Сьюзен Виггз - Рецепт счастья

Когда она вышла, Лора тут же обернулась к Маришке:

— Думаешь, она догадалась, о чем мы говорили?

— Не важно. Я обо всем сегодня позаботилась. Только Дженни видела, но она слишком мала, чтобы что-то понять.

— Это же незаконно.

— Слушай, я сделала то, что хотели Лайтси, — раздраженно ответила Маришка. — Разве я покупаю себе машины, одежду или что-то еще? Я не хочу вызывать у кого-то подозрения.

Маришка объяснила, что, когда ей понадобятся деньги, она продаст один или два камня на 47-й улице в Нью-Йорке, в Торонто или даже где-нибудь в Европе.

— Я не понимаю, почему ты мне все это рассказываешь? Почему сейчас? — спросила Лора. Она всегда немного восхищалась Маришкой: ее внешностью, силой воли, уверенностью в себе. Но сейчас чувствовала не только восхищение. Шок и несогласие.

— Возможно, мне понадобится уехать, — ответила Маришка. — Надолго.

У моих бабушки и дедушки ценных вещей немного. Иммигрируя из Польши, они взяли с собой лишь самое необходимое. Одна из таких ценностей, которые занимают особое место в моей памяти, — это набор хрустальных стаканов. Однажды мой дедушка поехал в Бруклин и купил привезенный из Польши набор стаканов. Они были цветными, с выгравированными на них изображениями драгоценностей: рубинов, сапфиров, изумрудов и аметистов. Мы пользовались ими только по особым случаям. Рождение, смерть, праздник. Крупник — это горячий тонизирующий напиток на основе меда и пряностей. Что бы ни случилось в жизни, он всегда вас согреет.

Крупник

1 чашка меда

½ чашки воды

1 измельченный лавровый лист

1 чайная ложка чистого экстракта ванили

1 чайная ложка цедры лимона

щепотка мускатного ореха

10 бутонов гвоздики

2 щепотки корицы

3 чашки водки

В кастрюльке смешайте все, кроме водки. Доведите до кипения, потом продолжайте варить на медленном огне, под крышкой, в течение 10 минут. Процедите, чтобы избавиться от специй. Добавьте водку, снова поставьте на огонь, но не доводите до кипения. Подавайте сразу же, желательно в хрустальных стаканах.

Доставлять плохие новости — это издержки его работы, подумал Рурк, шагая по глубокому снегу к зимнему домику лагеря «Киога». Так было всегда. В колледже их учили, как правильно преподносить плохие новости и оказывать поддержку. В силу характера своей работы Рурк рассказывал ничего не подозревающим людям о несчастных случаях, смертях, арестах или других инцидентах, которые меняли их жизни навсегда. Еще долгое время после случившегося эти моменты всплывали в памяти Рурка.

Из-за сильного снегопада к лагерю нельзя было проехать даже на снегоуборочной машине. Рурку пришлось взять снегоход, а до домика идти в снегоступах. Один из помощников сказал, что целесообразнее будет связаться с Дженни по телефону, но Рурк наотрез отказался. Он хотел сообщить эту новость лично.

Рурк добрался до домика к закату. Снег под ногами стал проваливаться еще глубже. Рурк увидел золотистый свет в окнах и клубы дыма, приветливо поднимающегося из трубы. Он представил, как сейчас Дженни сидит за компьютером, готовит, слушает музыку, размышляет или мечтает. И тут же ощутил нахлынувшую волну нежности и осознал то, что всегда чувствовал на протяжении половины своей жизни. Давным-давно однажды летом он влюбился в Дженни. Многие годы он пытался ее разлюбить. Теперь приходится признавать, что это ему никогда не удавалось. Но такое осознание не принесло Рурку радости. Где-то в мире были люди, которые любили любовь, считали, что любить прекрасно и легко, и любовь была для них смыслом жизни. Рурк таким не был.

Остановившись перед домиком, он снял снегоступы. Ступеньки крыльца запорошил снег, с крыши бахромой свисали сосульки. Рурк прошел под ними, и некоторые из них упали, бесшумно вонзившись в снег. Он позвал Дженни по имени и постучал в дверь. У двери тут же запрыгал и стал лаять Руфус.

Хороший пес, подумал Рурк. Ему нравились эти защитные инстинкты собаки.

