Татьяна Алексеева - Резанов и Кончита. 35 лет ожидания

Во время одного из таких «проблесков» Резанов обнаружил, что лежит в кровати, и сидящий рядом с ним незнакомый человек сообщил, что он уже в Красноярске. В следующий раз он очнулся в одиночестве и в темноте, глубокой ночью. В комнате было так душно, словно в ней почти не осталось воздуха, на грудь давило что-то невероятно тяжелое, и внезапно Николай понял, что это пробуждение может оказаться последним. «Кончита, девочка! – ужаснулся он про себя. – Ведь она же меня ждет, она же не узнает, что я умер, и будет ждать всю жизнь, годами! Что же я наделал…»

Улыбающееся лицо Кончиты скрылось в алом тумане, и вместо него оттуда выступило полное любви и сочувствия лицо Анны…

Калифорния, Сан-Франциско, 1806 г.

На следующий день после отъезда Николая Кончита проснулась, когда было еще почти совсем темно – черное небо за окном только-только начало слегка сереть. Некоторое время она лежала на спине, закрыв глаза и пытаясь снова заснуть, но вскоре ей стало ясно, что из этого ничего не получится. Тогда девушка встала с кровати, на цыпочках подошла к окну и отвела в сторону тяжелую пыльную штору.

За окном было раннее туманное утро. В темно-сером небе еще светились тускнеющие на глазах звезды, а земли и океана почти не было видно из-за окутавшей все вокруг плотной пелены. Кончита вдруг поймала себя на мысли, что еще ни разу в жизни не вставала так рано и никогда не видела свой город в предрассветный час. Несколько минут она стояла у окна, вглядываясь в туманную мглу, а потом бросилась к шкафу и принялась торопливо одеваться.

Ей удалось выскользнуть из дома, не разбудив никого из родных. На улице было сыро и холодно, и Кончита сразу же мелко задрожала, несмотря на специально выбранные шерстяное платье, теплый плащ и платок. Но ей даже в голову не пришло вернуться домой – знакомые улицы, выглядевшие в утреннем освещении необычно и чуть ли не загадочно, манили девушку вперед, словно обещая показать ей еще что-то новое, необычное…

Кончита долго петляла по улицам, заглядывая то в один узкий переулок, то в другой. Город еще спал, и лишь изредка ей навстречу попадались первые спешившие на работу прохожие. Они бросали неодобрительные взгляды на молодую девушку, шатающуюся по улице в одиночестве, но Кончита не обращала на это внимания. Какая разница, что о ней подумают чужие, незнакомые ей люди, какое ей вообще дело до всех, когда ее любит самый замечательный в мире мужчина, когда у нее впереди – два года ожидания и много-много лет счастья!

Незаметно для самой себя она вышла на окраину города и оказалась на дороге, ведущей к берегу океана. Небо к тому времени стало уже более светлым, а туман вокруг немного рассеялся, и, пройдя еще немного, девушка увидела уходящую к горизонту серую водную гладь, издалека казавшуюся совсем спокойной. Как же непохожа она была на те синие с алыми отблесками заката волны накануне вечером, когда корабль Николая уплывал за горизонт!

Пыльная дорога постепенно превращалась в узкую извилистую тропинку. Кончита шла по ней, спотыкаясь о выступающие из земли камни, и смотрела вперед, на медленно светлеющие океанские воды, на размытый, затянутый дымкой горизонт и гаснущие над ним звезды. Океан уже не казался спокойным: шум бьющихся о его обрывистый берег волн становился все громче, а вскоре, подойдя еще ближе, девушка увидела пенящиеся на его поверхности белоснежные барашки. Она ускорила шаг и проворно двинулась к выдающемуся далеко в воду мысу, со всех сторон окруженному пенящимися волнами.

Теперь океан уже не просто шумел рядом с девушкой. Волны грохотали вокруг мыса, с размаху ударяясь о выступающие камни и взлетая вверх пенистыми фонтанами. Соленые брызги полетели ей в лицо, и Кончита заслонилась от них руками, но в то же время с удивлением заметила, что ей больше не холодно. Океан, в который уплыл от нее Николай, больше не казался ей мрачным и враждебным, прикосновение его брызг было приятным, освежающим.

