Ирина Степановская - Рецепт счастья от доктора Тины

Тина с удивлением смотрела в зеркало на свой нос. Действительно, мелкие коричневатые крапинки на нем, а в летнее время и на щеках, на спине и на руках Валентины Николаевны, веселили и разнообразили ее внешность. Не так уж часто встречаются женщины, кого действительно украшают эти крошечные солнечные метины на коже. Тина Толмачёва была как раз таким приятным исключением. Но она сама настолько к ним привыкла, а в последнее время так мало обращала внимания на себя, что совершенно не заметила, что ее очаровательный, чуть приподнятый кверху нос пребывает в косметически девственной чистоте. Тину это озадачило. Не то что чтобы эти веснушки были особенно ей нужны, но ведь они у нее были всегда…

– Я веснушки не выводила. Я даже про них забыла, – подняла она глаза на парикмахершу.

– Наверное, полиняли, – пошутила та. – Уж если они очень вам нужны, можно попробовать их нарисовать. Сделать эдакий татуаж. У меня есть подруга, она профессионально этим занимается и недорого берет.

– Я подожду, – сказала Тина. – Последнее время я редко бывала на солнце. Может быть, от этого? Надо больше гулять.

– Гулять всегда полезно, – поджала губы парикмахерша и сняла с Тины салфетку. Тина встала. В четырех зеркалах салона она отражалась спереди и сзади. Молодая еще женщина. Тина критично осмотрела свой живот в профиль. Даже живот не особенно заметен. Как хорошо, что после операции ей удалось похудеть. В общем, это был довольно редкий момент, когда Тина обратила на себя внимание и осталась довольна. Собой, но отнюдь не своей жизнью. «Для кого это все? – подумала она. – Ну, ладно. Ашот и Барашков, в конце концов, заслуживают провести вечер с прилично причесанной женщиной, а не с вечно больной и всем угнетенной тупицей».

– Нравится прическа? – спросила мастер.

– Замечательная! – Тина аккуратно повязала голову платком, чтобы прическа не испортилась, и под придирчивым взглядом мастера вышла на улицу.

Барашков в это время названивал по телефону в разные места. Сначала он все-таки дозвонился в аэропорт и выяснил, правда, с большим трудом и не без небольшого обмана, прилетел ли в Москву пассажир с именем Ашот Оганесян. И выяснил, что прилетел уже пять часов назад. Где Ашот предполагал остановиться, Аркадий не знал. Где его разыскивать – тоже. В телефонном разговоре из Америки Ашот сказал ему коротко: «Не волнуйся, дорогой, я сам тебя найду». Теперь Барашков уже нервничал, не зная, каким образом Ашот собирается его искать. Старого отделения, где все они когда-то работали, не было уже и в помине, сам Барашков числился в одной из хирургий, а бегал, бывало, по всей больнице. Тина вообще сменила адрес. Ашот не знал ни ее нового телефона, ни даже мобильного телефона Барашкова. Единственное место, куда он мог позвонить, – это Аркадию домой. Но тогда к телефону подойдет Людмила, а Барашков уже договорился с Тиной, что они посидят с Ашотом втроем, без его жены. В общем, назревала какая-то неразбериха.

Сам Аркадий был вовсе не против, чтобы и Ашот и Тина просто приехали бы к ним с Людмилой домой. Это было бы для всех и удобнее, и приличнее. Бог его знает почему, но Тина не желала, как он понял, присутствия в их компании его жены. Хотя, конечно, частично он мог бы ответить на этот вопрос. Барашков был не глупым и не злым человеком. Он искренне любил свою жену, но когда-то он любил и Тину, и, возможно, он, правда, думал об этом с удивлением, и Тина не забыла их почти двухгодичный производственный роман. Конечно, Аркадий не думал, что сейчас вдруг у Тины снова всколыхнулись к нему какие-то более чем дружеские чувства. Сам он относился к ней с редко сохраняемой между бывшими любовниками нежностью. Но Тина этого заслуживала. Она не была ни прилипчиво занудной, ни истерически навязчивой. Ему нравилось работать с ней вместе – она могла поддерживать со всеми врачами ровные и дружеские отношения. Она стремилась не к своей личной власти, а к тому, чтобы все доктора могли развиваться и уважать друг друга. И если он раньше и позволял себе ворчать на нее или даже иногда огрызался, то Тина, с присущим ей тактом, никогда не осаживала его, не давала понять посторонним, что относится к нему как-то иначе, чем к другим. Не его и не ее вина в том, что, по естественному завершению их романа, она вдруг влюбилась в этого, как Аркадий полагал, никчемного человечишку, Азарцева. Эта любовь принесла Тине много несчастья. И вероятно, теперь, когда она осталась одна – без Азарцева и без работы, ей захотелось ощутить себя снова в том прежнем дружеском кругу, основой которого были они трое – она, Барашков и Ашот Оганесян. Поэтому Аркадий и решил сделать так, как этого хотела Тина – встретиться втроем. Людмила поймет – она-то знает, что Аркадий есть, был и будет ее неизменным мужем, что бы ни случилось. Да и вряд ли она сильно расстроится, если не встретится с Ашотом, которого не слишком хорошо знает. Но все-таки, чтобы не расстраивать жену, Аркадию хотелось выдумать какой-нибудь достойный предлог своего отсутствия.