Дверь открылась, и Руфус тут же бросился на Рурка, но, узнав его, принялся ласкаться. Дженни стояла в дверях, и Рурк никак не мог понять, что означает выражение ее лица. Она была не рада его видеть, и… ее лицо выражало вину? Но с чего Дженни чувствовать себя виноватой? На ней были джинсы и свитер, волосы она завязала в хвостик. Дженни стояла со скрещенными на груди руками — защитная реакция.

— Рурк, — произнесла она. — Я не ждала тебя.

Ясно.

— Мне нужно с тобой поговорить. Я… эм… хотел рассказать тебе об этом лично.

Дженни нахмурилась и отвела взгляд, словно… Рурк не мог избавиться от ощущения, что Дженни вела себя как преступница в полицейском участке.

Рурк зашел внутрь и закрыл дверь. Не обращая внимания на радостно прыгающего вокруг него Руфуса, он снял ботинки и куртку и предложил:

— Давай присядем?

— Эм… конечно. — Дженни жестом пригласила его на диван.

Рурк решил не медлить. Дженни, похоже, расстроена и чем-то озадачена. Тянуть время было бы жестоко.

— В ледяных пещерах у водопадов найдено тело, — сказал Рурк без всякого предисловия.

Дженни выглядела совершенно сбитой с толку.

— Тело?

— Да.

— Человеческое тело?

Рурк кивнул. Он хотел прикоснуться к Дженни, но вместо этого лишь стиснул кулаки.

— Соннет, Зак и Дэзи гуляли там. Мы еще не производили опознание… — Рурк чуть не сказал «останков», но замолчал. — Поисково-спасательная группа отправится на место, как только позволит погода. Думаю, тебе стоит знать, чтобы быть готовой к известиям.

Ладно, сказал себе Рурк. Пора с этим заканчивать.

— Я почти уверен, что это тело твоей матери.

Рурк видел, как сказанное им постепенно доходит до сознания Дженни. Первоначальное замешательство переходит в понимание, а затем застывает на лице маской боли. Дженни ничего не ответила, только положила напряженные руки на колени и уставилась на них.

— Я сравнил… э-э… одежду с той, что описана в рапорте о пропавших без вести, — объяснил Рурк. Еще раньше он без всякой необходимости перечитывал рапорт в архиве. Перечитывал так много раз, что выучил наизусть и, взглянув на сделанные Дэзи фото, сразу же понял.

— Сомнений быть не может. — Рурк замолчал, ненавидя себя за то, что причиняет Дженни боль. — Мне жаль.

Несколько минут Дженни сидела очень тихо, словно мысленно была где-то далеко. Потом она сглотнула, заправила за ухо выбившуюся прядь волос и глубоко, судорожно вздохнула.

— Когда была маленькой, я вела дневник, — тихо сказала она. — Каждая запись начиналась со слов «Дорогая мама». Так я могла представить, что она рядом. Я не слышала о ней ничего в течение десяти, пятнадцати, двадцати лет, но она все равно была со мной. Ей я рассказывала абсолютно все, она всегда была рядом, когда бы мне ни понадобилась.

— Джен, не знаю, что и сказать. Но мы выясним, что с ней произошло. Клянусь, я не оставлю это просто так.

Дженни сидела до жути спокойная, но Рурк подозревал, что внутри у нее разыгралась настоящая буря. Потом она прочистила горло и отвела взгляд, отчего Рурку снова показалось, что Дженни чувствует себя в чем-то виноватой.

— Эм… насчет этого, — начала она. — У моей матери была тайна… Я только что выяснила.

Дженни поднялась и подошла к столу. Рядом с ее ноутбуком лежала ржавая обугленная коробка для рыболовных снастей, одна из вещей, которая уцелела после пожара. Дженни протянула Рурку кружку с пригоршней маленьких камней.

— Я думаю, это бриллианты, — сказала она. — Точнее, после звонка Лоре я в этом уверена. И думаю, что случившееся с моей матерью связано с этим.

Рурк положил на ладонь один из камней, а Дженни стала рассказывать, что они были спрятаны внутри самодельных рыбацких грузил.

Рурк подумал о возможных причинах смерти Маришки, и по его спине пробежал холодок. Маришка владела спрятанным сокровищем и каким-то образом угодила в беду.

— Нужно проверить, что это, — сказал Рурк. Но холодок, пробежавший по его спине, свидетельствовал о правоте Дженни.

Она стояла возле стола и выглядела пристыженной и потерянной.

— Я так злилась на свою мать, — наконец сказала Дженни. — Я винила ее в том, что она бросила меня и больше не вернулась. Я… не знаю, что теперь чувствовать. — Дженни обхватила себя руками, словно боялась развалиться на части.