку женщины, – я знаю, в последнее время я стала такой болтушкой. Самой неловко. Всё треплюсь, треплюсь, тебе слова вставить не даю. Так что буду краткой: с детьми было тяжело. Но потом я поговорила с Катариной. И она… В общем, она сказала, что часто наши проблемы кажутся нам проблемами. А на самом деле всё у нас в порядке. Не в том смысле, что «руки-ноги есть – ну и радуйся». А в том, что мы часто думаем про себя плохо. Корим себя за что-то. А на самом же деле всё в порядке. Вот как у нас с тобой… Вроде бы проблемы, но на самом деле я понимаю, что мне всё это кажется. Никаких проблем нет!

Игорь странно посмотрел на Иру, но она не обратила внимания.

– Наверное, всё дело во мне, понимаешь, Игорь? Я слишком люблю копаться в себе. Разбирать свои чувства на молекулы. Часто кажется, что у всех поступков людей есть глубинные, тайные причины. А их нет! Мне просто мерещится теория заговора там, где её нет.

Ира замолчала, спохватившись, что снова разболталась. Но Игорь никак не откликнулся. Он шёл рядом, но, судя по всему, думал он о чём-то своём.

Ире захотелось рассмешить его, растормошить, заставить хотя бы улыбнуться!

– Ну что такое? – спросила она деланно капризным голосом. – Может, ты в Турции роман завёл? А?

– Завёл, – вдруг сказал Игорь странным голосом, в котором слышалось гордое отчаяние.

До Иры не сразу дошли его слова. Она продолжала улыбаться.

– Не смешно, – сказала она, ощущая странную слабость в коленях.

– А я и не шучу, – ответил Игорь, глядя в сторону.

Ира опешила от того, что в его голосе звучал вызов. Что-то вроде «да, я такой, а что?». Он никогда, никогда с ней так не разговаривал! Она цеплялась за эти мысли: о его тоне, о его холодном взгляде. Смысл сказанного по-прежнему не доходил до неё, точнее, она сама не пускала его внутрь себя, хватаясь за какие-то только ей видимые соломинки призрачной надежды, надежды на то, что это всё – какая-то страшная шутка.

– И… и… кто это? – пролепетала Ира.

Деревья закачались. Медленно, вверх, потом вниз.

– Оксана. Наверное, ты её помнишь…

– Игорь, – Ира чувствовала, что ей не хватает воздуха, – Игорь, ты… ты шутишь?

Она спрашивала и слышала треск соломинок, которые так и ломаются в её руках.

Игорь глубоко вздохнул. Его лицо болезненно скривилось. Не поднимая головы, он проговорил еле слышно:

– Нет. Я… теперь… с ней. Послезавтра она приедет. Прости.

Ира зажала рот рукой. Рука пахла базиликом. Гром так и не грянул. Ноги вдруг стали такими слабыми… Что с ней?!

– Ненавижу базилик, – пролепетала Ира.

Сказала и грохнулась на землю.

Первое, что ощутила Ира, была боль в затылке. Потом будто издалека она услышала голос Игоря. Почувствовала, что лежит на чём-то твёрдом, холодном и неудобном.

– Ира! – жалобно сказал Игорь, и она открыла глаза.

«Почему Ира – а не Ириска?» – пронеслось в голове. Она привстала, потирая затылок.

– Что это со мной? – растерянно спросила Ира и тут вспомнила всё.

Позже, когда Ира, перебирая в памяти моменты того дня, останавливалась на этом, она сравнивала его с тем днём в далёком детстве, когда родители взяли её с собой на море в первый раз. Приехали на поезде уже вечером, первым делом побежали к морю. Ира вырвалась у мамы, понеслась к бушующим волнам. Папа кричал: «Стой!», но она не остановилась, и волна бабахнула её изо всех сил по ногам, сбила с ног и накрыла снова с головой. Страх, холод, колючий песок, горький привкус, боль в глазах и голове – вот что запомнила Ира с той поездки. Кажется, она больше не заходила в море в тот раз…

Вот и сейчас ей было страшно, и больно, и невозможно вздохнуть.

– Ирка, пожалуйста, скажи что-то!

Игорь сидел на корточках, держал её за руку.

– Зачем ты это сделал? – с трудом проговорила Ира.

Её рот будто был набит горьким колючим песком с морского берега, а в ушах всё шумело и шумело.

Игорь опустил голову.

– Я не знаю, – тихо ответил он, не глядя Ире в глаза, – просто так вышло. Прости меня. Я тебя предал.

Ира больше не могла сдерживать слёзы, они лились, как водопад. Она вырвала руку и закрыла лицо.

– Пойдём, пойдём, – настойчиво тянул Игорь, и она поднялась, опираясь на него, а потом снова выдернула руку и повернулась к нему.

– Куда пойдём?! – закричала она. – Иди ты! К себе! Жди! Её!

– Я не могу тебя оставить в таком состоянии…