Барашков позвонил Тине:

– Ты что сейчас делаешь?

– Иду домой из парикмахерской. Зайду в магазин и куплю вам чего-нибудь вкусного. Можешь поймать меня на слове – обещаю накормить вас замечательным ужином. Сделаю вам сюрприз, – Барашков понял, что Тина взяла свой прежний тон. Что ж, это было хорошо. Он не мог бы себе представить, если бы она вдруг стала перед ним и Ашотом жаловаться на жизнь.

– Ты что, бросила свои газеты? – После увольнения из больницы Тина зарабатывала тем, что продавала газеты в метро. И, как она об этом рассказывала, такая работа давала ей мало денег, но зато много свободного времени и счастья от ощущения полной свободы. Что-то Барашкову не верилось в последнее. Мало денег, это было вполне вероятно. А вот свобода, по его мнению, была весьма относительной.

– Да нет, просто сегодня не захотела работать. У меня ведь свободный график. – Тина хотела казаться беспечной. – Хочу как следует подготовиться к празднику.

– К празднику? – У Аркадия слово «праздник» сразу связалось в уме с неумолимо приближающимся 8 Марта.

– Ну, к приезду Ашота.

– А-а. – Аркадий понял свою ошибку. – Ашот уже приехал. Только вот не знаю, где его черти носят. Послушай, Тина, – раз уж зашел разговор, Аркадий решил спросить сразу, – ты только не темни. Скажи мне честно, какой подарок ты хочешь на Женский день? Только не говори, что тебе все равно. И не говори, что достаточно будет трех чахлых гвоздик и бутылки шампанского.

Тина спросила:

– А почему нельзя шампанского?

– Потому что ты с него заплачешь, – убежденно сказал Аркадий. – А я не хочу, чтобы ты плакала от моих подарков. Подумай до вечера, пока еще есть время, но имей в виду, что до праздника осталось не так уж много времени.

Он думал, что она опять станет отнекиваться, как это делала всегда, но Тина вдруг сказала:

– Я была бы очень рада, Аркадий, и даже собиралась попросить тебя об этом, но если скоро 8 Марта… Это оказалось бы очень кстати… – Голос ее был неуверенный, и Аркадий подумал, уж не хочет ли она вернуть с его помощью Азарцева.

Он перебил ее:

– К Азарцеву – не пойду!

Она даже опешила:

– Да нет, я совсем не это имела в виду. С Азарцевым уже, наверное, все. Больше ничего не будет… – Она помолчала и стала снова говорить, уже совсем другим тоном: – Я подумала, Аркадий, что мне нужен компьютер. Какой-нибудь старенький, ненужный, который люди уже хотят выбросить. Я бы хотела иметь компьютер. Представляешь, мне скоро сорок лет, а я до сих пор не представляю, что такое Интернет…

– Тина! – завопил Барашков. – Почему же ты не сказала мне об этом раньше! Какая проблема, Тина? – Он был ужасно рад ее просьбе. Конечно же, как он сам не сообразил! Интернет. Вот что может ее и развлечь, и успокоить. – У меня же как раз есть компьютер! У нас в том элитном отделении, которое недавно закрыли, у всех были компьютеры. Мне, правда, мой не особенно был нужен, только для написания историй болезни. Так что он у меня практически совершенно новый. Он мне и сейчас не нужен. И более того, я его очень кстати припрятал! Не стал сдавать на склад. Сказал, что, поскольку еще остаюсь работать в больнице, он может мне понадобиться. А на самом деле истории я могу писать и вручную.

– Ты правда можешь мне его отдать? – Тина не могла поверить своей удаче. Подумать только, она столько лет проработала в реанимации и не могла научиться работать на компьютере! Все ей было некогда! Теперь она тайком от всех считала это таким изъяном в себе. Будто у нее одна нога была другой короче. Ее сестра Лена – инвалид, а уже давно сидела в Интернете. Может быть, благодаря ему и стала писать. И у Азарцева был компьютер. Не простой – самый современный, он был необходим ему для работы. В нем стояла программа особых измерений человеческого тела в разных плоскостях. Еще в своей клинике, когда Азарцев погружался в такую работу, к нему лучше было не подходить – он разговаривал с тобой и смотрел на тебя, но сам был далеко – очень далеко, в тех самых измерениях…