Ольга Дашкова - Рецидив

За несколько месяцев до событий, описанных в романе “Обрыв”

Кажется мне, что мы с тобою одно.

Но мир опять уходит из-под ног….

(с) Лепс

Серое осеннее небо давило облаками на землю. Такие же серые деревья, уже почти сбросившие свою листву, нагоняет тоску еще больше, но кое-где еще краснела рябина, словно мазки крови на грязном фоне. Поганая погода, кажется, что вот-вот небо разорвет, и дождь еще больше пропитает все вокруг сыростью и влагой.

Поганая погода, поганая дорога, все сорок километров от основной трассы, что шли до поселка были разбиты в хлам. Седан премиум класса, красавчик черный “Ягуар” его шефа, босса и кормильца тащился кое-как. Я в сотый раз проклял, что взял именно эту машину, но на подземной парковке офиса была только она. Его любимчик Х5 как назло, был в сервисе, и готов будет только завтра. Из всех воронцовских тачек эта самая новая и пафосная, стояла и скучала, просто просилась покататься до дальнего села за сто двадцать километров от города по бездорожью, грязи и ухабам.

Устало тру глаза, нервно щелкая встроенной супер, мать ее, мультисистемой, которая не ловила ни одной радиоволны на этой забытой богом дороге. Но вот, наконец, случайно что-то нажал, и из динамиков зазвучал бодрый трек Басты, а у водилы, этого красавца, неплохой вкус, как оказалось.

Хотелось вжать педаль в пол, чтоб уже быстрее доехать, решить все дела, навешать пиздюлей Антошке и вернуться обратно. Этот сучонок, один из двух любимчиков, двоюродный братик, снова впутался в очередную незабываемую историю. Тетка только плакала в трубку, он ничего толком не разобрал, о чем она так убивается, но сказал, что приедет и разберется. Из всего потока речи он выхватил только слова: изнасилование, статья, строк. Это уже был новый виток никчемной Антохиной жизни. Может правда закрыть его? Пусть посидит, подумает, а там учат правильно думать. Нет, тетку жалко.

Он не мог не приехать, всегда срывался по первому ее звонку. Именно она не отказалась от тринадцатилетнего пацана, когда он остался сиротой. Забрала, вырастила, воспитала, имея своих дармоедов и мужа-алкаша. Мысли и воспоминания начали всплывать, так некстати и так не вовремя. Стараюсь гнать их от себя.

Заморосил противный дождь, дворники монотонно заскребли по лобовому стеклу. Он не сразу увидел машину, черную “Приору”, стоящую поперек пустой дороги, и две фигуры людей перед ней с вытянутыми руками.

Стволы?

Резко затормозил, инстинктивно потянулся под пальто, чертыхнулся, потом в бардачок, но это не его машина и оружия тут точно нет, на сколько он знает. Совсем новый “Ягуар”, куплен два месяца назад для понтов и радости глаз, как говорил Воронцов, чтоб конкуренты кусали локти, а девчонки ссали кипятком. Вот, самое время для кипятка, только напротив стоят не девчонки и кипятком буду ссать не они.

Остановился, вцепился в руль, смотря на двух парней в коротких куртках. Да, точно, стволы, а он, начальник службы безопасности одного из влиятельных и далеко не бедных людей области, владельца, можно сказать, заводов-пароходов, пустой. Совсем пустой, словно фура едет в обратку.

— Вот же сука, — процедил сквозь зубы.

Как по иронии судьбы на весь салон звучал Ноггано и его «Стволок за поясок», хоть смейся, хоть плачь.

— Выходи, — один из парней крикнул и махнул оружием.

Вышел, не закрывая дверь, чуть приподняв руки. Откуда ему знать, чем те ребята накачаны, шмальнуть могут за просто так. И найдет его потом, молодого да красивого, тридцати семи лет отроду, в этом поле, под той кривой березой, друг и босс Воронцов Егор Ильич. Судьба, скажем так, вырисовывалась не очень.

— Отойди дальше, на обочину.