Небо над волнующейся водой все светлело, последние звезды гасли, а сама вода становилась все более яркой, наливалась зеленовато-синим цветом. Девушка смотрела застывшими глазами на линию горизонта, которая делалась все более четкой, и ей казалось, что она видит будущее. Пройдет два года или немного больше, она так же будет стоять на этом мысе и смотреть на горизонт, и внезапно увидит, что на нем появилась крошечная темная точка. И еще до того, как эта точка вырастет и превратится в знакомый ей силуэт корабля, она будет точно знать: это возвращается он. Ее будущий муж, ее любимый. Она будет первой, кто увидит его корабль, она побежит в порт и будет ждать, когда он подплывет достаточно близко к берегу. И Николай тоже сначала увидит с палубы ее – и только потом все остальное, берег, порт, встречающих…

Очередная волна взметнулась особенно высоко и обрызгала Кончиту с головы до ног. Девушка вздрогнула, но уже в следующую секунду весело рассмеялась. Пусть брызгается, пусть хоть целиком ее накроет своими волнами – ей это не страшно! Она теперь уже ничего не боится, потому что в ее жизни есть смысл – дождаться возвращения Николая. И она его дождется, она будет приходить на этот мыс каждое утро, как можно раньше, приходить и смотреть на горизонт, чтобы самой первой, раньше всех увидеть на нем «Юнону».

Так она простояла на краю мыса еще с полчаса, глядя то на синеющий океан, то на светлое, почти белое небо, то на разделяющую их прямую, как стрела, линию. Волны поднимались все выше и пенились все сильнее, и в конце концов промокшая и замерзшая Кончита вернулась к реальности, огляделась вокруг и обнаружила, что за ее спиной уже взошло пока еще холодное, но с каждой минутой все лучше согревающее землю солнце. Крыши домов были окрашены его оранжевым светом, и волны тоже слегка поблескивали рыжими бликами. Мимо набережной быстро шли люди, с шумом проезжали экипажи. Город начинал свою обычную утреннюю жизнь.

Кончита поежилась и медленно зашагала прочь от океана. Волны за ее спиной продолжали с громким плеском ударяться о мыс, отсчитывая мгновения до возвращения «Юноны».

Еще только подходя к дому, Кончита заметила стоявшую на пороге мать и вздохнула: все надежды на то, что родные еще не встали и не заметили ее исчезновения, рухнули в один миг. Однако если Мария Игнасия и была возмущена таинственной отлучкой дочери, то сразу же передумала упрекать ее за это, увидев сияющие счастьем глаза Кончиты.

– Где ты была? – проворчала она только своим обычным усталым голосом. – Совсем промокла, ведь простудишься же! Быстро переодевайся и грейся!

Кончита молча кивнула и вприпрыжку взбежала по лестнице в свою комнату. Она точно знала, что не простудится и не заболеет и что с ней вообще не случится ничего плохого. Но объяснить это матери девушка все равно никогда бы не смогла.

В своей комнате она с наслаждением стянула с себя промокшую одежду и, дрожа от холода, принялась закутываться в сухое и теплое домашнее платье. Впереди ее ждал обычный день, такой же длинный и скучный, какими были пятнадцать лет ее жизни до появления в ней Николая, но это больше не пугало девушку. Она точно знала, что через два года всему этому придет конец. И до этого ей тоже будет не до скуки, ведь у нее теперь есть по-настоящему важное занятие – ждать.

День прошел именно так, как Кончита себе представляла: обычные дела, привычные разговоры… Ее о чем-то спрашивали, она что-то отвечала, но уже через минуту не могла вспомнить, о чем был только что закончившийся разговор. Впрочем, и мать, и братья с сестрами старались, по возможности, не приставать к Кончите с болтовней: слишком уж счастливым и отрешенным было ее лицо, слишком очевидно было, что девушка парит в своих мечтах, и отвлекать ее от них родным не хотелось.

А ночью Кончите приснилась дорога. Она была широкой и пустынной, залитой солнечным светом и окруженной с обеих сторон зелеными полями. Девушка медленно пошла по ней вперед – она знала, что может не спешить, что у нее предостаточно времени, а до конца дороги еще очень далеко. Так она и шла, не чувствуя усталости, а прямая, как стрела, дорога лежала перед ней, сужаясь вдали в тонкую, едва заметную ниточку и упираясь в горизонт. Но Кончита была уверена, что рано или поздно дойдет до конца этой дороги, и там, вдалеке, ее будет ждать ее счастье…

Утром Кончита снова проснулась на рассвете и поняла, что уже не заснет – ее тянуло на берег, на тот же самый мыс, где она стояла, любуясь волнами, накануне. И желание это было таким сильным, что она даже не попыталась ему сопротивляться. Через полчаса, вновь закутавшаяся в самую теплую одежду, девушка уже стояла у входной двери, собираясь выскользнуть на улицу.