На вид обыкновенные парнишки, лет по двадцать пять, крепкие, сильные. Черные кожанки, купленные на одном китайском рынке, в таких ходит весь город, потертые джинсы, короткие стрижки. С его расстояния было не видно, что у них в глазах. Он сразу легко мог понять, наркотический блеск в них или туман от дурной травы.

— Парни, вы залетные или местные без мозгов? У вас машина сломалась? Так давай в сервис позвоню.

— Отойди от тачки! Дальше отойди, — тот, что, видимо, был смелее, говорил и указывал, что делать. Но дергался и постоянно махал стволом.

— Свят, зря мы его остановили, — второй парнишка сказал совсем тихо, но я прекрасно услышал.

— Парни, может, договоримся? Я вас подброшу куда надо.

— Еще дальше отойди, — кричал громче не желая его слышать и слушать.

Они уже совсем загнали меня в придорожную грязь. Но стою, не боясь замараться, и такой красавчик, сука, сам себе диву даюсь. Без ствола, хер пойми где, в итальянских туфлях и брендовых брючках, тетке бы понравился его прикид. Она гордилась им. А вот, сам собой Морозо, сейчас точно горд не был.

— Парни, зря вы это. Проблемы будут.

— Стой и молчи.

— Очень большие проблемы.

— Тебе сказали, рот закрой и стой. Чего непонятного?

— Свят, ты видел тачку, нахуя нам эти проблемы?

— Ты видишь здесь другую? Нет? Так что замолкни!

А у него что-то мелькнуло перед глазами, словно все уже было, все это он уже видел. С той лишь разницей, что со стволом стоял он. Усмехнулся.

— Что смешного? Руки подними, чтоб я видел.

Тот, что был за главного, быстро подошел, обшарил его по карманам, достал телефон, швырнул в поле, в самую грязь. Медленно проследил за его полетом, летел он красиво, сверкая надкусанным яблоком.

— Я вам говорю, зря вы это все затеяли, ребята.

— Не пугай, дядя, пуганые.

Но, как только он хотел сделать рывок и выбить оружие из рук паренька, у черной “Приоры” открылся багажник, и оттуда вытащили человека. Он так и замер на месте. Это была девушка.

— Стой и не рыпайся, иначе вышибу девке мозги.

Второй держал ее за шею, приставив к виску оружие, длинные волосы выбились из-под ярко-красного берета, короткая куртка, черные облегающие джинсы, длинные ноги, высокие каблуки. Она явно не собиралась кататься в этой компании, да еще и в багажнике.

— Детка, у тебя новый багажник. Ты рада?

Она лишь покачала головой, всхлипнула, волосы еще больше рассыпались, закрывая лицо. Но когда ее проводили мимо, она повернулась и посмотрела на него. Рот был заклеен скотчем, руки сзади тоже обмотаны им, парень грубо толкал в спину, она мычала, но так открыто посмотрела на Морозова. В больших темных глазах страх, боль и сожаление, нет, ему не показалась, она сожалела, что так все вышло.

Когда ее запихивали в багажник, этот чертов красный берет, все-таки слетел с нее и теперь лежал посередине дороги. Багажник громко захлопнулся, а он словно очнулся от накрывшего дежавю.

— Жека, сумки.

Его все еще держали на прицеле, парень с открытым презрением и злобой рассматривал его с ног до головы. А в его глазах не было ничего, кроме ненависти. Отходил тоже задом, словно опасаясь нападения здорового мужика, хоть и безоружного. Его подельник перенес сумки, сел за руль. Интересно, ребятки, чем я вам не угодил? Шмотки не те или тачка не та?

Два выстрела разогнали стаю ворон с кривой березы, это было ему предупреждение, чтобы не рыпался. Из “Ягуара” все еще слышны были биты, но вот резкий разворот, шины нагревают мокрый асфальт, проезжают по яркому пятну красного берета той девушки.

— Странные дела.

Он никогда не имел привычки дергаться, не любил делать резких движений и поспешных выводов. Сейчас бежать за машиной и суетиться было глупо. Ее найдут по GPS хоть как, тачка заметная и не простого человека. Пусть потом не обижаются, он их предупреждал. Достал сигареты, прикурил, присел на корточки, продолжая смотреть в одну яркую точку на дороге.

Агата

Глеб